Девочка, которая любила Тома Гордона - Стивен Кинг

– Зачем ты это сказал, Джо? – простонала Триша. – Господи,ну зачем ты только это сказал?

Раннеры на первой и на третьей базах, только один аут. Толпана стадионе ревела, подбадривая Гордона, надеясь, что финишер не подведет,вытащит игру.

– Давай, Том, давай, Том, – шептала Триша. Мошкара виласьтучей, но девочка более не замечала назойливых насекомых. Отчаяние пробралось вее сердце, ледяное, как тот отвратительный голос, что помимо ее воли время отвремени звучал в голове. «Янкиз» слишком сильны. Простая пробежка, за которуюдают очко, позволит им сравнять счет, круговая выведет вперед, и все будеткончено. Догнать их уже не удастся. А место бэттера занял этот ужасный, ужасныйТино Мартинес, самый опасный из всех «Янкиз». Небось стоит сейчас, покачиваетбитой и пристально наблюдает за каждым движением Гордона.

Дважды Мартинес отбил мяч, но не слишком удачно, поэтому неуспел перебежать на первую базу, дважды промахнулся, а потом Гордон решился накрученый бросок.

– Вышибай его! – крикнул Джо Кастильоне. А потом запнулся,словно не мог поверить своим глазам. – Фантастика! Мартинес промахнулся на фут!

– Два фута, – поправил его Трупано.

– Похоже, начинается самое интересное, – продолжил Джо.Триша слышала и другие голоса, болельщиков, которые все громче подбадривалисвоих любимцев. Не только голосом. Они еще и начали ритмично хлопать в ладоши.Должно быть, весь стадион встал, как прихожане в церкви при исполнении псалма.– Двое на поле, два аута, «Ред сокс» по-прежнему на очко впереди. Том Гордон вкруге питчера, а…

– Не говори этого, – прошептала Триша, все еще сжимая рукамиуголки рта. – Не смей этого говорить!

Но Кастильоне ее не услышал.

– …место бэттера занимает, как всегда, опасный ДэррилСтроуберри.

Вот и все. Игра сделана. Этот сатана Джо Кастильоне раскрылрот и все испортил. Почему он не мог ограничиться только именем и фамилией?Почему добавил «как всегда, опасный»? Всякий дурак знает, что опасными онистановятся благодаря болтливым комментаторам.

– Итак, всем приготовиться, пристегнуть ремни, – вещал Джо.– Строуберри вскидывает биту. Джетер приплясывает на третьей базе, стараясьхоть как-то отвлечь внимание Гордона. Не получается. Гордон смотрит накэтчера[18]. Тот зна́ком показывает, что готов. Все замирают. Гордонбросает… Строуберри пытается отразить бросок и промахивается, первый страйк.Строуберри качает головой, словно не понимает, как такое могло случиться…

– А чего там не понимать, – вмешался Трупано. – Бросок-тобыл отменный.

Помолчи, Джерри, просто помолчи, подумала Триша, сидя вкромешной тьме, окруженная тучей мошкары.

– Строуберри отступает на шаг, поправляет перчатки, вновьзанимает место бэттера. Гордон смотрит на Уильямса на первой базе… на трибуны…бросает. Низко, вне зоны страйка.

Триша застонала. Ее пальцы так надавливали на щеки, что губывыпятились в какой-то неестественной улыбке. Сердце гулко стучало в груди.

– Игра продолжается, – воскликнул Джо. – Гордон готов.Бросает, Строуберри отбивает, мяч летит на правую половину, если он попадет вплощадку, все будет кончено, но его сносит… сносит… сно-си-и-т…

Триша ждала, затаив дыхание.

– Мяч за боковой, – сообщил наконец Джо. И девочка шумновыдохнула. – Но оч-ч-чень близко. Ударь Строуберри чуть слабее, и была бы унего круговая пробежка. Мяч упал в шести или восьми футах от боковой.

– Пожалуй что в четырех, – не согласился с ним Трупано.

– Хоть бы и в одном, – прошептала Триша. – Давай, Том,давай. Пожалуйста.

Но у него ничего не выйдет. Она это знала наверняка. Слишкомсилен соперник. Не мог Том справиться со всеми.

Однако она буквально видела его. Невысокий и широкоплечий,как Рэнди Джонсон. Не маленький и круглый, как Рич Гарсис. Среднего роста,стройный… и красивый. Очень красивый, особенно в бейсболке, с козырьком,прикрывающим глаза… да только отец говорил, что в бейсболе практически всеигроки красивые. «Это у них в генах, – указывал он. – Разумеется, у большинствав голове – опилки, так что одно компенсируется другим». Но в Томе Гордоне онавыделяла не только внешность. Особое впечатление производило на нее егоспокойствие перед броском. Он не ходил по кругу питчера, не наклонялся, чтобызавязать шнурок, не лазил не пойми зачем в сумку. Он стоял в круге в слепящейглаза белой униформе и спокойно ждал, пока бэттер займет исходную стойку. Иразумеется, неизменный жест Гордона, который сопровождал каждую победу. Жест, скоторым он выходил из круга. От этого жеста Триша просто млела.

Гордон разворачивается и бросает… в молоко! Веритекблокирует бросок своим телом и спасает очко «Ред сокс». То самое очко, накоторое они пока впереди.

– Да что это такое, – простонала Триша.

Джо даже не пытался подсластить пилюлю.

– Гордон тяжело вздыхает. Строуберри в исходной стойке.Бросок… выше.

В наушниках раздался возмущенный рокот трибун.

– Тридцать тысяч зрителей с этим не согласны, Джо, – заметилТрупано.

– Совершенно верно, но решающее слово за Ларри Барнеттом,который стоит за «домом», а он говорит, что высоко. В этом микроматче покавпереди Дэррил Строуберри: три бола на два страйка.

Болельщики все сильнее хлопали в ладоши, подбадривая ТомаГордона. Ритмичный гул заполнил голову Триши. Не отдавая себе отчета в том, чтоделает, она постучала по стволу дерева, к которому привалилась спиной.

– Болельщики стоят, – комментировал Джо Кастильоне. – Всетридцать тысяч. Сегодня с трибун не ушел никто.

– Может, один или два, – ввернул Трупано. Триша пропустилаего слова мимо ушей. И Джо скорее всего тоже.

– Гордон приготовился к броску.

Да, она могла его себе представить. Руки вместе, смотрит онуже не на «дом», а куда-то за левое плечо.

– Гордон начинает бросок.

И это она тоже увидела как наяву: отставленная левая ногавозвращается к правой, а руки, одна в перчатке, вторая держащая мяч,поднимаются на уровень груди. Она видела даже Берни Уильямса, который дернулсяна своей базе, пытаясь отвлечь Тома Гордона, но тот конечно же ничего и незаметил. Все его внимание сконцентрировалось на перчатке Джейсона Веритека,кэтчера, который, пригнувшись, замер за «домом».