Мое любимое чудовище - Элизабет Хойт

ступай лучше на улицу, да Нарцисску с собой прихвати.

— Ну-у-у!

— Ах да! Чуть не забыл… — Эдвин театрально обвел взглядом комнату и поднял с пола сверток. — Я тебе тут кое-что принес, мой юный племянник.

Индио нетерпеливо выхватил из рук дяди сверток, развернул бумагу, и его взору предстал игрушечный деревянный кораблик с оснасткой и с парусами из ткани.

Его разноцветные глаза радостно просияли.

— Спасибо, дядя Эдвин!

— Не стоит благодарности, проказник! — великодушно отмахнулся тот. — Уверен, ты захочешь испробовать, как он держится на воде, в том пруду, что я видел неподалеку.

— Только если Мод за ним присмотрит, — поспешно добавила Лили.

— Или Калибан, — добавил Индио.

Лили с минуту колебалась, но великан был исключительно ласков с ее сыном, поэтому кивнула:

— Или Калибан.

— Ура! — Индио бросился за дверь, а за ним, с громким лаем, — Нарцисска.

Прежде чем заняться своими делами, Мод укоризненно посмотрела на воспитанницу, и та поняла, что позже ей предстоит серьезный разговор.

Вздохнув, Лили опустилась на стул и посетовала:

— Не стоило так тратиться: вечно ты его балуешь.

Эдвин беззаботно пожал плечами.

— Да ну, пустяки.

И все же Лили, будь у нее эти деньги, потратила бы их на еду или одежду. Впрочем, Эдвин никогда не был экономным, к тому же ее сыну маленькие радости были необходимы не меньше, чем еда и одежда.

Эдвин улыбнулся, словно прочитав мысли сестры, потом спросил:

— А кто такой Калибан? Воображаемый друг?

— Нет, вполне реальный.

— И его действительно зовут Калибан? — От любопытства брови Эдвина изогнулись, точно две дуги.

— Вообще-то нет. Насколько нам известно. Он работает здесь садовником. И Индио ходит за ним по пятам.

Только вот Калибан не просто садовник, внезапно вспомнила, комкая ткань юбки, Лили, а еще вспомнила его огромные руки, ловко державшие карандаш, когда он нетерпеливо писал в своем блокноте, красивые воздушные рисунки. Просто смешно, что она приняла его за умалишенного. Он ничего о себе не рассказал, но Лили не сомневалась, что он и поразительно умен, и хорошо образован.

Только вот по какой-то причине ей не хотелось обсуждать этого мужчину со своим порой весьма острым на язык братом, поэтому она ограничилась сказанным и спросила:

— Поужинаешь с нами?

Эдвин бросил на сестру быстрый изучающий взгляд, но столь неожиданную смену темы воспринял спокойно.

— К сожалению, нет. — Эдвин поднялся с дивана. — Договорился о встрече. Вообще-то я зашел узнать, как продвигаются дела с пьесой.

— Ужасно. — Лили со стоном откинулась на спинку стула. — Не представляю, как я писала диалоги раньше. Эти такие корявые, Эдвин! Пожалуй, стоит сжечь написанное и начать сызнова.

Обычно в подобных ситуациях брат шутками развеивал ее сомнения, но сегодня был как-то непривычно серьезен.

Выпрямившись, Лили посмотрела на Эдвина, и он поморщился.

— Что же касается…

— О чем ты?

Эдвин пожал плечами.

— Да так, ничего особенного. Просто я обещал, что пьеса будет готова к следующей неделе. Есть покупатель, который хочет поставить ее у себя дома.

— Что? — охнула Лили, почувствовав, как сдавило грудь. На мгновение ее охватила паника. Сможет ли она закончить пьесу за неделю?

Эдвин поморщился, и его подвижный рот принял довольно комичную форму.

— Дело в том, что в последнее время мне немного не везет в картах, и я хотел бы получить свою долю выручки, поэтому пьесу нужно продать как можно быстрее. Судя по всему, сначала мой покупатель нанял Мимсфорда, но старый мерзавец спешно покинул Лондон и оставил своих кредиторов с носом.

Несколько лет назад, когда Лили только начала писать, они с братом заключили сделку: Эдвин будет продавать ее пьесы под своим именем. Он мужчина, к тому же, в отличие от нее, обладал коммерческой жилкой, умел вращаться в аристократических кругах — чего Лили никогда не хотела, — и обзавелся множеством знакомых. В прошлом их тандем существовал весьма успешно, и вместе они заработали кругленькую сумму, но теперь, когда запасы денег таяли с каждым днем, Лили задумалась, не попробовать ли продавать собственные произведения самостоятельно. Конечно, это будет не слишком честно по отношению к Эдвину…

Лили покачала головой, пытаясь собраться с мыслями.

— Кому ты задолжал, Эдвин?

— Не говори со мной таким тоном, это оскорбительно. — Он с усмешкой посмотрел на сестру. — И очень напоминает нашу дорогую матушку.

От этих слов Лили охватило чувство вины.

— Но…

Эдвин порывисто подошел к ней, опустился на колени и взял ее руки в свои.

— Беспокоиться не о чем, дорогая. Правда. Просто закончи пьесу, ладно? И как можно скорее. — Он поднялся и звонко чмокнул ее в щеку. — Ты и сама знаешь, что ты гораздо лучше, чем этот писака Мимсфорд, а ведь его пьесы дважды подряд имели оглушительный успех в «Ковент-Гардене».

— Но, Эдвин, — беспомощно произнесла Лили, — что, если у меня не получится закончить пьесу так быстро? Она заметила, как потемнели глаза брата, прежде чем он успел опустить голову.

— В таком случае мне придется найти другой способ получить наличные. Возможно, отец Индио…

— Нет! — Лили побледнела, ее сердце с силой забилось о грудную клетку. — Дай слово, Эдвин, что не станешь к нему обращаться.

— Ты же не можешь не признать, что он очень богат…

— Дай слово.

— Хорошо. — Эдвин недовольно насупился. — Но мне все равно как-то надо расплатиться с кредиторами.

— Я закончу пьесу, — пообещала Лили.

Эдвин взглянул на нее из-под ресниц, таких длинных и пушистых, что придавали ему невинный вид.

— К следующей неделе. — Голос Эдвина прозвучал беззаботно, но вместе с тем твердо.

— К следующей неделе, — кивнула Лили.

— Великолепно! — Эдвин расцеловал сестру в обе щеки и принялся кружить по комнате. К нему вернулось хорошее настроение. — Спасибо, дорогая! Просто гора с плеч. А теперь мне действительно нужно бежать. Зайду на следующей неделе, чтобы забрать рукопись, договорились?

И прежде чем Лили успела что-либо ответить, он направился к выходу.

И вот теперь она тупо смотрела на дверь. Ну и как ей закончить пьесу к следующей неделе?

— Почему мы прячемся в разрушенной галерее? — спросила Артемис Баттен, герцогиня Уэйкфилд.

Аполлон с любовью посмотрел на свою сестру близняшку, и губы его растянулись в улыбке. Она носила титул герцогини всего пять месяцев, но держалась так, словно была рождена для этой роли. Сегодня Артемис надела возмутительно дорогой темно-зеленый костюм с широкими кружевными манжетами. Ее каштановые волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке, темно-серые глаза лучились спокойствием и счастьем. Аполлона радовали эти чудесные перемены, случившиеся с сестрой спустя четыре года, на протяжении которых она навещала его в Бедламе.

Однако мгновением позже в глазах Артемиды вспыхнуло отчаяние.

Достав из