Декомпрессия - Владимир Махов

Парень все говорил и говорил. До Марго начал постепенно доходить смысл слов. Она разжала руки, отпустив воротник. И только тут почувствовала, как жжет щеки. Она провела ладонью и первой мыслью было, что ее ударили и она теперь размазывает по лицу кровь. Рука, поднесенная к глазам, оказалась чистой. Марго брезгливо вытерла ее о брюки. После очередного участливого «я никому не дам тебя в обиду», она не выдержала. Поднялась и, протиснувшись между столиком и Робинзоном, пошла к двери, на ходу вытирая лицо.

Робинзон тотчас сорвался с места. В спину ей понеслись полные дружеского участия слова, но она не ответила. Торопливо скользнула в коридор, плотно закрыв за собой дверь в каюту.

Холодный ветер студил лицо. Марго пошла к выходу на палубу, попутно разомкнув цепь из двух пьяных дайверов, замкнутую на принципе «ты меня уважаешь?». Девушка остановилась у борта, облокотившись на металлические перила. Плеск волн и шум ветра заглушил боль. Стояла темень, только дальше на палубе светились огни, еще сильнее подчеркивая мрак ночи. Где-то внизу заорали пьяные и Марго окончательно успокоилась. Если, конечно, можно считать спокойствием легкий мандраж перед завтрашним… Скорее, послезавтрашним явлением Христа народу. Но она справится. Иначе незачем было и начинать. Она обыграет этого мерзавца, и ему придется взять ее с собой!

Брат. Единственное, что согревало. Только найдя его, она обретет душевный покой. И думать по-другому она не должна, чтобы не вносить разлад в свою мятущуюся душу.

– Скучаешь, Февраль?

Раздались слова и Марго повернула голову. Ничего себе! Часа три ночи, а хозяин «Призрака» все не спит!

– Вышел воздухом подышать, – грубо отозвалась девушка, в последний момент сдерживая рвущееся на волю «а тебе-то что?».

– Чего не спится тебе? И каюту дал вам что надо, с окном. Гуляешь тут без охраны, – Вовчик говорил спокойно, проигнорировав ее тон. По его татуировке на левой щеке поползла кривая усмешка.

– А чего здесь бояться? – Марго пожала плечами. – У меня врагов тут нет…

– Пока, – мягко, но твердо поправил он ее.

Она промолчала, искоса бросив на него настороженный взгляд.

– Наверное, гадость какую-нибудь затеваешь? – мечтательно поинтересовался Вовчик.

– Тебе так хочется, чтобы я что-нибудь сотворил? – в тон ему спросила она.

– Конечно.

– Почему?

– Тогда я смогу тебя шлепнуть с чистой совестью. Концы в воду и никаких хлопот.

– Ну, шлепнуть ты можешь хоть сейчас, – она легко улыбнулась. – Делов-то?

– Думаешь?

Вовчик помолчал, разглядывая девушку в упор и той стало не по себе. Неожиданно она почувствовала себя голой. Марго первой отвела взгляд в сторону.

– Слишком много внимания уделяешь моей скромной персоне, Вовчик.

– Я так не считаю. Слышал, ты Маньяка ждешь.

Марго хмыкнула. Да уж, сведения по «Призраку» быстро распространяются.

– Только не думаю, – Вовчик покачал головой, – что он тебя дальше поведет.

– Как это? – Марго вскинула на него полный удивления взгляд. – Я уже и задаток дал, как он может не повести?

– Задаток дал…

Татуированный мужчина повернулся, сделал пару шагов и вдруг остановился.

– Маньяка когда ждешь, завтра? – бросил он через плечо. – Вот и сиди себе в каюте, не высовывайся. И… бойцу своему, который за дверью стоит, отбой дай. От меня плохого не жди. Обещаю. За других ручаться не могу… В хрен тебя и в редьку.

Вовчик ушел, вполголоса ругаясь, а она выскочила в коридор, ведущий к каютам. В узком полутемном пространстве, оккупированном с двух сторон десятками дверей, гулял ветер. Ни одной живой души на палубе не было.

Лодка не плыла. Казалось, она вязла в кромешной тьме, двигалась на ощупь, интуитивно выверяя каждый пройденный метр, словно у нее вдруг прорезалась собственная воля, своя душа. И на том пути, который она себе наметила, настойчивые приказы руля воспринимались ею в лучшем случае с досадой. Чем дольше судно скользило в гулком пространстве пещеры, тем дело обстояло все хуже и хуже.

Лодка плохо слушалась руля. Врубель до боли сжал румпель, на тихом ходу входя в поворот, и в очередной раз чертыхнулся про себя. Люфт. Сначала незначительная пауза между поворотом руля и движением с каждой минутой удлинялась. Всегда послушная лодка, чей нрав был изучен до мелочей, вдруг проявила себя с неожиданной стороны – существующая сама по себе, она не подчинялась приказам. И тому, что пока они двигались туда, куда было нужно, Врубель был обязан не своему мастерству, а совпадению целей.

Лучи фонарей скользили по черной воде и только подчеркивали гнетущее господство тьмы. Со времени, когда Врубель был здесь последний раз, мало что изменилось. Разве что сталактиты, свисавшие с потолка, удлинились, как будто были не известковыми отложениями, а чем-то живым – полипами на теле огромного животного. И сама пещера со скальными выступами, черной водой, бурлящей на перекатах, вызывала ассоциации с кишечником какого-нибудь мифического Левиафана – влажно-блестящая, истекающая соком, тяжелыми каплями бьющим в воду. Ребристые стены то раздвигались до таких размеров, что луч фонаря едва касался сводов, то сдвигались – и тогда острые камни едва не царапали борта.

Течение подземной реки делилось, огибая острова, теснилось в провалах боковых рукавов, заманивало вглубь ответвлений, обрывающихся водопадами. В бесчисленных тупиках кипела пена, бурлили водовороты, втягиваясь под низкие – ниже уровня воды – своды. Где-то далеко шумел водопад. Течение стало сильнее и Врубель выключил двигатель. И так, по самым скромным подсчетам, топлива едва хватало до перевалочной базы в затонувшем городе Фата-Моргана. В том случае, конечно, если им суждено уцелеть в подземных гротах, в чем теперь рулевой имел все основания сомневаться.

Лодка едва не чиркнула бортом по острому выступу. Врубель неприязненно покосился на бритый затылок Ухаря. Если бы в твердолобой башке здоровяка нашлось больше двух извилин, их немногочисленный отряд сейчас бы двигался другим путем, не готовясь ежесекундно к смерти от обещанных Маньяком ужасов. Заметно нервничал Клещ, судорожно вздыхал, тиская в руках АДС. Безучастно, уже не споря с отсроченным приговором, наблюдал за происходящим дайвер.

А может, Ухарь прав, и Маньяк затеял свою игру? И на самом деле его цель – заманить их в другой грот и там благополучно отдать на закланье? Если так, то какой в этом смысл? И здесь и там конец один. Снова мелькнула мысль о том, что зря не воспользовался он ситуацией и не грохнул Ухаря, пока была возможность. От Клеща, как от опасного свидетеля, со временем избавиться будет не сложно. А Маньяк… Вряд ли согласится хранить чужие тайны. Но, если судьба будет благоволить к рулевому, то дорога не кончается поимкой русалки, она ведет дальше и обрывается у неприступных ворот Цитадели.