Мозг. Тайны разума - Уайлдер Пенфилд

Не следует делать какие-либо функциональные выводы из этих фактов, за исключением, возможно, предположения о том, что:

1) высший мозговой механизм имеет прямое отношение к новейшим областям коры височной и префронтальной областей мозга, и

2) его функциональная связь с более старой моторной и сенсорной областями коры, вероятно, носит косвенный характер и прерывается в «компьютере».

Эти две структуры: 1) механизм, действие которого служит основополагающим фактором существования разума и мышления, и 2) механизм сенсорно-моторной координации, можно сказать, составляют ядро интегрирующей системы. Действуя совместно и скоординированно, эти два механизм обеспечивают гарантию доступности входящих потоков сенсорной информации и целенаправленность моторных сигналов. Оба механизма являются составными элементами центрэнцефалической интегрирующей системы, связывающей функционально промежуточный мозг (верхние отделы ствола мозга) с корой обоих полушарий. Именно к этой интегрирующей системе поступают сенсорные сигналы или ощущения, и в зависимости от ее действий, обдумывания и поведения формируется ответный сигнал.

Однако в чем состоит различие между внешними показателями эпилептического разряда, происходящего внутри механизма разума и мышления и в рамках автоматического механизма? Разряд в сером веществе механизма разума так же, как и разряд в сером веществе речевой зоны, приводит, как я об этом говорил выше, только к тишине. Отмечается полное взаимодействие с его функцией. Однако же когда разряд происходит в центральном сером веществе автоматического сенсорно-моторного механизма, наблюдается положительная реакция – внезапная активация отдаленных моторных станций, которые в норме находились бы под контролем автомата. Результат пугающий: больной деревенеет, падает, трясется, вскрикивает, выделяет слюну, и у него наблюдается недержание кала. При этом наблюдается и общее мышечное напряжение. Сознание ослабевает. И только дыхание, которое в норме контролируется рефлекторно или через проводящие пути, отходящие от нижних отделов ствола мозга, сохраняется. Именно в силу этих пароксизмов древние греки считали эпилепсию проклятием богов, божественной болезнью.

Сегодня эпилепсия продолжает, как проклятие, поражать миллионы мужчин и женщин. К счастью, современные методы лечения и медикаменты значительно ослабляют течение этого заболевания, не позволяют болезни развиться и возвращают пациентов к нормальному, плодотворному существованию. Эпилепсия, одевающая устрашающую маску трагедии при приближении к своей жертве, снимает ее, представ перед врачом, который, обладая достаточной проницательностью, способен остановить ее, разгадав ее ребус. В ее власти направлять мысль последователей Гиппократа так же, как она направляла мысль самого учителя много веков назад.

Поведение автомата в течение приступа эпилептического автоматизма демонстрирует все то, на что еще способен мозг, когда он лишен механизма разума и мышления и самого разума. Оно свидетельствует о том, какой должна быть последовательность функций нормально активного разума. Если, как уже было сказано выше, приступ автоматизма настигает пациента в то время, когда он находится в процессе планирования проекта, автомат (которым он становится) может выдать эту цель во всех ее подробностях.

Все вышесказанное об эпилептическом автоматизме проливает свет на то, что должно происходить в нашей обычной рутинной жизни. Если задуматься, то окажется, что наш разум обдумывают наше будущее и устанавливают краткосрочные направления для нашего сенсорно-моторного автоматического механизма. Но разум, как я подозреваю, может определять направление только посредством мозгового механизма разума. Все это очень сильно напоминает процедуру программирования частного компьютера. Программа приходит к компьютеру извне. То же самое справедливо в отношении каждого биологического компьютера. Цель или предназначение приходит к нему извне, из внешнего по отношению к его собственному механизму мира. А это предполагает, что разум должен обладать запасом энергии, доступной ему для независимой работы.

Краткосрочное программирование автоматического механизма, очевидно, служит практическим задачам обычной жизни. Когда я сажусь в машину по утрам, планируя отправиться куда-нибудь еще, но не в Монреальский неврологический институт, дорогу к которому я уже усвоил, я должен заранее решить, по каким улицам я поеду. Иначе, пока я буду думать о чем-либо еще, автомат доставит меня прямо в институт.

Мы также можем допустить, что если разум способен заранее давать поминутные указания, то он также должен заранее выдавать и посекундные руководства. Я допускаю, что разум направляет, а механизм разума выполняет. Он несет послание. По словам Гиппократа, сказанным им много веков назад, «мозг является посланником» для сознания. Или, как мы выяснили сегодня, высший мозговой механизм служит «посланником» между разумом и другими мозговыми механизмами.

Рассмотрим, если хотите, различные функциональные механизмы, оперирующие внутри мозга. Существует один механизм, который будит наш разум и служит ему каждый раз, когда он пробуждается для работы после сна. Независимо от предпочтения одной из двух гипотез – монистической или дуалистической, в контексте обеих этот механизм является существенным для сознания. Он занимает положение между разумом и конечным процессом интеграции, протекающим в сенсорно-моторном механизме в автоматическом режиме, и играет в этом механизме существенную роль. Все это напоминает предположения Хьюлингса Джексона в связи со словом «высший», применяемого в отношении разных функциональных уровней внутри мозга.34 Факт того, что эпилептический разряд в сером веществе, являющемся частью его цепи, селективно расстраивает его работу, доказывает, что высший механизм, имеющий прямое отношение к разуму, действительно является функциональной единицей. Во время эпилептического взаимодействия с функцией этого серого вещества, примерная локализация которого показана на рисунке 9, сознание ослабевает, а вместе с ним уходят руководство и планирование поведения. Иначе говоря, разум перестает работать и вновь возвращается к работе только при нормальном функционировании этого механизма.

Человеческий автомат, заменяющий человека тогда, когда высший мозговой механизм инактивирован, не способен принимать совершенно новые решения. Это вещь, лишенная способности формировать новые записи в памяти и не обладающая тем неподдающимся определению свойством, которое называется чувством юмора. Автомат не способен восторгаться красотой заката, не способен испытывать удовлетворенность, чувство счастья, любви, не способен к сочувствию. Все это, как и само сознание, является функцией разума. Автомат является чем-то, что использует рефлексы и навыки, врожденные и приобретенные, что имеется в компьютере. Временами у него может появиться план, который будет служить ему вместо цели, на несколько минут. Этот автоматический координатор, всегда активный внутри каждого из нас, представляется самым удивительным из всех биологических «компьютеров».