Дело о молчаливом партнере - Эрл Стенли Гарднер

– Вы рассказали ей об акциях? – спросил Мейсон.

– Не конкретно об акциях, а об общем положении дел.

– Вы думаете, Пивис откажется от этих акций, если выподадите в суд?

– Только не Пивис, – ответила она. – Если уж что-то попалоему в руки, он будет биться за свою добычу до конца. Возможно, мы получимобратно эти акции, но только после пяти лет судебной тяжбы, так что будет прощепросто продать ему контрольный пакет. Но скажите, мистер Мейсон, каким образоммоя карточка могла попасть в конфеты? Я посылала орхидеи.

Мейсон сказал:

– Кто-то вытащил ее из орхидей и переложил в коробку конфет.Как вы послали орхидеи?

– Через курьерскую службу «Вестерн юнион».

– Они были завернуты?

– Да, они лежали в упаковке.

– Примерно такого же размера, как коробка конфет?

– Да.

– Куда вы ее отправили?

– В «Золотой рог».

– И адресовали ей?

– Да.

– Каким образом?

– То есть?

– Карандашом, чернилами, на печатной машинке или…

– Чернильной ручкой. Я написала ее имя сверху на коробке –то есть, я хочу сказать, на оберточной бумаге.

– И упаковка была такого же размера, как трехфунтоваякоробка конфет?

– Приблизительно.

– Кто-нибудь, – сказал Мейсон, – вполне мог забрать посылкув «Золотом роге», пообещав отнести ее Эстер Дилмейер, потом вытащить оттудаорхидеи и положить вместо них отравленные конфеты.

– Да, наверное.

Мейсон заметил:

– Это было бы еще проще, если бы человек, получившийпосылку, занимал ответственную должность.

Милдред Фолкнер рассматривала кончики своих перчаток. Онасказала:

– Помню, я сказала мальчику, что ему не обязательнопередавать посылку лично в руки, он должен только убедиться, что она к нейпопадет… Я не могла себе представить…

– Возможно, он передал цветы швейцару, – предположил Мейсон.– Это достаточно официальное лицо.

– Да, так могло случиться.

– Сколько стоит ваш бизнес? – спросил Мейсон.

– Много – больше своей оценочной стоимости. Вы знаете, какэто бывает. У меня три магазина. Все они приносят деньги. Я сама себе хозяйка.Я определяю всю деловую политику. Бизнес дает хорошую прибыль и растет с каждымднем. Реально это стоит гораздо больше, чем просто фондовая ценность фирмы.Другими словами, каждая тысяча долларов дохода, которую я получаю при хорошоналаженном бизнесе, эквивалентна приблизительно двадцати пяти тысячам долларовкапиталовложений. Но, конечно, я не могу продать компанию, исходя из такихрасчетов.

Мейсон сказал:

– Возможно, мне придется израсходовать некоторую суммуденег. На сколько я могу рассчитывать?

Она ответила без колебаний:

– Если нужно, можете потратить десять тысяч долларов.

– Но не больше?

– Н-нет. По крайней мере, не посоветовавшись сначала сомной.

Мейсон сказал:

– Я не думаю, что истрачу хотя бы цент. Если это и случится,сумма будет небольшой, хотя… Короче говоря, я сделаю все, что от меня зависит.Делла, позвони в «Золотой рог». Узнай, не может ли мистер Мейгард сообщить намадрес убежища, в котором скрывается Линк.

Милдред Фолкнер приоткрыла сумочку, вынула сложенный листокбумаги, поколебалась и стала убирать его обратно, но, заметив взгляд адвоката,произнесла:

– У меня есть адрес этого домика в Сиреневом каньоне.

– Где вы его взяли?

– У Эстер Дилмейер. Но не выдавайте ее.

– Хорошо, не буду. Делла, возьми такси, поезжай домой инемного поспи. Мисс Фолкнер, я позвоню вам через час или полтора.

Мейсон подошел к вешалке, надел шляпу и пальто и веселоулыбнулся обеспокоенной клиентке.

– Не берите в голову, мисс, – сказал он. – Все будет хорошо.Эти люди незаконно занимаются игорным бизнесом в «Золотом роге», и в их бронеесть множество дыр. Одна из них – мистер Мейгард, партнер Линка. Я был в«Золотом роге» вместе с лейтенантом Трэггом из отдела по расследованию убийств.Швейцар пытался нам воспрепятствовать, и Трэгг убрал его с пути. К томувремени, как вернулся Мейгард, он уже знал, что здесь побывала полиция. Онбудет стараться изо всех сил, чтобы помочь нам в расследовании дела.

Милдред Фолкнер вздохнула, поднимаясь с кресла:

– Сейчас я чувствую себя лучше, чем несколько часов назад.Все это стало для меня неожиданным ударом.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – пообещал Мейсон.

– Да, вы человек, на которого можно положиться! –рассмеялась она. – У меня такое чувство, что уже все в порядке. Вы хотитепоехать в «Золотой рог»?

– Нет, я отправлюсь в Сиреневый каньон, если Линк еще невернулся в клуб.

– Что ж, что бы ни случилось, выиграем мы или проиграем,позвоните мне, как только… короче говоря, звоните часа в три. Я буду ждатьзвонка.

Мейсон ободряюще сказал:

– Конечно, я вам позвоню. Закрывай контору, Делла, ивыключай свет. Пора в путь.

Шоссе в Сиреневый каньон вилось по синусоиде, как змея, всевремя поворачивая и изгибаясь. Ответвляясь от него, второстепенные дорогиразбегались по крутым склонам, утыканным маленькими домиками. Все вместе этопроизводило впечатление почти деревенского ландшафта, несмотря на то чтонаходилось совсем рядом с городом.

В прежние времена, когда город еще не стал гигантскимспрутом, Сиреневый каньон считался пригородной зоной. Здесь располагалисьукромные хижины, маленькие домики, скрытые от глаз гнездышки, где усталыегорожане могли в тишине и покое провести выходные дни.

Потом город разросся. Сиреневый каньон все еще был слишкомглухим и захолустным местом, чтобы стать по-настоящему привлекательным длядержателей недвижимости, но уже находилось немало людей, которым нравилосьприобретать на холмах сравнительно дешевую собственность, расположенную не такуж далеко от центра.

Мейсон не без труда преодолел сложный и извилистый путь и несразу нашел нужное ему боковое ответвление шоссе. Однако в конце концов онотыскал Эйкорн-драйв, свернул с дороги и некоторое время ехал в темноте, покане оказался на высоком выступе горы, откуда можно было обозреть всю лежавшуювнизу долину с длинными полосами света, обозначавшими городские бульвары. Чутьподальше яркими пятнами светились города-спутники.