Охота на ясновидца - Анатолий Королев

— Я знаю ее! — мой голос выдал мой страх, — Ей должно быть сейчас как и мне — 20 лет. Но она перестала расти!

При звуке моего голоса ее плотно сжатые белесые реснички стали мелко-мелко подрагивать.

— Она просыпается, — я постыдно вцепилась в мужскую руку.

Он успокоил шутливым объятием: да кто она, черт возьми? Почему не тонет в воде?

— Она лунатик. Мы спали рядом в детдоме в России. Десять лет назад.

— Вот оно что! — Марс задумался. — Это она нашла тебя…

Тогда я не поняла, что он имеет в виду.

Верочка, не разжимая глаз, ухватилась ручками за кафельные бортики ванной, веки ее полуоткрылись. Там-как то страшно и вязко светились белки закатанных глаз. Вдруг она погрузила лицо в воду — на миг всего — и… пустила в потолок стремительную тонкую струйку воды из свернутых губ.

Марс изменился в лице.

— Пора сматываться, — он испугался за мои нервы, — они вот вот вернутся. А ее надо убить.

Он вытащил пистолет.

— Ты спятил? Она же ребенок! — я вцепилась в его руку.

— Ребенок! Ты сама говоришь — ей двадцать лет!

— Или я или она!

— Ты! Конечно ты! — он спрятал оружие и вытер воду с лица. Струей воды его окатило с головы до ног. А вот на меня не попало ни капли.

Зато, когда мы поспешили к двери в коридор, я зацепила ногой напольную вазу и та разлетелась вдребезги.

— Бить посуду к счастью, — Марс удержал меня от падения.

Мы спустились на лифте к стойке ночного портье, и Марс вызвал такси.

Только в машине я наконец спросила его кто он такой, в конце концов! Какого черта лезет в мои дела? И как его зовут!

— Тебе понравится мое имя, Элиза, — ответил Марс, — Кто я? Я — наемный убийца. Я согласился шлепнуть тебя за хорошие бабки, но передумал. Ты — моя женщина.

Так в мою жизнь вошел Марс. Первый человек, которому удалось меня обмануть.

Я снова на краю гибели. —Бойня в подземном гараже. — Детские ручки смерти. — Моя первая встреча с ясновидцем Августом Эхо.

Итак, стервочка в черном берете из синтетики и таком же ломком черном плаще властно постучала стеком в вагонное окно прямо с перрона… я чуть приспустил стекло и уставился ей прямо в глаза: каким образом можно было узнать, что я приеду в последнем вагоне, в четвертом купе, если я сам об этом узнал только несколько часов назад? Я молчал — неужели она знает, кто я и как меня зовут?

— Привет Герман! — она помахала черной перчаткой.

Я постарался скрыть полную потерю собственной памяти и держался как можно свободней, даже развязно.

— Привет. Я бы позвонил, — не стоило из-за меня вставать в такую рань. Ты же любишь поваляться в постели.

— Вот как, — удивилась незнакомка, — разве ты знаешь мой новый телефон?

— Я знаю старый, — выворачиваюсь как могу.

— Я же просила забыть его навсегда. Один глупый звонок — будет стоит мне головы, идиот!

Мы что любовники? Но когда я вышел из вагона и коснулся губами холодной щеки, она слегка отстранилась — видимо, такие нежности у нас не в ходу.

— Ты без багажа?

— Как видишь! — болтаю в воздухе легкомысленный ручной сумочкой.

— Дай-ка мне свой поминальник.

Я не понимаю, что она имеет в виду, но стервочка по-своему толкует мое поведение — с силой вытаскивает из сумочки записную книжку и густо-густо замазывает фломастером один телефон на страничке с буквой "И".

— Забудь его навсегда, — она ведет себя полной хозяйкой.

Шагая по перрону, я незаметно контролирую толпу пассажиров: вот гадкий карлик с портфелем, чуть поодаль зловещие супруги из моего купе. Я пытаюсь отыскать ночную красотку…

— За тобой хвост?

Я несколько секунд соображал, что значит «хвост» и, вспомнив, ответил, что никакого хвоста за собой не заметил… Ага! Я вижу в толпе ночную мегеру, ту, что избавила меня от дьявольской девочки. Она катит за собой на ремешке внушительных размеров желтый чемодан на колесиках. Если сказанное бестией правда, то она сейчас спит в этом самом чемодане, свернувшись кольцом змеи. У мегеры вид обыкновенной усталой бабы, у которой нет денег на носильщика.

— У тебя такой вид, словно ты чем-то напуган? И к чему этот дурацкий парик с кудрями? И следы помады на губах… любой педик скажет, что ты клоун.

Я промычал в ответ что-то нечленораздельное: — мммм…

— Куда мы так спешим? — спрашиваю я только затем, чтобы не молчать.

— Это ты мне должен объяснить! Ты! И зачем при этом нужна я?

Пытаюсь понять о чем идет речь.

Одновременно замечаю металлическую табличку на вагоне своего поезда: Москва-Санкт-Петербург-Хельсинки. Тут же-объявляют его отправление… итак, я в Петербурге. Бывал ли я здесь раньше?

Стерва смотрит на меня пытающим взглядом, выражение лица становится настороженным.

— Ты знаешь, — мямлю, — я был тогда так пьян, и не помню толком, что говорил. Наша встреча — полная неожиданность.

Я пытаюсь хотя бы выиграть время, чтобы разобраться в ситуации. Взгляд на небо, — судя по кипению солнца и легкости облачков на дворе поздняя весна: март или апрель.

— Может быть ты и имя мое забыл? — она заметно оскорблена.

Если ей известно содержимое моей сумочки и назначение странного блокнота из одних телефонов, то мы знаем друг друга достаточно близко.

Стоп! А что если ей известно про меня все, в том числе и то, что я о себе ничего не знаю? — тогда ее разговор это опасный розыгрыш и я… я снова угодил в ловушку.

Такая стерва вполне может убить. А ее ложь — манок для простофили. Хуже нет — попасться на удочку!

— Можешь зать меня Ирма.

Такого рода вопрос и ответ предпологает полное владение ситуацией. Пожалуй, пора смываться.

— Итак, Ирма, что же я тебе тогда наболтал?

Она не успела ответить — раздался непонятный сигнал, после чего она вытаскивает из кармана плаща радиотелефон и ввинчивается хищным ухом в трубку.

— А, дьявол! — она схватила меня за руку и потащила за собой, — не зря ты наложил в штаны. Быстрей! Быстрей! Пропустите!

— Что случилось? — мы полубегом прорываемся сквозь поток пасажиров, наискосок по перрону, к дверям зала ожиданий, затем — уже бегом — вверх по лестнице мимо касс к служебной двери, от которой у Ирмы имелся ключ… Я был так напуган, что упустил инициативу из рук и поддался ее страху. Берегись, Герман!-

— Что происходит, Ирма?

— Герман! Ты ослеп? В тебя стреляют; Два выстрела. Пригни голову!