Неподчиненная - Эл Найтингейл

Он просунул голову внутрь и зачем-то осмотрел прихожую. Удовлетворенно кивнул и улыбнулся.

Мне показалось, или он осматривал квартиру на предмет посторонней обуви? Демон ожидал увидеть нестройный ряд ботинок моих любовников? Он вообще нормальный?

— И по пути куда тебя так занесло? — поинтересовалась я. — По пути на Мальдивы, где ты обычно проводишь праздники? Аэропорт совсем в другой стороне…

Демона мое заявление не смутило. Напротив, он услышал только то, что захотел услышать.

— Приятно знать, что ты интересуешься тем, как я провожу свой досуг, — сказал он и схватил за ошейник Макса, примерявшегося к его ноге: — Даже не думай, приятель.

— Макс, фу! — приказала я. — Иди-ка лучше к бабушке, наш случайный гость все равно сейчас уйдет. Правда?

— Что ж, на другой прием я и не рассчитывал, — подозрительно легко согласился Демон. — Ладно, ты меня раскусила: соврал. Я не случайно проезжал мимо, а целенаправленно. Чтобы отдать вот это.

Он передал мне пухлый мешок: почти как тот, с которым ходит Дед Мороз, только серый и с металлической защелкой. Такие я видела у инкассаторов.

— Что это?— уточнила, не слишком понимая, что происходит.

— Деньги, — совершенно спокойным тоном пояснил Демон.

Я сунула мешок обратно ему в руки. Точнее, попыталась.

— С ума сошел? — спросила недовольно. — Или это какая-то шутка?

— Все очень даже серьезно, Женечка.

— Я не возьму у тебя денег. С какой стати? Здесь же…

Там было много, очень много. Даже если в мешке были купюры по десять рублей, сумма набралась бы более чем внушительная.

Я попятилась, словно увидела пришельца.

— Это и не от меня, — признался Дмитрий. — А от фонда «Дом надежды». Все то, что они у тебя выманили обманным путем. Плюс небольшая компенсация за моральный вред. Еще там, на дне, письмо с извинениями.

В горле мгновенно пересохло, а голос отказался подчиняться приказам мозга.

— Ты их что, убил? — спросила я сухим шепотом.

Демон рассмеялся, запрокинув голову, отчего тугие мышцы на его шее напряглись, как стальные канаты.

— Ну как бы мошенники писали письмо, если бы я их убил? Они живы, хотя и не совсем здоровы. Скажем так: не все.

Я нервно сглотнула. Бросила беглый взгляд на гостиную, но бабушка, похоже, увлеклась телепередачей и не услышала ни прихода гостей, ни нашего с Дмитрием разговора.

— Зачем  ты делаешь это?

Этот, казалось бы, очевидный вопрос смутил Дмитрия. Никогда не видела его таким… изумленным и слегка растерянным. Появилось подозрительное ощущение, будто Демон и сам не знает ответа на этот вопрос.

— Так Новый год же, пора чудес! — провозгласил он.

— Та-а-ак… — задумчиво произнесла я, все еще не смея прикоснуться к мешку. — А с Юркой-соседом что — тоже чудеса? Твоих рук дело?

Демон самодовольно усмехнулся, сжал и разжал кулаки.

— Заслужил, — пояснил он. — Можешь не беспокоиться, больше ты от него в свой адрес ни одного плохого слова не услышишь.

Кровь отхлынула от моего лица. Кажется, я была на грани обморока — слишком боялась даже представить, что мог наговорить обо мне Юрка. Неужели рассказал о том, что мы встречались? И о неудачной первой ночи?..

Какой позор…

— Зачем тебе все это? — я задала новый вопрос. — Почему ты мне помогаешь?

Он долго молчал, изучая мое лицо так внимательно, что к моим бледным щекам прилила кровь.

— Допустим, ты мне нравишься, — сообщил он после некоторых раздумий. — Можешь в это поверить?

Я покачала головой, не в силах ответить. Дмитрий Гранов, гроза всех женщин, обратил на меня внимание? На меня, которую все считают фригидной стервой? Быть такого не может!

Неужели все дело в той злополучной ночи? Что такого увидел Демон в моей реакции на его ласки? Неужели решил пойти дальше?..

— А еще я попрошу тебя об одной услуге, — сказал он, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Первого января ты должна поехать со мной в командировку.

Это больше походило на правду. То, что за все в этой жизни надо расплачиваться, я усвоила хорошо.

— Служебную командировку? — зачем-то уточнила Женя.

Я кивнул, не сводя с нее напряженного взгляда. На самом деле планы мои были далекоидущими. Скажем так: я собирался убить двух зайцев сразу и совместить приятное с полезным.

— Бабушка, — выдохнула Женя. Снова глянула в сторону гостиной и опустила плечи. — Я не могу оставить ее одну. Тем более в новогодние праздники.

Подозреваю, Ядвига Захаровна, обладая тонким слухом, знала о моем приходе, но специально делала вид, будто увлечена телепередачей. Но своего разведчика — Макса — подослала. У меня вообще появилось странное ощущение, будто через пса бабушка Жени слышит наш разговор. Глупо, наверное. Но уж слишком серьезным, я бы сказал ― человеческим, был взгляд Макса, обращенный на меня. Он даже мой ботинок перестал грызть, услышав о командировке.

— За твоей бабушкой будет кому присмотреть, — пообещал я.

— Но… — Женя нервно ковыряла ноготком зазубрину на дверном косяке и избегала смотреть в глаза. — Бабушка не любит посторонних. Особенно сотрудников социальных служб. Она даже газовщиков на дух не переносит.

— Кто говорит о социальных службах? Нет, я имел в виду вовсе не их. Твоя бабушка останется под присмотром опытной сиделки.

Женя все еще сомневалась. И лишь когда я предложил поинтересоваться мнением самой Ядвиги Захаровны, пошла на попятный.

В общем, Женя приняла мое предложение. Почти деловое. И предложила зайти, выпить по бокалу шампанского за уходящий год. Сказано это было так, что я не рискнул согласиться и нарушить семейную идиллию. К тому же, в этом году у меня остались нерешенные вопросы и срочные дела.

— Люда, арендуй частный самолет и забронируй три номера в гостинице, — распорядился я, сев в машину.

Секретарша молчала, и несколько секунд в трубке раздавалось ее напряженное сопение.

— Ты слышала меня?

Кто знает, вдруг Людочка уже начала праздновать и плохо соображает.

— Зачем нам три номера? — уточнила она слегка испуганно.

— Потому что в командировку отправляются три сотрудника, — терпеливо пояснил я. — Тебя что-то не устраивает? Еще не поздно отказаться, я легко найду тебе замену.

Разумеется, она не передумала и перестала задавать идиотские вопросы. Но увидев в аэропорту Женю, едва не поперхнулась собственной слюной.

— Зачем нам она? — спросила Люда подрагивающим от злости голосом.