Потерянные сокровища - Кирсти Мэннинг

Кейт сожалела, что так и не услышала от Эсси обещанную историю о том, почему ее прабабушка покинула Лондон и никогда туда не наведывалась. Эта тайна была похоронена вместе с ней.

Стоя в углу гостиной под стеблями жасмина, свисающих с потолка, Кейт достала свой блокнот и пролистала страницы до рисунка пуговицы, чтобы еще раз рассмотреть его. Могла ли Эсси видеть что-нибудь из драгоценностей, найденных на Чипсайде? Захлопнув блокнот и убрав обратно в сумочку, Кейт направилась к Софии и ее мужу Джорджу.

Кейт познакомилась с Софией в летней школе Оксфорда, где они обе готовились к защите своих докторских по истории Елизаветинской эпохи. Их связала любовь к теплому пиву и ненависть к регби. София была худощава. От своей матери-индианки она унаследовала блестящую кожу и гортанный смех, как у Греты Гарбо. После двух лет бродяжничества по Юго-Восточной Азии с рюкзаком за спиной София бросила своего мужа-голландца, которого она подцепила на ночной вечеринке в Таиланде, а вместе с ним рассталась и со своими дредами и мерзкой привычкой курить гвоздичные сигареты. Она вернулась домой и возглавила семейный бизнес, специализируясь на ювелирном антиквариате со своим кругом клиентов и шикарным офисом рядом с Нью-Бонд-стрит. В прошлом году она вышла замуж за Джорджа Грина — владельца ювелирного салона на Хэттон-Гарден и заядлого любителя регби.

— Я так рада тебя видеть! — воскликнула София, обнимая Кейт. — Выглядишь потрясающе!

— Обожаю женщин в смокинге. Просто шик! — сказал Джордж, целуя Кейт в обе щеки. — Рад видеть.

— Это замечательно, что ты смогла прийти, Кейт. И спасибо, что уговорила Люсию одолжить нам пару каталожных изображений для шоу, — добавила София, сжимая Кейт руку.

— Да я с радостью. Жаль, не могу остаться подольше. Уезжаю в Индию на днях.

Они вышли на середину комнаты, чтобы лучше были видны изображения трех предметов из чипсайдской коллекции, спроецированные на потолок.

— Этот флакончик берет первый приз! — сказал Джордж, указывая на помандер.

Кейт принялась разглядывать крохотные цветы, нарисованные на глазури помандера, они были украшены опалами, рубинами, алмазами и розовыми сапфирами, что создавало ощущение живой природы. Весеннего пейзажа.

— Вижу, что ты выбираешь самое ценное, — подмигнула Кейт Софии за спиной Джорджа. — Я бы и сегодня нацепила это на длинную цепочку.

— Я бы тоже, — согласилась София.

Кейт стало не по себе, когда она подумала о женщине, которая, цепляясь за такую вот изящную безделицу, — цеплялась за надежду выжить, когда во время эпидемии чумы каменные улицы Лондона тонули в отходах и мусоре, кишели нищими и крысами и были усеяны разлагающимися телами погибших горожан.

— Интересно, спасло ли это ее, — задумчиво произнесла София.

— Сомневаюсь! Ни один драгоценный камень не может противостоять бактериям. Правда, рубины считались оберегом от чумы. Бриллианты — охраняли, в смысле, они неуязвимы, так ведь? Опалы для облегчения головной боли, судя по всему.

— Хороши с похмелья, — добавил Джордж, снимая с серебряного подноса у проходящего мимо официанта три бокала с шампанским и протягивая один Кейт.

В это время размноженное изображение черно-белого кольца с одиночным алмазом из Лондонского музея засветилось на всех стенах и потолке зала.

Для кого же оно было сделано?

— А ты знаешь, что этот алмаз из Голконды? — спросила Кейт, указывая на изображение.

— А-а, — протянул Джордж, разглядывая кольцо. — Так вот почему ты собралась в Индию. У меня есть клиенты, готовые заплатить любую цену за голкондские бриллианты — они такие редкие. Единственный, о котором я слышал за последние пару лет, был бриллиант чуть больше десяти каратов. Его продали на аукционе «Кристи» в Нью-Йорке более чем за двенадцать миллионов долларов. Но сейчас поговаривают, что такая цена могла бы быть лишь за один карат, — он пожал плечами. — Никто не хочет продавать. Их перестали добывать в начале восемнадцатого столетия.

— А это не Александр Македонский писал, что голкондцы сбрасывали куски мяса к подножию своих гор, где обитали ядовитые змеи, затем посылали в долину орлов, которые приносили мясо обратно на гору, уже нашпигованное чистейшими алмазами?

— Так выпьем за небылицы, — рассмеявшись, предложил Джордж, и они чокнулись своими бокалами.

— Но ведь они не всегда светлые, правда же? — поинтересовалась Кейт, вспомнив легендарный голубой алмаз Хоупа, который, предположительно, был найден в Голконде.

— Совершенно верно. Но все драгоценные камни Голконды объединяет магическое качество. Это словно смотреть в чистейшую реку, протекающую внутри камня. Раньше их так и называли — чистая вода. Если бы мне довелось продавать такой камень, я бы не отдал его первому встречному лишь потому, что он предложил наивысшую цену. Обладатель такого камня должен ценить красоту…

— Ты старый романтик, — сказала София, расплывшись в лучезарной улыбке.

Кейт пристально наблюдала за своими друзьями. Джордж смотрел на Софию так, словно узнал ее совсем недавно. Он явно гордился своей умной женой, и всякий раз, когда Кейт находилась рядом с этой колоритной парой, она не могла отделаться от чувства ревности. Безусловно, она очень нежно относилась к ним обоим, просто их присутствие наталкивало ее на мысли, а сможет ли она вновь обрести с кем-нибудь такую же глубокую связь.

Они продолжали стоять и рассматривать спроецированное изображение черно-белого кольца с бриллиантом.

— Для кого же оно было создано?! — воскликнула София неожиданно громко. — Тончайшая отделка. Сделать такое кольцо потребовалось много времени. Здесь замешана настоящая любовь, — София посмотрела на Джорджа и сжала его руку, он склонился и нежно поцеловал ее в губы.

Кейт прильнула к бокалу и отвернулась. Краем глаза она заметила Маркуса, который беседовал с Люсией в кругу небольшой компании. Он словно почувствовал ее взгляд, обернулся, помахал ей и снова вернулся к беседе. Кейт не могла понять, что ее удивляло больше — то, что Маркус привез в Лондон смокинг, или то, что выглядел он в нем совершенно естественно.

Она снова повернулась к своим собеседникам, как раз в тот момент, когда София подняла бокал и провозгласила тост:

— За Голконду. Пусть она удивит тебя!

Лондон, июнь 1912 г.

В пятницу после полудня Эсси, стоя на коленях возле парты, помогала отстающему ученику в классе мисс Барнс справиться с заданием по правописанию — это была часть уговора, согласованного мисс Барнс с директором школы, благодаря которому близнецы и Герти могли оставаться в школе до конца текущей четверти. Но директор предупредил: если Эсси не выплатит положенные три пенса в неделю за каждую девочку, то всех немедленно отчислят.

А когда четверть закончится, то Герти придется оставить школу и пойти работать на фабрику вместе с Эсси. Мама уже скрепила подписью договоренности с мистером Рубеном и о размере еженедельной заработной платы Герти, и дату начала работы, несмотря на все просьбы Эсси оставить сестру в школе хотя бы до конца учебного года.