Последний переход - Всеволод Глуховцев

– Видал? – спросил со значением.

Княженцев глянул на кучу, подумал, что подвиг не велик, однако вслух сдержанно похвалил:

– Молоток.

Виталий, кажется, хотел что-то сказать, но не успел, поскольку тут раздался голос Павла. И голос этот был озабоченный.

– Однако, мужики… – протянул Забелин.

– Что? – обернулся Егор.

– Ха-ха, – без смеха ответил Пашка. – Как выражаются наши младшие братья по разуму, янки: я не думаю, что это хорошая идея… Я вот тоже не думаю, что это хорошая идея, но мой телефон не работает.

И продемонстрировал табло телефона с надписью «Нет сети».

– Первый раз такое, – промолвил он грустно.

Из еловых зарослей появился Аркадий, также с охапкой веток.

– Как мои портки? – спросил он, видя свою амуницию распяленной на траве.

– Коптятся. – Егор усмехнулся.

Это словечко, видимо, вызвало у Виталия рыболовные ассоциации.

– Слушайте-ка, – оживился он. – Может, удочки побросаем пока?

Пашка поднял голову, оценивающее обозрел реку.

– Можно, – вынес он вердикт. Кивнул Егору: – Пошли, князь. Порыбачим, посмотришь, что это за штука – рыбалка.

Княженцев отказался. Рыбная ловля всегда казалась ему занятием, рассчитанным на субъектов, чья нервная система отмерла за ненадобностью, вместе с головным мозгом… Не пошел удить и Аркадий.

– Не люблю, – коротко сказал он. – Да и за костром кто-то должен смотреть.

Павел с Виталием долго собирали какие-то свои рыбацкие манатки, потом спустились к воде. Слышно было, как они о чем-то там неразборчиво переговариваются, затем утробно булькнуло упавшее в воду грузило.

Егор пощупал раскинутые джинсы.

– Сырые, черт, – сказал он.

– Подкинь дровишек, – посоветовал Аркадий.

Сделали так. Сухие ветки радостно вспыхнули, затрещали, закорежились на углях.

– Послушай, Егор… – Кауфман понизил голос. – Скажи, пожалуйста, что ты обо всем этом думаешь?

Княженцев поморгал.

– Трудно сказать… А ты?

Аркадий сделал маленькую паузу, прежде чем спросить:

– Скажи, в поезде ничего странного ты не заметил?

Этот вопрос заставил Егора усмехнуться еще раз.

– Заметил, – сознался он. И рассказал о случае со спичками. Да и вообще с Семеном…

– Вот! – воскликнул Аркадий приглушенно и обернулся. – Вот именно. Семен! С ним начало твориться неладное еще задолго до того… Согласен?

– Есть резон, – спокойно произнес Егор. – Скажи, а ты что… не хочешь, чтобы они слышали наш разговор?

– Чтобы Виталий не слышал, – еще тише ответил Аркадий.

– Почему?

Аркадий дернул уголками рта.

– Пока не скажу. Сам не знаю.

Егор пожал плечами.

– Дело, конечно, твое… А у тебя что, тоже нечто странное в поезде было?

Аркадий как бы замялся:

– Похоже, что да.

– Уточни.

– Уточнить не просто. Это довольно смутно… Сон какой-то странный; точнее даже не сон – не картинки то есть, – а какая-то тревога. Мрак, клубящаяся тьма. Будто бы это обступает меня со всех сторон… Обступало, но я вырвался.

– И то уж хорошо, что вырвался, – улыбнулся Егор.

– Я тоже так думаю. Вырвался и проснулся. Думаю: вот, черт возьми, этакая дрянь приснится… Встал, пошел в сортир. За окнами темень, все спят, весь вагон. Зашел я в сортир, сделал дело, ручку повернул, чтобы выйти, а дверь не открывается. Ну, думаю, спросонья фиксатор не повернул. Смотрю: а он стоит на «открыто». Я дверь еще раз дернул – она как будто поддается, и в то же время нет, будто ее кто-то придерживает снаружи. Я еще сильнее дернул – то же самое… – Аркадий прервался, покачал головой. – Надо сказать, мне малость не по себе сделалось. Что за дела? Повернул на «закрыто», дернул – да, закрыто. Вновь на «открыто», дернул – та же штука, словно кто-то мешает. Тут, признаться, мне стало жутковато, остановился. Перестал дергать. Стою, вслушиваюсь. Вагон мотается, колеса по рельсам стучат, вроде бы за дверью ничего не слышно. Ну, постоял я полминуты, взялся за ручку…

– И тут она легко открывается, как в сказке, – закончил в тон рассказчику Егор.

– Совершенно верно, – сказал Аркадий, даже не улыбнувшись.

– И никого за дверью не было?!

– Абсолютно, – подтвердил Кауфман. – Спящий вагон, ни одного бодрствующего объекта.

– А в тамбур ты не заглянул?

Аркадий усмехнулся.

– Побоялся. Поверишь?.. Подумал об этом, но не стал. Пошел к себе…

Он не успел договорить, потому что тут, как чертик из коробочки, появился Пашка со спиннингом в руке. Вид у него был злой.

* * *

И выругался он неприлично.

– На… … …!! Дурак!

– Кто? – искренне удивился Егор.

– Да я, кто же еще. Других у дурака дел нет – пошел рыбу ловить! Вот уж действительно, нашел, кого слушать!

Не прекращая самокритику, он сунулся к своим вещам, словно бы проверял что-то.

Здесь появился и тот, кого сдуру послушал Забелин. Выражение его лица было крайне недовольным и обиженным – похоже было, что, прежде чем подняться наверх, Пашка сперва высказал напарнику свои созревшие после рыбалки умозаключения.

– Не клюет ни хрена, – пожаловался он, подойдя к костру. – Что, блин, за место такое!

– Место, положим, и впрямь замысловатое, – с неуловимым сочувствием сказал Аркадий.

Виталий присел у костра.

– Да уж… – протянул он. – Если уж люди пропадают неизвестно куда…

Павел проверил одежду. Повеселел немного:

– Сохнет отлично, скоро тронемся.

– А если нас еще один такой дождичек накроет? – Егор ухмыльнулся.

– Ты предлагаешь здесь сидеть? – скосился на него Пашка.

Княженцев только плечами повел, ссутулился.

Пашкино «скоро» оказалось не таким уж скорым. Солнце уже перевалило зенит, тени укоротились и вновь стали удлиняться… Жара усилилась, накаленная за день земля начала отдавать тепло снизу. Видно было, как над дальним перевалом дрожит, призрачно переливаясь, горячий воздух. Здесь же, у костра, под елями, он казался насыщенным запахами дыма, смолы, хвои и реки – вольный, неспокойный, с диковатым ветром воздух бескрайнего, как океан, изменчивого мира.

Княженцев залюбовался видом, но тут Пашка бесцеремонно ткнул его пальцем в бок: