Побег из Вечности - Саша Южный

Интересно, к кому он относил себя?

Мы стояли на высоком крыльце ресторана и смотрели на город. На Москву надвигалась осень. День был с дождем, ветром и солнцем одновременно. По глубокому ярко-синему небу неслись рваные чернила облаков. Рядом, на газоне, сыпал листьями клен, и они прилипали к мокрому асфальту, как горчичники. Внутри меня вдруг возникло странное ощущение, что я стою на пороге чего-то нового и мое путешествие только начинается. Словно с этого крыльца я на миг увидел пальмы Коста-дель‑Соль, крыши Малаги и еще какую-то дальнюю открывающуюся за всем этим перспективу.

– Осень, мать ее! – коротко прокомментировал Саня и спустился вниз по ступенькам.

Минуту спустя мы неслись по широкому проспекту в сторону бульвара Дмитрия Донского. За продуктовым магазином Саня свернул направо, прочитал название улицы и произнес:

– Кажется, правильно.

Затем джип медленно въехал в жилой массив. Железо словно крался. В этой медлительности было что-то зловещее. Да и выражение Саниного лица мне тоже не очень нравилось. Наконец мы встали возле дома с высоким цоколем. Саня, высунув голову в окно, посмотрел куда-то в район второго-третьего этажа и присвистнул:

– Легко отделалась. Могло быть и хуже.

Вот тогда я все и понял. И лом сразу же обрел свое место в картине, что явственно встала перед моим внутренним взором. Едва мы выбрались из машины, как захлопали дверцы двух стоящих у подъезда БМВ. К нам подошли четверо мужчин в коже, обтягивающей мощные плечи. Я сразу почувствовал себя маленьким: в каждом из них было по два метра роста и веса за центнер.

– Ну? – глядя на них, произнес Железо.

– Все в порядке, – произнес один из парней, с короткой творческой бородкой, совершенно не вяжущейся с его фигурой. – Они в сборе. Вон их машины, – бородач кивнул на «Ауди восемь» и «крайслер», бесцеремонно заехавший колесами на газон.

– Если что, машины заберем, – сказал Железо.

– Взамен подарим «инвалидки», – хмыкнул бородач.

– Таран взяли? – спросил Саня.

– Арсен, Толя, тащите, – обернулся бородач к своим.

Те достали из машины толстую трубу с массивным металлическим набалдашником.

– Смотри, Вадим, надо с первого раза выбить. Иначе стрельбы не избежать, – произнес Железо. – Сам знаешь, если я приехал, то так просто не уйду.

– В таране сто кило да в нас четверых около пятисот. Какая дверь выдержит?

– Там железная.

– Да плевать. Там лестничные клетки огромные. Разгон, как минимум, пять метров.

– Тащите, – кивнул Саня.

Люди Железо кинули таран на плечо и вошли в подъезд. Мы с Саней следом.

Дом был с длинными лестничными пролетами. На третьем этаже они сняли трубу с плеч, немного передохнули, потом взяли таран за скобы и отошли в дальний угол площадки. Саня, сунув лом под мышку, достал пистолеты.

– Давай! – скомандовал он.

Четверка сорвалась с места. Удар был такой, словно выстрелили из пушки. Дверь, вывороченная с мясом, распахнулась, прихватывая за собой добрый кусок косяка.

Сыпался кирпич и штукатурка, поднимая тучу пыли, в которой на миг исчезли штурмующие. Мы бросились вслед за ними в пролом. Погромщики взяли такой разгон, что не смогли вовремя затормозить и попутно вынесли тонкую гипсовую стену прихожей. Так что пыль стояла теперь столбом, и в этой пыли кого-то уже били. Железо, подпирая спиной стену, держал пистолеты наготове.

Потом сквозь оседающую муть прорисовались фигуры его громил, все белые от гипса, включая лица. Каждый держал в руках по человеку.

– Ты, что ли, Макс? – спросил Саня у крупного мужчины лет тридцати пяти, которого Вадим одной рукой прижал к стенке.

– Ну я! – Мужчина кинул взгляд на Саню.

– Отпусти его, – произнес тот.

Вадим выпустил свою жертву и отошел в сторону.

– Что же вы, сукины дети, хулиганите? – тихо поинтересовался Саня.

– Подумаешь, официантка! Шлюха! – произнес мужчина, быстро сообразив, о чем идет речь.

– А что ты имеешь против шлюх?

– Да ничего!

– Тогда зачем ей ноги сломали?

– Она сама в окно выпрыгнула.

– Сама? – вздернул брови Саня. – Это же надо! Наверное, от скуки. Заскучала с вами мадам, да? Дай, думаю, прыгну. Что же вы такие неуклюжие? А ты знаешь, что это кафе подо мной? И я за каждого человека в нем отвечаю. Ты где напакостил?! Понимаешь хоть?

Бандит кивнул.

– Мог бы и кеш прислать. Завернул бы десятку зелени в газету, глядишь бы, обошлось. А вы за Колю спрятались?

Саня убрал пистолеты, резким движением выхватил из-под мышки лом и со всей силы ударил им Макса по голени. Нога у бандита подломилась. Он упал на пол и стал кататься по нему в беззвучном крике.

– Это ведь не все, Макс, – спокойно произнес Саня. – У девчонки две ножки сломано, и какие ножки! Твои, кривые и волосатые, мизинца их не стоят. Так что давай вторую.

Макс завыл, пытаясь заползти под стол, но Вадим пинком развернул его обратно.

– Давай, Макс, – повторил Саня. – Встань, чтобы я с первого удара сломал, а то ведь прямо сейчас колотить начну. Пока сломаю, натерпишься.

Вадим стер ладошкой пыль с бритой головы, похлопал рука об руку, схватил Макса за шиворот и рывком поднял с пола. Мелькнул лом, и Макс с воплем опять свалился на пол.

– Вообще-то все затеял Алик, – сказал Арсен.

– Давай его сюда! – распорядился Саня.

На середину комнаты вытолкнули невысокого коренастого кавказца.

– Коля будет недоволен, – сказал он, исподлобья глядя на Саню.

– Аллах, наверное, тоже, – нехорошо улыбнулся Саня. – А с Колей я договорюсь.

Кавказец вытерпел экзекуцию молча, только прокусил себе губу.

Саня отбросил лом и произнес:

– Следующего.

К нему вытолкнули высокого блондина.

– Ну что, приятель, у тебя есть выбор: либо я тебе ноги ломаю, и тут уже наверняка. Либо в окошко прыгаешь, может, повезет.

Блондин колебался недолго:

– Прыгну!

И пошел к окну.

– Эй, не спеши, – окликнул его Железо. – У нас выход платный. Бумажник на стол.

Помедлив, блондин достал бумажник. В нем оказалось четыре тысячи евро и пачка сторублевок. Саня бросил деньги на стол и вернул бумажник хозяину:

– Счастливого полета!

Блондин встал на подоконник, несколько секунд смотрел вниз, а затем прыгнул. Мы подошли к окну. Он лежал, скорчившись, на асфальте.

– Не повезло, – хмыкнул Саня и подошел к четвертой жертве: – Ну что, дуролом, десять тысяч найдешь? Есть шанс уйти через дверь.