Галерейщица - Анна Илан

— Мне, — морщась, нехотя ответила она. — не хватает сведений. А воображение почему-то рисует кого-то небольшого роста. Не ожидал он, не видел опасности, так же как и охрим.

Аурелио Аулз-Кло из своего угла с шумом выдохнул, как бы высказывая своё пренебрежение к подобным домыслам. Но, вполне возможно, что так он не одобрял методов ухаживания оборотня. Его задела наглая попытка лиса воздействовать на инстинкты. Если бы даймоны не были высоко цивилизованными разумными, то представитель КДВД зарычал бы, доказывая своё главенство.

— Тут так и нет некроманта! — сквозь зубы сообщил он почти не к месту, перенаправив вектор злости на Городское Полицейское Управление, которому наплевать на расследование убийств Третьим отделением. Другое его поведение выглядело бы неприличным — за девицей ухаживать он не собирался и не собирается.

— А что, из другого отделения некроманта на прокат не дают? — наивно спросила Ева, которая запустила передачу информации на кристаллах и сейчас, как маленькая, игралась с блестящей ручкой.

— Это как? — не понял даймон.

“Кверху каком!” — подумала Елена Владимировна, однако вслух как всегда произнесла совершенно другое:

— Просто в моём понимании действие представителя КДВД должно распространяться на весь город, а не только на это забытое богами Третье отделение. Кстати, можете употребить своё влияние и на то, чтоб тут хоть сделали уборку, если не могут сделать ремонт. А если намекнуть мэру о том, какое тут убожество, то возможно отделение получит дотацию на ремонт из муниципалитета, и если не на ремонт, то хоть на мебель.

Всё это было сказано не без доли ехидства, но с самым невиннейшим выражением на лице.

Аурелио Аулз-Кло вышел из кабинета, раздражённо хлопнув дверью.

Елена Владимировна мысленно нарисовала ему сразу два жирных минуса к его карме и подумала о том, что даймон законченный козёл. Первый минус за сообразительность — как его такого тупня взяли в Департамент, не иначе как за золотой герб на мобиле и платочке фрака. Второй за невоздержанность. А козёл, потому, что козёл.

— Эм… — привлёк внимание к своей персоне детектив Вольп. — Госпожа Ева, вы хотите отдельный кабинет или вас устроит моё общество в этом кабинете?

Еще часа два они вдвоём с лисом решали вопросы оформления на место штатного фотомагера у комиссара Третьего отделения, размещения, времени работы и вознаграждения за неё.

Вечером она пила розовое вино в компании орков, делясь с ними впечатлениями прошедшего дня. Она уже сильно пожалела, что позволила себе эти детские выходки со вспышкой и подначиванием даймона. Не следовало ей лезть в его дела, выпячивать себя как единственно умную, кто знает, как оно на самом деле, но сделанного не воротишь, слово не воробей.

Возлюби братьев наших меньших

В течении следующего месяца Ева уже пожалела, что связалась с полицейским участком.

Хитрый лис не только таскал своего фотомагера на все выезды, но и нагло пользовался теми выводами, что делала Елена Владимировна. К его чести надо сказать, что он не выдавал их за свои, но сам вообще перестал напрягаться, лишний раз осматривать место преступления — тут же Ева, она всё заснимет, а потом еще и анализ выдаст. Уже потом, если вдруг дело стопорилось, он раскладывал на столе оттиски магфото и пристально рассматривал их, параллельно пытая Еву, заставляя снова и снова вспоминать, что она видела, что она такого особенного заметила.

Дни наполнились подобной суетой и напоминали друг друга. Галерея Евы Кадр практически перестала заполняться, лишь изредка ей удавалась щелкнуть то забавного кота на подоконнике, то ветку в ледяной корке.

Аурелио Аулз-Кло уехал в столицу. Он после того знаменательного выступления Евы, когда она его вдруг взялась учить его работе, заходил всего пару раз, перекинуться парой слов с оборотнем, а на Еву бросал какие-то странные взгляды. Она предположила, что даймон просто не хочет с ней связываться. Это было обидно, досадно, но пережить можно.

В Серебряном квартале убили булочника.

И Серебряный квартал, и часть Центрального относились к Третьему отделению, однако Еве впервые пришлось туда ехать. В Городе Елены Владимировны, в том Мире, этот квартал был застроен сталинками и элитными ЖК на месте заброшенных парков. Странное место сочетания былого величия и новых построек в шестнадцать этажей, возведенных гуано-дендрарийным способом, в смысле из говна и палок.

Все улики указывали на жену булочника.

Еще вполне симпатичная женщина, на лице которой отразилась вселенская усталость. Она стояла как ледяная статуя и не реагировала на внешние раздражители. Казалось, что мыслями она не здесь, где посреди мостовой лежит тело её супруга, накрытое старым покрывалом сердобольной соседки.

— Где вы были, когда ваш супруг пошел открывать лавку?

— Дома.

— Вас видел кто-нибудь?

— Нет. Я была дома.

Покойный булочник женился не так давно, это его второй брак, но и в первом браке детей не было. Родня была только двоюродная и им бы может и досталось что-то от сбережений булочника, но только в случае отсутствия у него жены.

Елена Владимировна не была психологом, так нахваталась по верхам, но интуиция её просто вопила, что супруга никакого отношения к убийству не имеет.

— Здрасте!

Отвратительно бодрый и радостный, с улыбкой на всё лицо, около Амадео Вольпа, который с умным лицом считал ворон, возник новый персонаж — даймон в мятом плаще неопределенного цвета и сером котелке, на котором красовались специальные артефактные очки.

— Лука Капаз, ваш временный некромант, — представился он и в качестве сомнительного доказательства этого утверждения продемонстрировал потёртый скавояж, где что-то печально звякнуло.

— Ну, это… приступайте! Труп никто не трогал, только госпожа Ева…

— Госпожа Ева? Моё почтение, госпожа! Зачем вы трогали труп?

— В мыслях не держала! — возмутилась Елена Владимировна, которая мысленно прикидывала обзор улицы со второго этажа близлежащих домов.

— Господин Вольп попытался сказать, что я на фотомаг всё запечатлела и больше никто не имел никаких отношений с покойным. Он весь ваш!

— О, благодарю! — шутливо поклонился некромант, приподнимая котелок.

Впрочем, котелок он приподнял для того, чтоб снять с тульи очки, надеть на себя и с этой минуты стать потерянным для общества, вплотную занявшись мёртвым булочником.

— Это очень простое дело! — детектив Вольп взгромоздился на свой стол, отодвигая стопку папок. — Супруга сама себя вдовой сделала!

Лис вытащил из-под своего седалища какую-то папку, покрутил её в руках и бросил на стол рядом, подняв взвесь пыли.

— Это бездоказательно, Амадео! Вставать ни свет ни заря только для того, чтоб догнать мужа, треснуть его по голове, а потом подойти через пару часов постоять столбом. Прямо скажем, не слишком остроумная задумка.