Парящая для дракона - Марина Эльденберт

Приземление вышло яростным, из-под лезвий плеснула крошка льда, и вслед за ней полыхнуло пламя ее слов, подхватывая меня в сумасшедшее кружение танца. До прерывающегося дыхания, до мельтешения, в котором не осталось ни одного четкого лица. Только тень мужской фигуры, отступающая все дальше и дальше.

Музыка оборвалась вместе с последним взмахом руки, резко развернувшись, я остановилась. Поймав очередной вздох и брызги ледяной россыпи. Только сейчас поняла, что движения вокруг как-то не наблюдается. А потом, вместе с очередной песней, вокруг взорвались аплодисменты.

Они хлынули на меня сплошным потоком, и осознание того, что вокруг безумное множество людей, что они на меня смотрят, заставило замереть.

— Лаура, — Бен оказался рядом со мной раньше, чем я успела опомниться, — это было роскошно.

Он подхватил меня под руку, увлекая за собой. Сквозь льющиеся отголоски оваций, отзывающиеся в сердце, как мгновением раньше отзывался голос Сибриллы Ритхарсон.

— Да, подруга, ну ты и зажгла, — сообщила Рин, пряча руки в карманы курточки. — Вы вообще в курсе, что у Ритхарсон была несчастная любовь?

Я приподняла брови, пытаясь выровнять дыхание и избавиться от странного чувства смущения и восторга. Нет, мне приходилось несколько раз выступать, но все это было скорее из разряда самодеятельности — выпускной в школе фигурного катания, синхронные воздушные танцы в школе, где я стекала по лентам, оплетающим мое тело, и с ними же взлетала ввысь, но чего-то по-настоящему серьезного, такого, чтобы это видело столько незнакомых людей… Да, я часто каталась, и на меня часто смотрели, но никогда еще я не ощущала себя настолько близкой к шоу Эрвилль де Олис.

— Несчастная любовь? — переспросила, чтобы немного смягчить бурлящий в крови драйв.

— Да. Она собиралась замуж за Гранхарсена… помнишь, пять лет назад или вроде того? Когда предшественник Ландерстерга собирался в отставку?

Вот. Я поняла, что можно использовать, чтобы смягчать бурлящий в крови драйв — Ландерстерга. Одно его упоминание, и я уже прочно стою на ногах, как будто к ним по ледяной глыбе привязали.

— В общем, она крута, — подвела итог Рин. — Набла с два ты так споешь, если у тебя нет занозы в сердце.

— То есть счастливые люди ничего мощного не создадут? — поинтересовалась я.

— Ну… настолько мощного — нет, — подруга пожала плечами. — Сама подумай, зачем суетиться, если в жизни все пучком? А главное, попробуй так спеть, когда ты счастлива, замужем и с тремя детьми.

— Это сейчас прозвучало пессимистично, — Сэфл рассмеялся.

— Ой, да ну тебя. — Рин макнула рукой и посмотрела на меня. — Я о том, что когда ты счастлива, петь об этом не прикольно. Кстати, я записала твой эпичный выход и выложила в живую ленту.

— Что? — переспрашиваю я. — Что ты сделала?!

— Выложила в живую ленту, — повторяет подруга. — Вот. Хочешь посмотреть?

Я хватаю ее за руку с такой силой, что Рин ойкает.

— Удали, — говорю шепотом. — Удали, быстро!

Мой голос становится низким, мне кажется, что я проглатываю собственный вздох, и только расширенные глаза подруги напоминают о том, где я и что я делаю.

— Прости, — выдыхаю тут же. — Прости, просто удали это, о'кей?

— О'кей, — говорит Рин. — Хотя я все равно не понимаю, что в этом такого страшного.

Ничего в этом такого страшного, в начале вечера я сама хотела это сделать, но сейчас не хочу. Не хочу, чтобы у Бена были проблемы, или чтобы проблемы были у Рин и Сэфла. Я вообще не хочу приплетать друзей ко всему, что так или иначе связано с Ландерстергом. Поэтому сейчас беззастенчиво вру:

— Это из-за отца.

Образно говоря, это даже не ложь, а так, полуправда. Дипломатическая, как сказал бы Ландерстерг. При мысли о нем мне хочется рычать — сдался мне это Ландерррстерррг!

Нет, мне он точно не сдался. Проблема в том, что я зачем-то сдалась ему, хотя вокруг просто сугробы желающих стать первой ферной Ферверна. Уверена, что та иртханесса, которая вылетела из его кабинета и спровоцировала меня на то, чтобы туда залететь, тоже не против.

Чтоб его драконы покусали!

— Из-за отца? — интересуется Бен.

— А ты не знал? — Сэфл приподнимает брови. — Лаура. Хэдфенгер.

— Хэдфенгер! — Бен бьет себя ладонью по лбу. — Я просто сама внимательность.

— Все в порядке, — говорю я.

Мне хочется как можно быстрее увести от темы политики, пусть даже это мой отец. Рин приподнимает брови и вопросительно смотрит на меня, но я отмахиваюсь.

— Катаемся дальше?

И мы катаемся. Бен несколько раз поскальзывается, но все заканчивается благополучно. До елки мы все-таки добираемся: огромная, в десять этажей ростом, она рассыпает вокруг себя свет гирлянд и искры, отражающиеся в гранях шаров и игрушек. Издалека ее видно лучше когда подъезжаешь ближе, приходится запрокидывать голову, чтобы увидеть что-то наверну. От собранных в металлические трубы ветвей расходятся нити фонариков, протянувшиеся над ведущие в разные стороны рукавами катков. Это единственное место, где ледяные трассы сходятся, и если посмотреть на каток с высоты, он напоминает знак бесконечности. Елка стоит в самом его центре.

— Кстати, — говорит Рин, — давайте договоримся: я хочу отмечать с вами. Поэтому если у кого-то есть какие-то планы на праздничную ночь…

— У меня нет! — Бен вскидывает руки.

— У меня есть, — Сэфл качает головой.

Подруга смотрит на него в упор, в ответ он только смеется.

— Я тоже собираюсь отмечать с тобой.

Ему прилетает сорванной с его головы шапкой по плечу. Он легко перехватывает Рин за руки, а потом одним рывком притягивает к себе и целует.

— Мне кажется, мы тут лишние. — Бен кивает в сторону, и мы снова отъезжаем к бортикам. Здесь рядом с ними выделено место для отдыха, можно откинуть встроенную скамеечку и даже посидеть.

Что мы и делаем.

— Так что, Лаура? Какие у тебя планы на праздничную ночь?

«Никаких», — хочется ответить мне, но вместо этого я говорю: