Декомпрессия - Владимир Махов
Шрифт:
Интервал:
Внезапно проступал из моря и снова уходил под воду участок автострады. С одиноким фонарем, трещинами, бороздящими асфальт, и остовами искореженных, ржавых машин. Кабины с выбитыми стеклами и распахнутыми дверцами давно облюбовали новые «пассажиры». Огромные крабы на паучьих ногах не спешили разбегаться при появлении незваных гостей. Они медленно выбирались на крыши, капоты и провожали пришельцев тонкими дрожащими усами антенн.
Или неожиданно тянулись из воды железобетонные стены с перекрытиями, давно потерявшими вторую опору. Выбитые двери и провалы окон с уцелевшими кое-где осколками вели в темноту. А там, в свалке из стекла, камня, арматуры, ворочалось что-то живое – огромное, быстро текущее во тьму, почуявшее приближение чужаков.
Клеща мало интересовало то, что происходило за бортом. Его взгляд словно притягивал Маньяк, вальяжно развалившийся на носу лодки и улыбающийся во все свои тридцать два зуба.
«Скалится, гаденыш, – подумал Клещ и с досадой отвернулся, – некому пересчитать тебе зубы».
Ни с чем не сравнимое удовольствие парень испытал на острове, когда Ухарь вцепился мерзавцу в глотку. Сразу всю спесь с того в один миг сшибло. Еще бы. За такую «шутку» в Цитадели дайвер зубами бы не расплатился. Соплями бы кровавыми умылся, если бы вообще жив остался. Нашел с кем шутить, с Ухарем! Клеща, может, тоже достало то, что тот постоянно прикладывается к фляге. Как только привал – лезет в рюкзак, вынимает из бокового кармана и хлоп по глоточку. Все знают, примета дурная – в море алкоголем баловаться. Только хрен из них кто рискнул замечание здоровяку сделать! И тут Маньяк, сразу после привала, когда они лодку по мелководью тащили, дождался, пока Ухарь из фляги заветной хлебнет и хитро так прищурился.
– Как коньячок? – говорит. – Нормальный?
– Как всегда, – жмет плечами здоровяк. – А тебе что, ежик кучерявый?
– Да мне-то ничего. Я думал, вкус изменился после того, как я поссал туда на привале…
У здоровяка крышу снесло. Клещ вдруг решил, что не сдержится Ухарь и доведет дело до конца. Но все обошлось, к полному разочарованию парня. Никто не сомневался, что пошутил дайвер – ничего подобного и быть не могло. Только Ухарь после этого инцидента о фляге забыл. Оно и понятно – пить ему было западло.
Тонкий, заунывный звук сначала на грани слышимости, постепенно оформился в леденящий душу скрип. По правому борту выплыл крохотный остров с детской площадкой. На каменистой, выветренной земле гнездились мхи. Зеленоватые нити водорослей, спускающиеся с обшарпанной горки, плотно опутали огромную, в рост двухлетнего ребенка, куклу. В короткие, некогда рыжие волосы вплелись грязно-коричневые пряди, шею плотно захлестнула петля лианы. Младенец улыбался. Во рту, в распахнутых пухлых губах виднелся единственный зуб. Широко открытые глаза не сводили с непрошенных гостей безумного взгляда. Ветра не было. И, невзирая на это, качели двигались. Протяжный, тоскливый звук плыл над островом, венчая безрадостную картину.
Кукла следила за проплывающей лодкой и Клещ, не в силах выдержать мертвый взгляд, отвернулся. Ему стало не по себе. Остался позади изувеченный клочок цивилизации, но безотрадный звук все плыл следом, заставляя парня мысленно возвращаться к розовощекому младенцу.
Врубель сбавил ход. Видимая часть затонувшего приморского города не внушала опасения, пугало то, что скрывала вода. Лодка двигалась на самом малом ходу. По приказу Ухаря, парню пришлось буквально вывалиться за борт, разглядывая то, что могло представлять опасность. То же пришлось сделать и здоровяку. Эти меры вполне можно было счесть излишними – если держать за ориентир многоуровневую стоянку для машин, неожиданностей не предвиделось. Врубель перестраховался, и парень был ему за это благодарен. Лучше пере, чем недо. Аксиома, сотни раз написанная кровью и принимаемая без доказательств.
Прямо по курсу поднималась спираль многоуровневой парковки. Окна нижнего этажа заливали волны. То втягивались, то ползли в море, обнажая темные провалы. В черных узких дырах выл на разные голоса ветер. Тонкий свист вдруг сменял оглушительный вой, наводя на нехорошие мысли о присутствии чего-то живого.
Четыре уровня крытого бетона, пустовавшие много лет, использовались в качестве ориентира. Насколько знал Клещ, ни у кого из дайверов не возникало желание обследовать объект. Хотя бы на предмет наличия трофеев. Парковка издалека сама напоминала охотника – серый хищник, неотступно следящий за ускользающей добычей десятками выбитых глаз, истекающий пеной, струящейся меж уцелевших зубов первого этажа.
Лодка еле двигалась. Под водой, хорошо видимое в постепенно сгущающейся синеве, стелилось безбрежное поле супермаркета, давно лишившегося крыши. Среди изъеденных коррозией, освобожденных от бетона штырей арматуры угадывались верхние ряды стеллажей. Сплошь покрытые ржавой бахромой, они разваливались буквально на глазах. Пойманный в ловушку перекрытий, от стены до стены медленно дрейфовал разнообразный мусор и постепенно оседал вниз, словно его втягивала в глотку непроглядная глубина. В такой вот тьме обожали селиться твари типа красавчика, для которого лодка, ползущая поверху, со всеми ее пассажирами не более чем один расчетливый вдох.
Клещ, без устали вглядывающийся в глубину, осторожно перевел дыхание, готовясь в любой момент нажать на спусковой крючок. Пули красавчику не повредят, но секунды-другой заминки хватит Ухарю, чтобы бросить за борт гранату. Если повезет и та попадет прямо в пасть, считай, в рубашке родились.
– Левее! Хрен тебя!..
Раздался возглас и от неожиданности Клещ едва не разрядил магазин в Маньяка. Надо отдать должное рулевому, он среагировал мгновенно. Лодка качнулась, уходя в сторону, но разворота все равно не хватило. Послышался скрежет – что-то железное прошлось по днищу, ближе к правому борту, как раз под тем местом, где сидел Клещ. Внутри у него все сжалось и ледяной ком, мгновенно стянувший внутренности, вдруг рухнул куда-то в живот. Ругался матом Ухарь, но парень его не слушал. Затаив дыхание, он ждал, когда из пробоины хлынет вода. Некстати вспомнилось, что он так и не удосужился поинтересоваться, обито ли металлом днище. Если не обито, им всем хана. Пробоину так просто не заделать – минута, другая, и все они пойдут на корм кровожадным тварям.
Время шло. Все молчали. Дно лодки оставалось сухим, и Клещ еле слышно перевел дух.
– Что там впереди по курсу, Маньяк? – спросил вдруг Врубель.
– Чисто все, – отозвался тот. – Можешь прибавить. Убираться отсюда надо. И побыстрее.
– Без тебя знаем, ихтиандр чешуйчатый, – хмыкнул здоровяк и сплюнул за борт.
Дайвер промолчал, не отрывая глаз от проступающего из тумана скалистого берега. Всю линию горизонта заняли скалы – высокие, неприступные, лишенные растительности. Почти отвесные, у подножья они были пробиты десятками гротов, подземных пещер, дробящих каменные горы на сотню километров запутанного лабиринта. Гиблое место, где заблудиться может и бывалый.
– К Мертвому озеру не бывает легких путей, – подмигнул парню Маньяк и тут же добавил тоном, не терпящим возражений: – Бери правее, Врубель.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!