Герцог покупает невесту - Софи Джордан

– Любовник? – не унимался он, окинув ее внимательным взглядом и заставив задрожать. Он резко рассмеялся. Его зубы сверкнули на фоне черной бороды. – Конечно.

Он поднял голову, словно бы внимательно изучая небо.

Элис наблюдала за ним, ощущая непонятное волнение при виде этого человека.

Его большие руки легко держали кожаные поводья, но во всей его фигуре чувствовалась сдержанность. Словно в любой момент он был готов броситься в бой. Ветер временно стих, поэтому вонь почти не доносилась до нее. Маркус выглядел довольно мужественно. У него были густые черные волосы и мощная фигура. Его голубые глаза холодно и внимательно смотрели на нее. Она вновь поерзала в седле. Эти глаза видели слишком многое.

– Что он сделал? Наобещал всего, а потом не пришел?

Она шмыгнула носом и облизнула замерзшие губы.

– Откуда вы знаете?

Как он мог угадать?

Он хмыкнул.

– Я кое-что знаю о повадках мужчин. – В его глазах вспыхнула ярость. – Твой любовник наобещал тебе всякого между поцелуями, а потом позволил продать тебя тому кожевнику. Это должно стать тебе уроком. Нельзя верить мужчинам.

Она вздрогнула, вспоминая отвратительного кожевника, то, как она чуть не стала его женой. Кожевник не тратил бы время, а сразу потребовал бы исполнить супружеский долг. Или чего-то похуже. Он захотел бы забрать ее душу. Тогда она стала бы такой же мертвой внутри, как те животные, чьи шкуры он дубил.

Она решила не пояснять, что Ярдли был ей скорее другом, чем возлюбленным. Самым старым ее другом. И раньше она считала, что настоящим. Письма, которые он слал ей все эти годы, пока она жила в доме Бирда, были для нее единственной отдушиной. Она перечитывала их снова и снова, пока бумага не начинала рваться. Она впитывала каждое слово, запоминая описания далеких стран, в которых он бывал, радуясь его обещаниям уехать вместе из деревни навсегда.

Да, несколько раз они целовались. Первый поцелуй случился, когда ей было четырнадцать лет. Это произошло незадолго до того, как он ушел на флот. В следующий раз они целовались всего несколько дней назад, как ей казалось, чтобы подтвердить их преданность друг другу. Их поцелуи были совершенно невинными. По всей видимости, в последний момент они не смогли заставить его решиться стать ее мужем.

«Нельзя верить мужчинам». Она обдумала слова Маркуса.

– Значит, я не должна верить и вам?

Она посмотрела на него, ожидая ответа, надеясь: он начнет убеждать ее, что он хороший человек. Что он джентльмен. Что он никогда не навредит ей и не обманет ее. Это должно быть его естественной реакцией.

Но ее не последовало.

Эта деревня напоминала ту, которую они только что покинули. Похожие здания, крытые соломой. Кузница, откуда доносился громкий лязг металла. Каменная церковь с прилегающим к ней кладбищем. Маркус надеялся, что хотя бы эту ночь он проведет не в заточении.

По крайней мере, в этой деревне было не так людно. Они легко преодолели несколько улиц, пока не обнаружили большую таверну. Подъехав к постоялому двору, Маркус почувствовал чудесный аромат жареного мяса. У него в животе заурчало, и он вспомнил, что за целый день съел только кусочек хлеба с сыром, купленным в Колли-Бен.

Он покосился на Элис, которая слегка покачивалась, сидя на муле. Она выглядела истощенной. Возможно, она тоже проголодалась. Девушка была очень худой. Маркус почувствовал укол совести из-за того, что не позаботился о ней лучше. Ему следовало купить еды до того, как они уехали из Колли-Бен. Он закажет сытный обед. Маркус надеялся, что это прибавит ей сил. Он не хотел, чтобы она заболела.

Подумав это, он мысленно поморщился. Ну вот, опять. Он снова начал беспокоиться о ее комфорте. Это едва ли можно назвать типичным отношением хозяина к наемному работнику. Ему нельзя забывать, кем является она, кем является он и, самое главное, кем они друг для друга не являются.

«Значит, я не должна верить и вам?» Он не ответил на этот вопрос. Он сказал ей, чтобы она не доверяла мужчинам. Маркус не собирался противоречить себе и убеждать ее, что он является исключением. Лучше пусть она всегда остается начеку. Так будет лучше для нее. И для него.

Они передали лошадь и мула слуге, который даже не пытался скрыть своего отвращения, почувствовав запах, исходивший от Маркуса. Черт подери! Скоро он примет ванну и люди перестанут шарахаться от него, как от прокаженного.

– У нас почти нет мест. Нет двух отдельных комнат. Есть только одна, – пояснил хозяин таверны, когда Маркус спросил о свободных комнатах.

Одна комната. Это его немного озадачило. Он посмотрел на лицо Элис, размышляя над тем, что делать. Она повернулась и уставилась на него немигающим взглядом, в котором застыли немой вопрос и страх. Ему было противно видеть этот страх, потому что он появился именно из-за него.

Конечно, она об этом не думала. Как и он. Он не подумал о том, где и как они проведут ночь. Он полагал, что сможет снять две отдельные комнаты.

– Хотите соглашайтесь, хотите нет.

Хозяин таверны с любопытством посмотрел на Маркуса, потом на Элис, явно заметив напряжение между ними.

Маркус положил на стойку монету.

– Мы берем ее.

У него не было выбора. В таверне имелась всего одна свободная комната.

Элис, возможно, не нравилась эта ситуация, но он не собирался к ней даже пальцем прикасаться. Как не собирался и провести еще одну ночь в сарае. Или на улице. Для этого было слишком холодно.

– Вы можете приготовить для меня ванну?

Трактирщик повел их наверх, по пути рассказывая, что из-за ярмарки в Колли-Бен случился наплыв постояльцев.

– Я не жалуюсь, конечно. Я всегда рад гостям.

Он отпер замок и пропустил их внутрь. В комнате было достаточно уютно. Просторно. Свет заходящего солнца проникал сквозь занавешенные окна. Кровать была не так велика, как огромное ложе, на котором он привык спать в Лондоне, но он не собирался брыкаться и метаться во сне. По крайней мере, ни одна из его подружек прежде не жаловалась на это. Он будет держаться подальше от Элис.

Трактирщик ушел, пообещав прислать им ванну. Дверь за мужчиной закрылась, и они остались одни. Снова. Только на этот раз все было иначе. Совсем иначе. Они находились наедине, в спальне. Он старался не смотреть в сторону кровати. Маркус чувствовал в воздухе напряжение. Она нервничала, ее страх можно было буквально попробовать на вкус, как вино.

Элис встала в центре комнаты и огляделась, не выпуская чемоданчика из рук, оценивая и, как ему показалось, определяя возможные пути побега. Она всегда была похожа на загнанное в угол животное, судорожно ищущее выход.

Выдохнув, он повернулся к камину, в котором тлели угли. Как, черт побери, он оказался в этой ситуации? Ему было грустно и досадно. Он уехал из Лондона, бросив семью и друзей в порыве гнева.