Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

Она промолчала, закуталась в плащ. Выжидала. Привалилась спиной к влажному стволу высокой сосны. Конечно, Роско её найдёт. Поэтому и бежать во тьму смысла нет. Вот и решила подождать. Стоя под деревьями, дождь особо не докучал, но темнело, и это беспокоило. Минут через десять захотелось присесть, Алёна руки на груди сложила и раздумывала — вернуться в дом или нет. Фёдор её больше не звал, но зато минут через десять послышался звук подъезжающего автомобиля. Алёна осторожно приблизилась, спряталась за мокрым кустом, пыталась понять, что происходит и кто приехал. Но, по всей видимости, не «хозяин». Подъехал всё тот же внедорожник, из него вышел всё тот же тип в камуфляже, а Фёдор встретил его у бокового входа, и они о чём-то заговорили. А Роско вышел на улицу, поднял лобастую голову к небу, открыл пасть, ловя капли дождя, а потом потрусил в сторону сосен. Алёна уже больше за собакой наблюдала, чем за мужчинами. Уже понятно, что Фёдор докладывает о её бегстве, он сам её искать не отправится. А Роско пробежал по мокрой траве, время от времени мотая головой, когда становилось совсем мокро, и ничего удивительного, что уже через минуту был рядом с Алёной. Не лаял, не скулил, никого не звал. Подошёл и тоже, как Алёна, из-за куста выглянул, видимо, интересуясь, за кем она подглядывает.

— Иди, — зашипела на него Алёна. — Иди домой, Роско.

Тот вывалил розовый язык и бурно задышал. Алёна рискнула пихнуть его коленкой в упругий бок.

— Иди немедленно. Вперёд.

— Роско! — послышался резкий окрик от дома. Алёна замерла, уверенная, что вот сейчас пёс залает и её сдаст, но тот даже не взглянул на неё, стрелой сорвался с места и понёсся к Фёдору. Алёна осторожно выдохнула.

— Давай доедем до забора, посмотрим, — услышала она ворчливый голос. И следом Фёдор пожаловался мужику в камуфляже: — Вот, Вадим, бывают бабы дуры, и это не лечится. Сейчас сядет под каким-нибудь кустом и будет реветь, а мы её, идиотку, ищи полночи. Роско, в машину.

Собаке открыли заднюю дверь, и Роско без вопросов запрыгнул в салон. Когда автомобиль проехал мимо, в сторону стройки, Алёна проводила его взглядом, не в силах поверить своей удаче. Для уверенности, выждала немного, потом заспешила к дому. Дверь оказалась открыта, Алёна вошла на кухню, капюшон с головы скинула, и поспешила по коридору к кабинету. Пришлось зажечь свет, видно уже было плохо. А она искала телефон. На столе стоял стационарный, но сняв трубку, Алёна поняла, что гудка нет. И ноутбука не было. Алёна чертыхнулась негромко. Подёргала ящики письменного стола, но все оказались заперты. Фёдор решил подстраховаться. Что ж, правильно. Но ей необходимо было позвонить, нужно было вызвать такси, хотя бы в деревню. Но не везло, не везло.

В последней надежде, уже собираясь уходить, заметила в кухне на вешалке толстовку Фёдора. Тот уехал в куртке военного образца, она видела, а толстовку, в которой ходил дома, повесил на крючок. Вот в карманы этой толстовки Алёна руку и сунула. Знала, что у Фёдора есть мобильный, но при ней он им не пользовался. Но ещё утром телефон лежал на подоконнике, подключённый к сети, Алёна прекрасно его видела. А теперь Фёдор то ли забыл его, то ли не взял за ненадобностью, и его-то Алёна и сунула в свой карман. И направилась в другую сторону от дома, по центральной дороге, к воротам. Как получится выйти за ограду — не представляла, и был риск, что у ворот охрана, но это было единственное направление для спасения.

Чтобы дойти до забора, понадобилось больше получаса. Окончательно стемнело, зато дождь почти перестал, лишь неприятно моросил. Увидев впереди домик охраны, Алёна шаг сбавила, приглядывалось, но было тихо и никого поблизости не видно. Да и единственное окошко в домике было тёмным. Правда, как только она приблизилась, над головой вспыхнул прожектор. У Алёны от испуга едва сердце не остановилось. Она замерла, как в детской игре «Море волнуется», в нелепой позе, боясь вздохнуть, и уверенная, что её прямо сейчас застрелят. Но навстречу никто не вышел, тишина, только сосны шумят. Господи, да что же это за люди? Что у них за мания преследования? Прожекторы с датчиками движения, как в фильмах про тюрьму.

Хорошо ещё, что калитку удалось открыть без особых проблем. Снаружи, конечно, она казалась препятствием непреодолимым, как и сами ворота для въезда, ни одной щели или зарубинки, да и наличие домика для охраны предполагало устройство настоящего КПП, но сейчас никого не было, и Алёна лишь сдвинула тяжёлый магнитный засов на калитке, где-то что-то пропищало, и калитка поддалась. Алёна с огромным облегчением захлопнула её за собой с другой стороны, замок тут же щёлкнул. А она оказалась перед тёмным лесом. Захотелось нервно кашлянуть, но делать нечего. Надо идти вперёд. По дороге, тут недалеко, доехала она минут за десять. Отошла от забора метров на двадцать, и за её спиной погас свет. Прожектор выключился. Вот теперь точно лучше не медлить.

Шла она бодро, стараясь не думать о страхе и жути, о шумящих тревожно соснах. Только прислушивалась, не едет ли по дороге машина. Если услышит, тут же в кустах у дороги и спрячется, это не проблема. Но ничего такого не произошло. Неожиданно лес впереди расступился, дорога кончилась, и Алёна оказалась на окраине деревни. И совсем рядом площадь с остановкой и горящим фонарём. Боже, в это невозможно было поверить. Захотелось закричать, затопать ногами, завопить от радости, и Алёна на самом деле закричала, но не от радости, а бросившись со всех ног к остановке, заметив автобус. Это уже кто-то наверху позаботился о ней, не иначе. Она закричала, кинулась к остановке, путаясь в плаще, замахала руками. Небольшой, побитый жизнью и деревенскими дорогами автобус уже готов был тронуться с места, в салоне всего пара человек, но водитель Алёну заметил, помедлил, прежде чем закрыть двери, а она поспешила сбросить с плеч тяжёлый плащ, переступила через него и уже через несколько секунд вбежала в автобус, не веря своему везению.

— Спасибо, — выдохнула она. Улыбающаяся, взъерошенная, наверняка, с безумным взглядом. Но повторила, благодаря пожилого водителя от всего сердца: — Спасибо, что подождали.

— Девушка, вы что-то потеряли, — сказали ей, намекая на брошенную плащ-палатку, но Алёна лишь беспечно отмахнулась, шлёпнулась на ближайшее сидение и выдохнула:

— Он мне больше не нужен.

Поначалу ещё с тревогой оборачивалась, поглядывала в заднее стекло автобуса, но за ними никто не гнался, никто не обгонял. Автобус ехал и ехал, иногда подпрыгивая на ухабах. Останавливался на всех положенных остановках, но на последний рейс желающих почти не было. И через полчаса Алёна успокоилась настолько, что задремала, закутавшись в кофту. И так ей спалось крепко, даже сон какой-то приснился, и глаза открыла только, когда ей привиделось лицо Фёдора, рассерженное. Алёна резко села, открыла глаза и постаралась понять, где они. Впереди как раз показались огни города. На душе сразу стало спокойно.

Вот это приключение у неё выдалось. Кому рассказать — не поверят. Но интуиция подсказывала, что лучше не рассказывать. Что угодно придумать, но правду не рассказывать.

— Алёнка, ты сдурела? — завопила ей в трубку Оксана Перевайко, когда утром Алёна ответила на звонок. Её телефон за половину ночи восстановился полностью, выдал ей информацию о куче пропущенных вызовов и список эсэмэсок гневного содержания. Оказавшись дома ближе к полуночи, Алёна не могла об этом думать, поставила телефон на зарядку, поспешила в душ, а после без сил рухнула в постель, наконец, уткнувшись носом в собственную подушку и закутавшись в своё одеяло. Сутки об этом моменте мечтала. Снилось снова что-то тревожное, она куда-то бежала, от кого-то пряталась, а потом… потом её кажется, целовали. Закрыли рот поцелуем, и Алёна чуть не задохнулась от натиска и напора. Правда, когда проснулась, поняла, что она сама целует… подушку.