Порог - Олег Рой

— Какие милашки, — низким и чувственным голосом произнесла она. — И какие свеженькие…

И после действа, перед которым опустят очи стыдливые и которому будут рукоплескать бесстыжие, все четверо решили перекусить и с жадностью набросились на то, что припас Жан-Жак.

— Не обманул, — с восторгом повторял Пико, алчно удовлетворяя аппетит.

— Что так скудно друга-то кормишь, — устыдила демоница, дунула на поднос, и там немедленно появились печеная курица, краюха свежего хлеба, сладкий лук и множество других яств. — Подкрепляй силы, Фернан, они тебе понадобятся… Пойдем-ка, Жан-Жак, пошепчемся, покуда Лилит обучит его некоторым премилым чудачествам.

И демон, вновь приняв облик мохнатого чудища с вытаращенными глазами и хоботом, поманил его к двери и уселся прямо на солому.

— Я не знал, что вам и это под силу, — прошептал тот, показывая глазами на воскресшего приятеля, с которым в данную минуту Лилит вытворяла такое, что стыдно было бы даже произнести. Его стоны оглашали каменные стены кельи, и они отнюдь не были звуками страдания и боли.

— Что ты имеешь в виду? — поднял брови демон. — Плотские утехи с извращеньями? Какая безделица.

— Да нет же! Оживление мертвецов.

— А ты полагаешь, он жив? — одними губами холодно спросил Бельфегор, и Бизанкур вздрогнул. — То, что он лихо шевелится и попискивает, ничего не значит. Даже то, что он домик скоро купит, будучи просто движущейся падалью, и то не имеет значения. И, как говорится, подними челюсть с пола.

Жан-Жак машинально поискал глазами на полу, но Бельфегор хмыкнул и махнул рукой:

— Забудь, про челюсть это была шутка… Тебе нужен помощник, а вот такое ходячее двуногое как раз то, что нужно. Тупой, исполнительный… мертвый. И не заразный.

Оба посмотрели на Фернана. Фернан, закончив с Лилит, сосредоточенно поглощал курицу, вцепившись в птицу обеими руками. Жир капал ему на грудь. Но Лилит с ним еще не закончила. Она слизывала с него этот жир, покуда жажда его желудка вновь не перешла в жажду чресел.

— Оголодал, кадаврик, — заметил демон. — Да, мертвецы много жрут, он еще поперек себя шире станет. И начнет… хм… любить все, что шевелится. А внешность его мы сейчас слегка поправим.

В мгновение ока тощий Фернан приобрел двойной подбородок, поросший редкой рыжей бороденкой, трясущиеся жирочком бока и живот.

— О! Поросеночек! — засмеялась Лилит, щекоча его, на что Фернан разразился довольными звуками, весьма напоминавшими похрюкивание.

— Ну вот, — удовлетворенно заметил Бельфегор. — Был Фернан Пико, стал Филипп Вико. Он даже разницы не ощутит. — Филипп Вико, — эхом пробурчал новоявленный Филипп с набитым ртом, снова принявшись за еду.

— Вот-вот, — одобрительно сказал демон и понизил голос, обращаясь к Жан-Жаку: — Когда он надоест тебе, просто скажешь ему: «Прах к праху, рассыпься». А через парочку веков он тебе точно надоест, если не раньше… Ему обо всем этом знать не обязательно. Пусть думает, что выздоровел. Он будет тебе отличным слугой да к тому же не станет задавать ненужных вопросов. И ты тоже не задавай, а слушай, что тебе отныне надлежит делать. Пребывать в лени и роскоши.

— И все? — недоумевая, после паузы спросил Жан-Жак.

— А что тебе еще? — усмехнулся демон праздности.

Он протянул руку и достал из воздуха свиток — Бизанкур узнал манускрипт, в котором содержался обряд вызова Бельфегора. Только теперь текст в нем стал иным — это был договор. Жан-Жак наскоро пробежал его взглядом… Сколько?!

— Шестьсот шестьдесят шесть лет жизни? Мне?! — прошептал он, не веря. — Просто чтобы проводить их в богатстве и безделье?!

— Не на каторге же, — заметил Бельфегор. — Жить в праздности тоже, знаешь ли, надо уметь… Ты должен сохранять силу и привлекательность, значит, тебе стоит выбрать и привлекательный возраст, чтобы остановиться на нем и не стариться. Скажем… Лет двадцать семь.

— Великолепно! — вырвалось у Бизанкура.

— Быть сему, — кивнул демон праздности. — Как только тебе исполнится двадцать семь, ты перестанешь стареть. Ну и… И, разумеется, нужно делиться тем, что ты умеешь. Повторяю, мне очень по вкусу пришелся твой подарок, кровь некрещеного малютки. Помнишь ли, мой мальчик, как сам сосал кровь из моей груди, а?.. Да уж где там, ты ведь был нескольких часов от роду. Но сосал с удовольствием. Я тебе потом напомню и даже покажу. И рука твоя не дрогнула, когда ты… Продолжать?

Жан-Жак прислушался к себе. Нет, совершенно никаких угрызений совести. Словно убить младенца было для него тем же, что свернуть голову цыпленку, хотя и на это не каждый решится. Перед его глазами вдруг встало видение: нежный женский рот, чьи зубки хищно перекусывают цыплячью шейку и жадно перемалывают тонкие косточки.

— Да-да, это была твоя мать, — серьезно кивнул демон. — Ей тоже понравилось, помнится. Ей вообще нравились такие штучки. Поэтому дело, как говорится, семейное. Ну и… Чем больше таких младенчиков, тем твоей девочке будет слаще.

Демон подмигнул.

— А подписывать нужно кровью? — на всякий случай спросил Жан-Жак.

— Меня так и подмывает пошутить на эту тему, — без улыбки ответил Бельфегор. — Но кто же таким шутит. Конечно, дорогой мой. Не пожалей для меня капельки. Я стану твоим покровителем, и поверь, житься тебе будет с куда большим размахом и приятностью, чем при нашем добром папе. Хотя он, безусловно, неплох.

Он легко уколол палец юноши неизвестно откуда взявшимся сверкающим лезвием кинжала — узким и длинным, — и Жан-Жак вывел внизу свитка свою алую подпись. — Узнаешь? Этот кинжал — подарок тебе от Асмодея, демона науки и войны, и эта безделица будет находиться при тебе неотлучно, — кивнул ему Бельфегор. — Ты потом вспомнишь, как хорош он был, когда явился тебе впервые во всем блеске. Именно он направлял твою руку на занятиях различными видами единоборств, и разными видами оружия ты ловко владеешь только благодаря ему — не забывай об этом! Да и точными науками ты овладевал с такой легкостью неспроста… Мы заботимся о тебе и будем заботиться впредь.

Жан-Жак всмотрелся в кинжал. Он особо не задумывался, откуда тот у него, полагая, что он так и прибыл с ним из отчего дома вместе с вещами, собранными ему домашними.

А меж тем демон лени приложил к свитку и свой палец. Тотчас вспыхнуло пламя, и узкой змейкою побежали по листу витиеватые письмена, оставляя за собой прожженную причудливую вязь.

— Смотри, как красиво, — заметил демон. — Этот свиток будет храниться у тебя. Надеюсь, ты будешь оберегать его… просто как музейную ценность. И вот еще что.

Он подбросил на ладони туго набитый кожаный коричневый кошель:

— Трать, и он всегда будет полон для тебя. Там и та монета, которую оставил для тебя Маммона… Понятно, не помнишь… но она пригодится тебе еще. Даже если ты случайно купишь на нее что-нибудь, она вернется к тебе с прибытком… Чем больше ты потратишь, тем больше останется. С течением времени кошель может видоизмениться, так же, как и сама валюта, — мало ли что люди придумают. Но стесненным в средствах ты не будешь никогда.