Читая между строк - Линда Тэйлор

— Картинка проясняется, — медленно проговорила Джулия. — Так вот, значит, кто звонил мне в три часа ночи?

— Ну, я дала ему твой номер. Я надеялась, что Роб немножко задержится у тебя. А что случилось? Как ты могла не знать, что он звонил?

— Ой-ей-ей!

— Как я понимаю, что-то не так.

— Ничего, кроме того, что в три часа ночи я не слышала, как звонил телефон. То есть Блошкин-Дом снял трубку, а я об этом и не подозревала буквально до недавнего времени.

— Роб был с тобой?

— Как ты догадлива, Мэгги.

Какое-то время Мэгги молчала, а потом разразилась хохотом.

— Ох, извини, что я смеюсь. Ничего не могу поделать. Я просто вспомнила его лицо. — Джулия с завистью слушала ее заливистый смех, от всей души желая относиться к происшедшему так же. — Теперь понятно, почему Лео так поджал губы, когда клал трубку. Я только спросила, дозвонился ли он, и он ответил, что да, дозвонился просто чертовски прекрасно. А затем вылетел из дома. Не представляю, куда он поехал.

— Слава богу, здесь он не появлялся.

— Я бы ни за что не дала ему адрес. Наверное, ему пришлось ночевать в машине.

— Не могу вообразить, как должен скрючиться Лео, чтобы всю ночь проспать в машине. Мне кажется, он вернулся в Лондон. Я очень живо себе это представляю. Как он несется по М40, с лицом, похожим на айсберг. Надеюсь, его остановили и проверили на алкоголь.

— Ох, Джулия! Ты действительно думаешь, что до него что-то дошло?

— Мне не хотелось бы это обсуждать. — Джулия глубоко вздохнула. — Утром Роб выскочил отсюда, как только пришел в себя. Даже чая не выпил. Просто хлопнул дверью с похоронным выражением лица. Не думаю, что мы еще встретимся — по крайней мере в неофициальной обстановке.

— О, дорогая, — сочувственно проговорила Мэгги. — О, прости. Мне на самом деле показалось, что он был хорошим парнем.

— Полагаю, он и сейчас им остался. Просто ему не захотелось иметь дела со мной, — убитым голосом ответила Джулия. — Я чувствую себя полной идиоткой.

— Ты не идиотка, — возразила Мэгги. — И мне не важно, пьяная ты была или трезвая. Он не ребенок, в конце концов. По крайней мере мог бы объясниться с тобой.

— Мэгги, он же мужчина! Как будто ты не знаешь, что они никогда ни о чем не говорят словами! Когда они чуют, что назревает серьезный разговор, тут же дают деру.

— Джулия, ну не все же такие, — не слишком убежденно возразила Мэгги.

— Ладно, теперь это уже не важно. Нет смысла копаться в этом post mortem[13]. Кстати, не нужно прийти помочь тебе с уборкой? Я должна была позвонить раньше, но просто была не в состоянии двинуться с места.

Мэгги согласилась сменить тему:

— Не волнуйся, детишки с утра уже все убрали. Да, кстати, знаешь, я шла в ванную и увидела того парня выходящим из комнаты Наоми. Надо тебе сказать, он выглядел изрядно обалдевшим. Кто бы мог подумать?!

Чтобы развеяться, Джулия отправилась в супермаркет Теско. Обычно после разговора с Мэгги ей становилось легче, но на этот раз она почувствовала себя еще хуже. То, что она вела себя ничем не лучше мышки-Наоми, не способствовало повышению самооценки. А чувство стыда, которое она испытывала за эту глупую ночь, еще усилилось от известия о том, что у них была аудитория.

У входа в универмаг стояла кабинка моментального фото. Джулия впервые заметила приклеенный к ее стенке листок с любопытным призывом: «Сфотографируйтесь, пока вы счастливы!» Выше в качестве примера красовался портрет молодого человека со стоящими дыбом волосами, который выглядел так, словно неделю провел под феном. Джулия было призадумалась, не зайти ли за нейлоновые занавески, но, решив, что, скорее всего, это окажется не чудодейственным средством от депрессии, а прозаическим подтверждением того, во что люди обычно отказываются поверить — что в жизни они выглядят так же ужасно, как на фотографии в паспорте, она взяла корзинку, стряхнула четыре других, прицепившихся к ней, и направилась в отдел свежих овощей и фруктов.

Пока она рассеянно перебирала морковку, в ушах продолжал звучать резкий голос, высмеивающий ее за то, что она проводит время с детьми вполовину моложе себя. Ну хорошо, не вполовину, но почти. Может, она и правда прячется от мира. Может быть, грозный Лео был абсолютно прав во всем, и может, именно поэтому она и попыталась утопить его в белом вине?

Она прошла к кондитерскому отделу и наполнила корзину коробками с жирными пирожными. Потом вернула их все обратно на полку. Если даже она превратится в мячик, проблемы это не решит. Только тут она поймала себя на мысли, что проблема действительно есть. Отринув кондитерские изделия, она решительно направилась к парфюмерным и гигиеническим товарам. Ей и в голову не приходило, что у нее уже начался предменструальный синдром, пока она не обнаружила свою корзину полной разнообразных приятно пахнущих предметов — начиная от сухих духов и заканчивая интим-дезодорантом и упаковкой лавандового мыла. Возвращать и это все обратно на полку у нее не хватило духу: тот, кто следит по мониторам, подсоединенным к видеокамерам в торговом зале, за порядком, наверняка решит, что она сумасшедшая. Она потащила изрядно потяжелевшую ношу к отделу кормов для домашних животных и последующие пятнадцать минут провела, размышляя, какие же баночки выглядят более аппетитно.

— Глупо, правда? — послышался у нее за спиной жизнерадостный голос.

Джулия обернулась. Ей лучезарно улыбалась женщина с лицом, пышущим неправдоподобным здоровьем.

— Простите?

— Я говорю, глупо пытаться понять, какие им понравятся больше. — Она кивнула в сторону огромной горы баночек.

— А, да. Я тоже так думаю.

Женщина заговорщицки хихикнула, и Джулия вежливо улыбнулась в ответ. Ей совершенно не хотелось ввязываться в дурацкий разговор посреди супермаркета. Она пришла сюда затем, чтобы отвлечься. Они обе отвернулись к полкам и вновь углубились в свои изыскания. Через несколько минут Джулия с облегчением заметила, что, пока она размышляла о преимуществах лосося и тунца по сравнению с сардинами и макрелью, женщина удалилась. Собственная нерешительность при выборе начала ее раздражать. Она поспешно бросила обе баночки поверх горки товаров в корзине и направилась к винно-водочным изделиям, заранее решив, что возьмет упаковку любого светлого пива, которое первым подвернется. Она уже укладывала банки в корзину, когда ее деликатно похлопали по плечу.

Она на мгновение замешкалась. Если это опять та дама со своими замечаниями, она может не удержаться и чем-нибудь ее стукнуть. Она осторожно обернулась.

— Привет.

Какой-то миг она пыталась сообразить, кому принадлежит улыбающееся лицо. Наконец, прежде чем пауза успела стать неприлично длинной, у нее в голове что-то щелкнуло.