Zombie Fallout. Чума на твою семью - Марк Тюфо

Слева была полупустая пирамида для ружей. Похоже, шерифа не застали врасплох. Мне подумалось, что он пал смертью храбрых, до последней секунды защищая тех, кому всю жизнь служил. Я не знал его и никогда уже не узнаю, но в моих глазах он был настоящим героем.

Я снова обратил внимание на дальнюю часть участка, где находились камеры. Мне были видны толстые металлические решетки, но ничего более. Свет фар туда не доставал, и, если там что-то и было, оно решило пока не выдавать своего присутствия. В любом случае, источник вони находился там.

Что я за выживальщик такой? У меня даже фонарика с собой не было. Впрочем, здесь это была не проблема. Я подошел к оружейной пирамиде и взял один из двух штурмовых поясов. Тяжелый, похожий на дубинку фонарик удачно лег мне в руку. Я надеялся, что четыре батарейки типа D, питающие фонарь, еще не выдохлись. Естественно, я поступил, как умный человек, и решил проверить это, направив фонарь себе прямо в глаза. Ничто так не подстегивает выброс адреналина, как временная слепота. Я тотчас отвел фонарь и принялся размахивать им из стороны в сторону, надеясь, что смогу справиться с противником, который вдруг возникнет у меня на пути. В конце концов я сбил со стола лампу и на звук бьющегося стекла в участок вбежал Тревис. Он заслонил собой свет фары, и все снова погрузилось во тьму. Если, конечно, наш противник не прятался за лампой или на потолке (куда светил фонарик), следующие несколько мгновений могли стать для нас фатальными. Как знать, может, и у Джона Уэйна[13] были такие моменты?

– Пап, ты в порядке? Что случилось? – спросил Тревис и, догадавшись, что загораживает собой весь свет, шагнул в сторону.

Со мной все было в порядке, это правда. Но как ответить на второй вопрос? Здесь все было сложнее. Стоило ли мне солгать и сказать сыну, что я боролся с легионом живых мертвецов? Во мне все еще оставались крупицы гордости. Признавшись, что я случайно ослепил себя, а затем чуть не обосрался, когда разбил лампу в попытке нейтрализовать невидимого противника, я бы потерял все намеки на это великое человеческое качество. Нет, лучше уж соврать. Тогда гордость останется при мне. Пусть уж лучше считает, что я рискнул собой ради всех остальных.

– Летучая мышь пролетела.

Тревис посмотрел наверх. Не поверив ни единому слову, он снова взглянул на меня.

Черт, должно быть, недоверчивость досталась ему от матери. Я навел фонарик на камеры, в основном чтобы отвести внимание от себя. Зрелище, конечно, было не из приятных, но все же не так ужасно, как могло бы быть. В самой дальней от нас находился человек, и, похоже, довольно молодой. Впрочем, точно его возраст определить было затруднительно, потому что он посинел от холода. Он свернулся в позе эмбриона на маленьком коврике, видимо, чтобы согреться под куцым пледом вроде тех, что выдают в самолете.

– Бедняга. Наверное, его посадили как раз в тот день, когда все это началось.

– Мы сможем его вытащить? – спросил Тревис.

– Что вы там так долго? – крикнула Трейси из джипа.

– Прибираемся тут!

Я снова подошел к оружейной пирамиде, откуда чуть раньше взял фонарик, и обнаружил связку ключей, висящих на огромном кольце – я-то думал, что такие только в кино бывают. С секунду помедлив, я вставил ключ в замок. Вдруг зомби просто прикидывался мертвым?

– Пап? – сказал Тревис. Продолжать не было нужды – я и так понял его молчаливый вопрос. Я прекрасно справился: моя паранойя генетически передалась и детям.

Проклятье! Не хватало еще, чтобы я зашел в камеру и стал бы его выволакивать, и тут он ожил бы и решил меня сожрать.

– Скажи маме, чтобы приготовилась. Господи, прости меня за то, что я собираюсь сделать.

Моему внутреннему благочестивому католику нелегко было побороть чувство вины за тот грех, который я вот-вот должен был принять на свою душу, но инстинкты выживальщика кричали, что я и с этим смирюсь. Я прицелился и выстрелил человеку прямо в голову. На дальнюю стену полетели ошметки замерзшего мозгового вещества.

В замкнутом пространстве прогремел выстрел, который сменился негромким треском. Я не сразу понял, что этот звук издают капли холодной крови, падающие на пол. Что ж, теперь еще и это будет мучить меня в кошмарных снах.

Я вытащил почти обезглавленное тело из офиса, радуясь, что густая, полузамерзшая кровь не оставляет предательского следа, говорящего о моем преступлении, и бесцеремонно бросил его у дальней стены здания. Тогда я еще не понял своей ошибки, но тем самым я фактически прикормил акул – окровавленное тело стало приманкой для нашего противника.

Дверь я оставил открытой, надеясь, что вонь немного рассеется к тому времени, когда мы вернемся. Мы снова поднялись на шоссе по тому же съезду – должен признаться, мне от этого стало не по себе, ведь правила движения впечатались в мою голову намертво и ездить как попало мне было не слишком удобно. Поравнявшись с фурой, мы увидели Алекса, который нервно переминался с ноги на ногу в ожидании нас.

– Ну что там, Майк?

Мне хотелось отделаться стандартным «город мертв», но шутка стала уже слишком банальной.

– Черт, Алекс, мне это место не по душе. Мы ничего не увидели – ни людей, ни мертвецов, ни спринтеров. У тюрьмы только один вход. Из плюсов: на окнах решетки, а дверь довольно крепкая. Давай спустимся и припаркуем фуру прямо у входа, чтобы мы могли быстро запрыгнуть в кабину, если к нам на ужин заявятся незваные гости.

– А толку-то, Майк? Мы все в кабину не влезем! – воскликнул он.

– Друг, ты просто устал, – сказал я, похлопав его по плечу, что ему явно не понравилось. – Ладно, – бросил я и убрал руку.

– Прости, Майк, я с ног валюсь.

«Блин! Да ведь и я тоже!» Так, это уж слишком. Я так громко проорал это у себя в голове, что Алекс, похоже, все понял.

– Не боись, в кабину полезешь только ты, а потом подведешь фуру задом к двери.

Он кивнул. Черт, он был хорошим другом, и я надеялся, что не испортил наши отношения. Я потерял не одного потенциального союзника из-за собственной несдержанности, а союзники сейчас были на вес золота.

– А ваши машины?

– Конечно, не хочется их потерять, но лучше уж так, чем погибнуть, – сказал я настолько непринужденно, что Алекс даже усмехнулся. – Участок в центре города, по правую руку от дороги. Я поеду первым.

Не говоря больше ни слова, Алекс поднялся в кабину. Мы обернулись всего за десять минут, но за это время успели сгуститься сумерки. Дверь участка все еще была открыта нараспашку, ожидая нашего возвращения, как голодный гризли ждет лосося.

Когда приходится выживать, воображение быстро становится проклятием. На земле и так творятся чудеса, поэтому в дополнительной фантастике просто нет смысла. И все же я не мог отделаться от мысли, что Безголовый Фред[14] уже воскрес и терпеливо ждет нас внутри. Может, пусть первой зайдет миссис Дено? Казалось, ничего логичнее и придумать нельзя. Ведь это своего рода жертва. Никто не будет по ней скучать. А что? Как будто вы сами об этом не подумали!