Любовь в заказе не значится - Мария Коваленко

Он снова посмотрел на дам, которые уже получили свое шампанское и вот-вот должны были к ним присоединиться.

Одна как две капли воды была похожа на Алину, другая на Оксану, а третья еще на одну его бывшую. Их словно выпускали на одном заводе. В одинаковой комплектации и со стандартным программным обеспечением. Без дурацких багов в виде умения доводить до бешенства и неожиданных исчезновений.

- Я таких сто лет не встречал, - вдруг с неожиданной тоской выдал Басманский. - Красивая, стерва. Ноги от ушей, задница что надо. Умная, но… - налил себе четвертую рюмку, - динамщица профессиональная, - махнул, не глядя на Варшавского.

- Говоришь, просто так развернулась и ушла?

- Да. Вызвала себе такси и даже ручкой не помахала.

После упоминания руки, Игорь вспомнил Ольгин яростный факью возле хосписа, и настроение пошло вверх еще быстрее.

- Все, - Басманский решительно отодвинул графин. - Хватит о ней. Сейчас эти придут, и поехали. Можно продолжить в ресторане или сразу ко мне. Ты за?

Даже не слушая, что ему говорят, Игорь вытащил из кошелька деньги, бросил на стол и поднялся.

- Прости. Я пас. Надо успеть в другое место.

- Какое место?! - Эд аж привстал. - Ты что?

- Билеты у меня. На шоу. В первом ряду, - поднялся, накидывая пиджак. - Третью неделю пропадают. Дольше тянуть уже нельзя.

С самого утра Ольгу не покидало странное предчувствие. Она пыталась найти ему объяснение. Связалась со знакомой из посольства Эмиратов, которая сообщала ей о визитах Хасима. Выпила с Розой две чашки кофе и узнала последние сплетни редакции. Даже сунула под нос Лобанову черновик новой статьи. Но все было мимо.

Хасим месяцами пропадал в Иордане, налаживал работу филиала отцовской компании. Свежие сплетни в редакции не отличались особой оригинальностью, и как обычно большая часть их была о ней. Ну а Лобанов… Прочитав пару абзацев, он принялся шептать по нос "Вот сучка!" и "Ох, хорошо!" Другого одобрения Ольге не понадобилось, и, не дожидаясь вердикта, она вышла из кабинета главного.

Однако предчувствие не исчезало. Как тень, оно следовало по пятам. Вынуждало оглядываться, прислушиваться, перепроверять телефон. Даже жалко было, что почти четыре года назад такое же предчувствие не заставило остаться дома или забрать сына с собой в магазин.

Наверное, это был еще один дар Хасима. Выращенная на боли, ненависти и отчаянии женская интуиция. Так себе подарок, но выбирать не приходилось.

***

Вечером, когда, казалось, ничего уже не может произойти, волнение достигло своего пика. У Ольги не тряслись руки, она не заглядывала каждые пятнадцать минут в дверной глазок и не убавляла громкость работающего для фона телевизора.

Она просто ждала. Чуяла каким-то паранормальным образом, что впереди будет встреча, и когда раздался звонок в дверь, ясно поняла, с кем.

Дорогой костюм, который как сейф скрывал сильное мужское тело. Расстегнутая на верхнюю пуговицу белая рубашка без галстука. Волевой подбородок, покрытый темной щетиной, и ранняя седина на висках. Изогнутые в знакомой до боли ухмылке губы и темно-синие внимательные глаза.

Как художник, которому предстоит по памяти написать портрет, Ольга скользила взглядом по стоявшему в проеме двери Игорю и поражалась, как сильно умудрилась соскучиться...

Обычный мужик. Возможно, чуть симпатичнее среднестатистического и точно не похожий на всех ее прежних.

- Не помешал? - Варшавский даже не пытался открыть дверь, а по ощущению - словно уже вошел и остался.

- Ты уверен, что тебе это нужно? - Ольга обхватила себя руками. Без макияжа, в обычной домашней одежде и вязанных мамой носках она ощущала себя голой перед ним. Развратное кружевное белье и то защитило бы больше, но бежать переодеваться было поздно.

- Думаешь, я знаю? - Игорь заскользил взглядом по ее лицу. Всего лишь смотрел, а по коже растекалось тепло. Приятное, осторожное.

Еще две недели назад Ольга закрыла бы перед ним дверь. Вбитая в подкорку каждой женщины тяга к сопливому мазохизму. Однако прошедшие дни сделали свое дело. Боль из-за разлуки с сыном снова перешла в разряд "выносимой", а тяга к этому мужику лишь усилилась.

- Ты ведь не знаешь обо мне ничего.

Она раскрыла дверь и сама сделала первый шаг.

- Я бедовая. Даже не представляешь, насколько.

Не обнимая, прижалась к широкой груди. Вдохнула в отвороте рубашки аромат и с трудом сдержала рвущийся наружу стон удовольствия.

- Подозреваю, - Игорь обнял ее сам. Не так, как другие. Он не клал руки на задницу, не расплющивал на себе и не искал губами губ. Вместо этого просто окружил ее собой, своим теплом, запахом и непробиваемой уверенностью.

- Говорят, если спать со мной дольше недели, можно стать банкротом, - губы сами растянулись в улыбку, - а если дольше, то и загреметь в тюрьму.

- Мм… Как оптимистично. Но я рискну.

- Хочешь сказать, что не боишься все потерять? - Оля подняла голову.

- Нет. На рыбалку хочу. - Игорь убрал с ее лица прядь. - Чтобы тишина, вода и никого лишнего.

Она не услышала, а скорее грудью почувствовала его вздох.

- Сумасшедший, - потянула в квартиру.

- Ты поехала бы со мной?

Разувшись, он послушно разрешил ей снять с себя пиджак, рубашку, расстегнуть брюки, а потом в несколько движений раздел и ее. Полностью, до тонкой цепочки с крестиком на груди.

- Пешком бы пошла. Хоть сейчас.

- Сейчас не нужно. - Игорь подхватил Ольгу и, заставив обвить ногами бедра, понес в уже знакомую спальню.

После туманного, больше похожего на принюхивание диких животных разговора в коридоре первая страсть тоже была дикой. Ольга чувствовала, как от желания натягивается каждый нерв. Как внизу живота крепко сжимается тугая спираль, и уносит крышу от жажды заполненности.

Не будь Игорь таким же безумным, она бы изнасиловала его. Пусть бы бежал потом от нее как от сбрендившей нимфоманки. Но Варшавский горел тем же огнем. Его руки до боли сминали ее грудь и бедра. Горячие губы скользили по коже, выжигая поцелуями сомнения. Тяжелый налитой член терся о чувствительную плоть в развилке ног, а с губ слетали проклятия.

Впервые в жизни Ольга готова была кончить от одной только близости и хриплого мужского голоса. "Ведьма", "стерва", "достала ты меня" - они были такими же желанными, как его быстрое проникновение. Один толчок в тугую глубину. До конца. Так, что дыхание сперло, и ногти вонзились в упругую кожу.