Кто на свете всех прекрасней? - Марисса Мейер

– Если он так тебе нравится, – начала Левана, – почему бы просто не заставить его захотеть тебя? Это было бы проще.

– Ты так говоришь, словно у тебя есть опыт в подобных делах.

Почувствовав, как сжимается ее желудок, Левана снова бросила взгляд на Эврета. Невозмутимый, величавый Эврет. Следит ли он за ней украдкой, как это делает она? Бросает ли на нее взгляды, когда она на него не смотрит? Левана еще ни разу не застала его за этим – с момента их первого поцелуя в ее покоях.

– Манипулируя жертвой, легко нарушить правила игры, – продолжила Чэннери. Она коснулась губами голубой жидкости, присыпанной серебристой пудрой, и сделала глоток. Выглядела она при этом крайне довольной. – Но мне такая победа не нужна. Я выиграю, когда войду в историю Луны как самая желанная королева.

– Или самая безрассудная. Разве тебе никогда не хотелось просто… влюбиться?

– Влюбиться? Какой же ты еще ребенок.

Чэннери залпом выпила оба коктейля, поморщилась от неожиданного сочетания и расхохоталась.

– Любовь! – крикнула она с балкона так громко, что несколько музыкантов вздрогнули. На долю секунды музыка прервалась, но тут же продолжилась. – Любовь – это завоевание! Любовь – это война! – Несколько гостей перестали танцевать и во все глаза смотрели теперь на свою безумную королеву. Левана отшатнулась. – Вот что я думаю о любви!

Чэннери размахнулась и швырнула пустые бокалы в толпу. Один из них разбился о блестящий пол. Другой попал в глаз партнеру констебля Дубровского. Мужчина вскрикнул и закрыл лицо руками, но было слишком поздно.

Чэннери злобно рассмеялась и тут же изящно поднесла руку ко рту.

– Ой! – прощебетала она, снова рассмеялась и отошла от перил. Ошеломленная Левана последовала за ней. Они не обращали внимания на гостей, которые склонялись в реверансах, пока они с сестрой проходили мимо. Королева продолжала смеяться.

– И ты думаешь, что это расположит констебля к тебе? – спросила Левана, поставив нетронутый бокал на столик. – Нападение на его партнеров по танцу?..

– Это не более абсурдно, чем твоя тактика, – парировала Чэннери. Они остановились на витой лестнице, огибавшей бальный зал и соединявший нижний этаж с балконом. – Ты действительно думаешь, что, нацепив на себя облик его мертвой жены и манипулируя им несколько раз в день, ты влюбишь его в себя?

– Мне ничего не нужно делать, – рассерженно ответила Левана. – Он уже любит меня, а я люблю его. Но тебе этого не понять.

Усмехнувшись, Чэннери опустила голову и понизила голос.

– Если ты действительно веришь, что он тебя любит, зачем тогда манипулировать им? Почему бы не позволить ему испытывать его подлинные чувства? И почему ты не покажешь ему, как выглядишь на самом деле? – Чэннери фыркнула. – Боишься, что он с криками выбежит из комнаты?

В душе Леваны бушевала ярость. Она задрожала – даже ее чары показывали гнев, а ведь она давно не теряла контроль над ними. Сделав медленный вдох, она заставила себя успокоиться. Сестра оскорбляла других, чтобы возвыситься за чужой счет. Это было достойно жалости.

– Он все еще скорбит, – сказала Левана, медленно подбирая слова. – Я люблю его и помогаю привыкнуть к переменам.

На мгновение глаза Чэннери сверкнули, и она наклонила голову.

– О да. Мы все видим, как ты помогаешь ему привыкнуть к переменам.

Левана вскинула голову.

– Мне все равно, что ты думаешь. Я выйду за него замуж. Когда он будет готов, мы поженимся.

Чэннери потрепала Левану по щеке. Несмотря на мягкость движения, Левана отпрянула.

– Тогда ты еще глупее, чем я думала, сестренка, – заявила Чэннери. Она убрала руку, решительно сбросила с плеч лямки платья и прошла мимо Леваны в бальный зал.

Левана закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на гремящую музыку, язвительный смех гостей и унизительные слова сестры. Чэннери не понимает. Левана не только пытается заменить умершую жену Эврета. Она хочет показать ему, что она лучше. Более любящая, преданная, загадочная. Она заставит его забыть, что он любил кого-то до нее.

Но в желудке по-прежнему было тяжело. Левана открыла глаза и окинула взглядом бальный зал, прекрасных девушек и юношей в прекрасных нарядах с прекрасными чарами. Возможно, одного облика жены Эврета недостаточно, если она собирается во всем превзойти ее.

Левана попятилась, все дальше отступая от кружащей в вихре толпы, – до тех пор, пока спиной не коснулась стены. За плечами зашуршал гобелен. Сияющий шар над ее головой осветил несколько пар, поднимавшихся по лестнице.

Левана подумала о Солстис, женщине, которую Эврет так сильно любил.

Она решила, что ее волосы должны быть более блестящими, и добавила красные отблески – для контраста и привлекательности. Цвет глаз – глубже и насыщеннее. Ресницы – гуще, кожа – светлее и безупречнее. Грудь – пышнее, талия – тоньше, губы слегка… нет, не слегка. Губы будут ярко-красными.

Когда Эврет посмотрит на нее, он увидит совершенство.

Любой мужчина увидит совершенство.

Возможно, Чэннери права. Возможно, Левана действительно уродлива. Но какая разница, если она может любого ввести в заблуждение? При желании Левана могла соблазнить даже констебля.

Она подождала, пока чары не закрепятся. В этом она была хороша – ее чары были невероятно реальными.

Левана уверенно вошла в бальный зал. Несколько людей обернулись на нее, когда она проходила мимо. Она не сразу направилась к Эврету, сначала прогулялась по залу, поклонилась и улыбнулась нескольким аристократам, с любопытством смотревшим на нее.

Наконец Левана подошла к Эврету, и его пустой взгляд остановился на ней. На мгновение ей показалось, что он смотрит сквозь нее. Затем в темных глазах мелькнуло потрясение, когда Эврет окинул взглядом ее тело, прежде чем снова посмотреть на лицо.

Странное сочетание чувств. Желание – в этом Левана была уверена. И еще… страх?

Она не могла понять.

– Сэр Хейл, – прощебетала Левана и в ту же секунду решила улучшить свой голос. «Как колыбельная, – подумала она. – Мой голос будет напоминать пение птиц». – Я хочу прогуляться у озера, – продолжила она вслух. – Вы сопроводите меня?

Поколебавшись несколько мгновений, Эврет молча кивнул.

Согласно правилам, он следовал за Леваной на почтительном расстоянии, когда они шли по коридорам дворца к каменному портику, отделявшему дворец от садов и озера.

Озеро мерцало во тьме, отражая огни дворца и целый океан звезд. Левана часто представляла, как ныряет в воду и оказывается в космосе.

– В детстве мне казалось, что настанет время и я буду наслаждаться этими балами, – произнесла она, надеясь, что Эврет, следовавший за ней, слушает. – Но теперь я понимаю, что нет ничего более утомительного. Политические интриги под видом невинного развлечения.