Особняк с выходом в астрал - Татьяна Полякова

Я кинулась к компьютеру, в ленте новостей ни слова о найденном трупе. Неужто в самом деле очухался? Конечно, хорошо, что человек жив, а значит, мы к его смерти не имеем никакого отношения, но как нам теперь из всего этого дерьма выбираться? Положим, деньги мы вернем, с машиной, надеюсь, тоже ничего не случилось…

– Как думаешь, Сизов простит нас за небольшое вознаграждение?

– Лично я буду стоять насмерть: он ушел от меня живой и здоровый.

– И деньги не отдашь?

– Не в деньгах дело. Вдруг нам повезет, и он ничего не помнит?

– А если не повезет? В переулок заглянула? Его машина на месте?

– На месте. Она там может стоять хренову тучу времени.

– Вот и хорошо. Пусть стоит.

Что в этом хорошего, я и сама не знала, но Клавдию, кажется, смогла успокоить.

Мы позавтракали, подружка стала обзванивать клиентов, записанных на этот день. Работать она, по ее словам, не могла и теперь дурным голосом сообщала, что матушка Евлампия отправилась на богомолье. Я в соседней комнате названивала знакомым, с намерением выяснить, не интересовался ли кто моей персоной в последнее время. Но сделать это надо было хитро, и начинала я разговор с того, что осталась без работы, мол, накрылась наша контора и все такое, и только потом выводила разговор на нужную тему.

«Мне тут какой-то неизвестный СМС шлет, – начинала я. – Ты никому мой номер не давала?» Все девчонки, а также четверо парней клялись, что никто его даже не спрашивал, и тут же интересовались СМС.

– Что пишут?

– Всякую ерунду.

– Похабщину?

– Да нет… Говорю, ерунду.

– Ну и не забивай тогда голову.

Легко сказать, не забивай.

К обеду я изрядно выдохлась и пошла в кухню, где подруга жарила котлеты.

– Надо чем-то себя занять, – пожаловалась Клавдия. – У меня башка от мыслей лопнет. Думаю и думаю… Лизка, давай сбежим?

– Куда?

– Чем дальше, тем лучше. На Мальдивы, а? Деньги-то есть. Я не про те, что в банках. Своих хватит, я кое-что отложила.

– А там мы голову ломать не будем? – засомневалась я, хотя мысль показалась дельной.

– Может, повезет. Море, солнце…

Я уже готова была согласиться, когда раздался сигнал домофона.

– Менты, – ахнула Клавдия, зеленея на глазах. Я готова была с ней согласиться.

Мы испуганно таращились друг на друга, пока подруга не спросила:

– Что делать будем?

– Открывать, – пожала я плечами.

Мы приблизились к домофону и осторожно взглянули на экран, практически не дыша. На нас в упор смотрела разгневанная бабка с фиолетовыми волосами, по непонятной причине стоящими дыбом, точно их начесали, а уложить забыли.

– Это что такое? – пролепетала Клавдия.

– Клиентка, наверное, – предположила я, заметно успокаиваясь.

– Я ее впервые вижу.

– Может, из новеньких.

Однако теперь мое же предположение вызвало у меня сомнение.

На страждущую утешения бабка точно не походила, глаза метали молнии, и в целом она куда больше напоминала горгону Медузу, которая вряд ли нуждается в чужих пророчествах. Бабка продолжала настойчиво звонить, пока не стало ясно: вот так просто избавиться от нее не получится. Она твердо намерена с нами встретиться, то есть не с нами, а с Клавдией, подумала я с некоторым удовлетворением. Лично я предпочла бы оказаться как можно дальше от старушки.

– Открой, – сказала Клавдия и поспешно ретировалась, а я, чертыхнувшись, нажала кнопку переговорного устройства и вежливо произнесла:

– Слушаю вас.

– Слушает она, – рявкнула старушенция. – Где мой сын, лахудра? Затянула в свои сети, дурака нашла? Я тебе волосья-то повыдеру, дрянь ты эдакая.

Я метнулась к двери, за которой скрылась подруга, открыла ее и зашипела:

– Клавдия, кого ты затянула в сети? Бабушка сыном интересуется.

– Впусти эту чокнутую, она же на всю улицу орет, – отозвалась подружка.

Я вернулась к домофону и сказала:

– Входите, пожалуйста.

Открыла дверь, и буквально через пять секунд старушенция ворвалась в прихожую. Чтобы преодолеть расстояние от калитки, требовалось куда больше времени, особенно человеку пожилому, а этой было лет семьдесят, так что я сделала вывод: гостья для своих лет чрезвычайно подвижна, хоть и ходит с палкой. Или клюкой? Как это, кстати, правильно называется? Сейчас она ею размахивала перед моим носом и вопила:

– Где мой сын?

Я отошла подальше и спросила жалобно:

– Он наш клиент? Назовите, пожалуйста, фамилию.

– Клиент? – бабку заметно перекосило. Она начала оглядываться в поисках места, куда завалиться, а я предупредительно указала на диванчик. Старушка плюхнулась, оперлась обеими руками на клюку и спросила осевшим голосом:

– Это что же, бордель? Как же ты такое допустил, Господи?

– Не поминай Господа всуе! – рявкнула Клавдия, величественно выплывая из соседней комнаты, успев напялить свой дурацкий балахон и колпак с платком. Выглядела она всегда внушительно, а тут, как видно, с перепугу, черты ее приобрели прямо-таки библейскую фундаментальность, а голос зазвучал подобно грому.

Старушка на диванчике жалобно ойкнула и поспешно перевела взгляд на меня.

– Это матушка Евлампия, ясновидящая в третьем поколении, – произнесла я.

– Как же так… А я-то думала, он сюда к бабе таскается… захомутала его, стервь подзаборная… А тут еще хуже.

– Почему хуже? – обиделась я.

– Если мой Толечка к ясновидящей пошел, значит, чуял беду неминучую.

Обычно подобные словечки были в ходу у матушки, и теперь Клавдия чувствовала некую досаду, что гостья у нее реплики ворует, оттого, наверное, и осведомилась сурово:

– Вы гражданка Сизова?

– Да, – тряхнула старушка головой. – Толя, сынок мой…

– Давайте чаю попьем да во всем разберемся, – малость подобрела Клавдия.

– Лучше без чая, – обходя ее в дверях, зашипела я и с беспокойством взглянула на бабку. Вдруг у них в семье какое-то хитрое наследственное заболевание?

Без чая все же не обошлось, но заваривала я его сама.

– Как звать-то? – спросила матушка, разливая чай.

– Альбина Эдуардовна, Альбина, – голос бабки внезапно стал слаще меда. – А что сыночек-то мой, зачем приходил сюда, матушка?

– Затем же, зачем все ходят. Судьбу наперед узнать хотел. Пустое дело. Богу надо молиться да грешить поменьше… А у сына твоего на уме недоброе было, уж очень он боялся. Толкала его неведомая сила.