Дети Дрейка - Ричард Кнаак

В крепости, которая и принадлежала ему и не принадлежала,волшебник и его жена-эльфийка рука об руку шли в свои палаты, даже не взглянуввслед Шариссе и се устрашающему спутнику, потому что Дру хорошо была известнаголовокружительная скорость обитателя Пустоты. И потому они не видели, какснова появились безликие, нелюди — именно в тот момент, когда Темный Конь и егонаездница вернулись в настоящий мир. Они стояли под стенами — все те, ктопредпочли снова обрести плоть и кровь, — и провожали пару безглазыми взглядами.Если бы Шарисса могла сейчас их видеть, то отметила бы, что беспокойство,которое она наблюдала у того из них, которого встретила в городе, сменилосьдругим чувством.

Прошло три дня. Один день — он еще мог бы понять, но не три.Шарисса Зери не нарушала своих обещаний. Она сказала, что придет, и онприготовился ее встретить — три дня назад. Теперь наконец он ощущал ееприближение, но с ней был кто-то другой, непонятный и неведомый. Шариссапривела с собой кого-то, но кого — он не мог определить. Он знал лишь, что этидвое окажутся поблизости от его хижины примерно через минуту.

Едва ли хватит времени, чтобы подготовиться. Привлекательныйвид, который он постарался придать себе три дня назад, сохранить не удалось.

«Что здесь происходит?» — задавал себе вопрос ГерродТезерени, натягивая на голову капюшон плаща, чтобы скрыть лицо. При таком недостаткевремени он может допустить серьезную ошибку, и заклинание не будет иметьдостаточной силы. Не годится, чтобы она увидела, что с ним произошло… хотя вконечном счете всех враадов может постигнуть та же судьба. Какая злая ирония втом, что он оказался одним из первых!

Глядя в окно, выходившее на юго-запад — на город, которогоон избегал, — чародей попытался сосредоточиться. Ему надо было закончитьпрежде, чем она окажется слишком близко, обнаружит его колдовство и удивится.Дочь Дру Зери теперь умела гораздо больше, чем тогда, когда они встретилисьвпервые. Тогда телом она была женщиной, а разумом — ребенком. Теперь к Шариссеотносились с уважением враады на тысячи лет старше ее. Она действительно былаволшебницей.

На горизонте появилась крошечная фигурка верхом на коне.Геррод нахмурился, и его внимание рассеялось. Одинокий наездник. Шарисса.Однако то животное, на котором она ехала, не походило ни на одного коня,которого он когда-либо встречал. Даже отсюда он видел, что оно выше самойвысокой лошади и, как подозревал чародей, сильнее, чем любой дрейк.

Теперь он догадался, что дело было в этом черном коне.Именно он и был источником той огромной мощи, которую ощутил Геррод.

Скакун быстро преодолевал расстояние, отделявшее его отхижины, которую Геррод теперь называл своим домом. Выругавшись про себя,чародей все же сосредоточился на том, чтобы вернуть себе приятную внешность.Это делалось в спешке, кое-как, но другого выхода не было.

Легкий ветерок пощекотал ему лицо. Геррод облегченновздохнул. Ветерок был ненастоящим, он просто указал ему, что заклинаниеподействовало. На лице ею снова была маска.

— Геррод? — Шарисса все еще находилась далеко, но она знала,что и на таком расстоянии Тезерени легко ее слышит.

Времени разыскать зеркало и оценить результат колдовства небыло. Приходилось лишь надеяться, что он не сделал из себя какого-нибудь урода.Это было бы жестоко.

День шел к концу, и это означало, что солнце находилосьболее или менее позади вновь прибывших. Геррод знал, что ему придетсяпостараться сделать так, чтобы солнце било в глаза Шариссе и ее… — он не знал,как его называть. Он не мог позволить, чтобы на его лицо падал слишком яркийсвет.

— Геррод? — Стройная фигура, нагнувшись вперед, прошепталачто-то высокому жеребцу, и тот рассмеялся громко и весело. Шарисса покачалаголовой и прошептала что-то еще.

Пора было выходить, так как пока он находился в хижине.

Темный плащ скрывал его неяркие, серые с синим одежды.Геррод шагнул на солнце, пригнув голову, чтобы лучше скрыть ее в тени. Шариссауслышала звук его тяжелых шагов.

— Геррод! — Ее улыбка — настоящая улыбка, а не просто ееподобие — вызвала у него ощущение боли, на которую он постарался не обращатьвнимания.

— Ты запоздала, госпожа моя Шарисса. — Он хотел произнестиэто так, как будто ее опоздание едва ли имело значение, но вместо этого словапрозвучали так, как будто он ощущал себя преданным ею. Геррод был рад, что онане могла видеть его лица, которое, конечно же, густо покраснело.

— Прошу прощения за это. — Она с легкостью слезла с коня. —Я привела к тебе гостя, с которым, я думаю, тебе интересно будет познакомиться.

Он изучал фигуру стоящей перед ним лошади, отметив про себя,что она несколько иная, чем у обычных животных. В какой-то момент он чуть неоступился, потому что чем дольше вглядывался в коня, тем сильнее чувствовал,что тот как бы втягивает его в себя. Пытаясь стряхнуть это ощущение, чародейзаглянул существу в глаза — и понял, что совершил ошибку. Лишенные зрачковледяные синие глаза поймали его как в силки и едва не потащили дальше… кневедомой судьбе, о которой он ничего не хотел знать.

Он заморгал и еще больше закутался в плащ. Тот давалощущение защищенности. Плащ не единожды защитил его от отцовского гнева — когдаон еще жил среди членов клана. Защитит он его и теперь.

— Что это такое? — спросил он.

— Это? Я! Конечно же, Темный Конь! — Жеребец бил копытом окаменистую землю, проводя в ней борозды. — Говори со мной, а не обо мне!

— Ш-ш-ш! — обратилась Шарисса к грозной фигуре. — Он нехотел тебя оскорбить, Темный Конь! Тебе бы уже следовало понять! Его нельзяосудить за то, что он не догадывается, кто ты на самом деле, ведь так?

— Полагаю, нет. — Успокоившись, конь прекратил рыть землю.Он неохотно сделал несколько шагов по направлению к чародею, у которого хватилосмелости не отступить назад — хотя ему этого отчаянно хотелось. «Что жепредставляет собой это чудовище?»

— Успокойся, — сказала волшебница своему спутнику.

— Я просто хотел разглядеть его получше! — Темный Конь тактщательно изучал полускрытое капюшоном лицо Геррода, что тот понял — коньпроник сквозь наведенные им чары. — Почему ты прячешь лицо в тени?

— Темный Конь!

— Просто мне так хочется, — ответил Геррод чуть резче, чемсобирался. Ему не нравилось происходящее: он совершенно не управлял ситуацией.Из-за слишком большого опоздания и появления Шариссы с этим невероятнымспутником чародей не мог соображать достаточно быстро.