Бремя любви - Агата Кристи

Лаура вернулась домой, улыбаясь про себя. Как только онавошла, из задней комнаты показалась Этель и заговорщическим шепотом произнесла:

– Тут вас ждет джентльмен – мистер Глин-Эдвардс, совсем юныйджентльмен. Я провела его в гостиную. Велела подождать. Он ничего – я хочусказать, не бродячий торговец и не попрошайка.

Лаура слегка улыбнулась; но суждению Этель она доверяла.

Глин-Эдвардс? Она такого не помнила. Наверное, кто-то излетчиков, которые здесь жили во время войны.

Она прошла в гостиную.

Ей навстречу стремительно поднялся совершенно незнакомыймолодой человек.

С годами это впечатление от Генри не изменилось. Для нее онвсегда был незнакомцем. Всегда оставался незнакомцем.

Открытая, обворожительная улыбка на лице молодого человекавдруг стала неуверенной. Казалось, он был огорошен.

– Вы мисс Франклин? – сказал он. – Но вы не… – Улыбка опятьстала широкой. – Я полагаю, вы ее сестра.

– Вы говорите о Ширли?

– Да, – с видимым облегчением сказал Генри. – Мы с нейпознакомились вчера на теннисе. Меня зовут Генри Глин-Эдвардс.

– Присаживайтесь. Ширли скоро придет, она пошла на чай ввикариат. Хотите хереса? Или лучше джин?

Генри сказал, что предпочитает херес.

Они сидели и разговаривали. У Генри были хорошие манеры, внем была обезоруживающая скромность. Обаяние его манер могло бы даже вызватьраздражение. Он говорил легко и весело, без запинок, но был безукоризненновежлив.

Лаура спросила:

– Вы сейчас живете в Белбери?

– О нет. Я живу у моей тети в Эндсмуре.

Эндсмур находился отсюда в шестидесяти милях, по другуюсторону от Милчестера. Лаура удивилась. Генри понял, что от него требуетсякакое-то объяснение.

– Я вчера уехал с чужой ракеткой. Ужасно глупо. Так что сегоднярешил вернуть ее и найти свою. Мне удалось раздобыть бензин.

Во взгляде его была мягкая ирония.

– Нашли свою ракетку?

– О да. Удачно, правда? Я вообще ужасно небрежен с вещами.Во Франции все время терял сумку.

Он обезоруживающе хлопал ресницами.

– А раз уж я здесь, я решил заглянуть к Ширли.

Уж не мелькнуло ли в его лице смущение? Если так, то этонеплохо. Лучше, чем бескрайняя самоуверенность.

Молодой человек был привлекателен. Очень привлекателен.Лаура отчетливо ощущала исходящее от него обаяние. Чего она не могла объяснитьсебе, так это нарастающего чувства враждебности к нему.

Опять чувство собственности? Если Ширли познакомилась с нимвчера, то странно, что она об этом даже не упомянула.

Они продолжали разговаривать. Шел восьмой час. Генри явно неограничивает свой визит общепринятыми временными рамками. Он будет сидеть, покане дождется Ширли. Интересно, куда подевалась Ширли, обычно к этому времени онауже бывала дома.

Невнятно пробормотав извинения, Лаура вышла в кабинет, гдестоял телефон. Она позвонила в викариат.

Ответила жена викария.

– Ширли? Да, Лаура-, она у нас. Играет в гольф с Робином. Япозову ее.

Пауза, затем веселый, оживленный голос Ширли:

– Лаура?

Лаура сухо сказала:

– К тебе пришел поклонник.

– Поклонник? Кто?

– Его зовут Глин-Эдвардс. Он вломился к нам полтора часаназад и все еще здесь. Мне кажется, он не уйдет, пока тебя не увидит. Наша сним беседа уже дышит на ладан.

– Глин-Эдвардс? Никогда не слыхала. О Господи, придетсяприйти домой и разобраться. Жалко. Я почти побила рекорд Робина.

– Насколько я понимаю, он вчера был на теннисе.

– Неужели Генри? – задохнувшись, и чуть недоверчиво спросилаШирли, и Лаура удивилась.

– Может быть, и Генри. Он живет у тетки в…

Ширли пылко оборвала ее:

– Это Генри. Сейчас же иду.

Лаура положила трубку, несколько шокированная. Не спешавойдя в гостиную, она сказала:

– Ширли сейчас придет. – И добавила, надеется, что Генриостанется на ужин.

* * *

Сидя во главе стола, Лаура откинулась в кресле и смотрела наэту парочку. Окна еще не были зашторены, и вечерние сумерки благоприятствовалимолодым, которые непринужденно наклонились друг к другу.

Бесстрастно наблюдая, Лаура пыталась разобраться, почему ейтак неуютно. Может, из-за неприязни к Генри?

Нет, вряд ли. Она признавала за Генри обаяние,привлекательность и хорошие манеры. Она ничего о нем не знала и не могласформулировать обоснованного суждения. Пожалуй, он слишком случайный,неуловимый, отстраненный. Да, именно так – отстраненный.

Разумеется, все ее переживания связаны с Ширли. Она испыталапотрясение, что возникает, когда человек, о котором, кажется, знаешь все,поворачивается незнакомой гранью. Ни Лауре, ни Ширли не было свойственно чрезмерноепроявление эмоций, но, оглядываясь на прошедшие годы, можно было сказать, чтоШирли изливала Лауре все свои чувства: ненависть, любовь, желания,разочарования.

И вот вчера на вопрос Лауры: «Был ли кто-нибудь новенький?Или все из Белбери?» – Ширли небрежно ответила: «О, в основном из Белбери».

Лаура задумалась, почему Ширли не сказала про Генри. Онавспомнила, как Ширли выдохнула по телефону:

«Генри?»

Она прислушалась к их беседе. Генри заканчивал фразу:

– ..если хочешь. Я подвезу тебя в Карсвел.

– О, с восторгом. Я никогда не была на скачках…

– Марлдон – оловянный горшок, но у меня есть приятель, чьялошадь участвует в скачках, и мы могли бы…

Спокойно и бесстрастно Лаура отметила про себя, что этоухаживание. Необъяснимый приезд Генри, раздобывание бензина, неубедительныеизвинения он просто влюбился в Ширли. Лаура не стала уговаривать себя, что этони к чему не приведет. Наоборот, перед ней развернулась картина будущихсобытий.

Генри и Ширли поженятся. Она это знает, она уверена. А Генричужак… Она никогда не сможет узнать о нем больше, чем знает сейчас.