Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода - Иосиф Кантор

В результате перемен Авенир вместо былых пятидесяти тысяч получил под свое начало десять тысяч лучников и был счастлив. Точнее – и делал вид, что счастлив служить божественному фараону, владыке Египта, а сколько у него при этом в подчинении воинов – не столь уж и важно. Со временем появились кое-какие перспективы, но тут к фараону пришел Моисей и попросил отпустить евреев. Фараон разгневался и удалил из войска всех евреев, сказав им: «трудитесь вместе с народом вашим». Авенир, разумеется, не стал делать кирпичи, или пасти скот, или пахать землю, потому что подобные занятия были унизительны для него. Он провел несколько дней в уединении, размышляя о том, что было, и о том, что может быть, а потом явился к Моисею и сказал: «Я с тобой и с моим народом». А что еще можно было сказать, если звезда евреев при дворе фараона закатилась, а влияние Моисея возрастало с каждым днем? Надо было как можно скорее занять подобающее положение при Моисее, известно же, что пришедших первыми усаживают на самые почетные места, а тем, кто опоздал, приходится довольствоваться тем, что осталось. Авенир же не мог тогда знать, что фараон еще вспомнит о своем верном слуге. Возможно, что фараон и вспомнил о нем именно из-за его близости к Моисею. Удачное стечение обстоятельств – если Авенир поведет себя осмотрительно, то в любом случае, хоть при фараоне, хоть при Моисее, положение его упрочится и он сможет возвыситься.

Лучше бы возвышаться при дворе фараона, там больше возможностей, да и заслуг перед египтянами у Авенира больше, чем перед евреями. С другой стороны, свойство с амореями, пусть даже и отдаленное, может укрепить положение Авенира в Земле Обетованной, иначе именуемой Ханааном, ведь там много амореев, а они, как всем известно, недолюбливают чужаков и сторонятся других племен. Жаль, что от далеких предков Авениру не передалось умение колдовать, которым так славятся амореи. Многого из того, чего приходится добиваться годами, колдуны достигают сразу благодаря своему магическому искусству. Вот если бы Авенир мог призвать на помощь потусторонние силы и с их помощью воздействовать на других, его удел был бы лучше…

Но и так хорошо, главное – не оступиться, не сделать какой-нибудь оплошности, не испортить того, что уже сделал. Он, Авенир, сейчас подобен слепцу, бредущему по кромке обрыва. Один неверный шаг – и можно свалиться в пропасть, глубокую пропасть, выбраться из которой уже не получится. Но если дойти до цели, то…

Когда Авенир думал о том, что есть у него сейчас, сердце щемила обида на тех, кто не мог, не хотел, не собирался оценить его по достоинству. Когда же он начинал думать о том, что будет после, обида уступала место надежде, поэтому Авенир старался больше думать о будущем, нежели о настоящем. Он понимал, что поступает неправильно, но ничего не мог с собой поделать и очень страдал от того, что не с кем ему поделиться ни обидой, ни надеждами, ни планами своими. Жена Авенира, тихая женщина, происходившая из пришедшего в упадок торгового рода, умерла во время родов, и больше Авенир не женился, потому что для этого не было ни времени, ни желания. К тому же отсутствие жены расширяет возможности мужчины – всегда можно взять жену из того дома, породниться с которым выгодно. Сыновей у Авенира не было, а обе дочери росли под присмотром тетки, сестры их матери, такой же тихой и незаметной. «Ничего, – успокаивал себя Авенир, – как только достигну желаемого, сразу ж возьму себе жену, равную мне достоинством и положением, и она родит мне много сыновей. Час моего торжества впереди…»

О, Авенир, сын Этана, еще возвысится над всеми, и те, кто сейчас смотрит на него с превосходством, будут ползать у ног его, вымаливая милости или пощаду! Но он не станет щадить никого и не будет щедр на милости. Разве кто-то был добр к нему? Разве кто-то ему покровительствовал бескорыстно? Разве кто-то до сих пор сумел оценить по достоинству Авенира, сына Этана? Ни на фараона, ни на Моисея нельзя полагаться. Фараон далеко, и он больше доверяет египтянам, а про евреев вспоминает лишь тогда, когда возникает особая нужда. Моисей близко, но Моисей хитер. Ума у него немного, но хитрости хоть отбавляй. Он не приближает к себе и не возвышает тех, в ком видит достойных соперников, могущих посягнуть на его власть и на его положение. А вот молодых щенков, вроде Осии, сына Нуна, который, как и Авенир, происходит из колена Эфраимова, Моисей отличает и хвалит при каждом удобном случае. Почему он так поступает? Да потому что не видит опасности для себя в таких, как Осия… Осия из породы овец, а он, Авенир, из породы пастухов, и от таких, как Осия, его отделяет пропасть.

Придет время, и все склонятся перед Авениром, сыном Этана! Время придет, непременно придет! Надо только набраться терпения. Недаром же говорится, что умеющий ждать всегда побеждает…

Живя в Египте, евреи отзывались о выдуманных египтянами богах с пренебрежением, разумеется в том случае, если их не слышали египтяне. Богов себе египтяне навыдумывали так много, что сами в них путались, а порой для пущей простоты объединяли двух богов в одном лице. В Но[18]чтут Аммона, в Чени[19]– Анхура, в Иуни[20]– молятся быку по имени Бех… Глупые, глупые египтяне, не понимающие, что Господь един…

Но вдруг некоторые евреи, из числа тех, кто не блистал умом, начали относиться к египетским идолам серьезно. Настолько серьезно, что боялись их.

– Бог Ра отобрал у нас воду, – говорили они, опасливо косясь на солнце. – Гнев его беспощаден.

Прошло всего три дня после того, как море расступилось перед евреями и поглотило войско фараона. Где были в тот миг все египетские боги во главе с солнцеликим Ра? Почему не помогли они египтянам, которые понастроили множество храмов в их честь и всячески им поклонялись?

Малоумные маловеры не задавались такими вопросами, потому что они были слишком сложны для них. Куда проще распространять слухи…

– Мы должны вернуться в Египет и отдаться под покровительство фараона! Только в этом наше спасение!

– Зачем нам Земля Обетованная, если и в Египте мы жили неплохо?! У нас было все, что нужно. Мы жили в своих домах, и жизнь наша была не такой тяжелой, как сейчас!

– Моисей ведет нас на гибель! У него свои счеты с фараоном, но при чем тут мы?!

– Вернемся же в Египет!

– Вернемся!

– Вернемся!!! Какой бы ни была наша участь в Египте, она все равно лучше смерти от жажды в безводной пустыне!

– Животные наши падут без воды – и куда мы без них?! Сами потащим все наше добро?! А что мы будем есть?!

Так говорили люди, и скоро речи их переросли в ропот, а там и до бунта недалеко.

– Вы так и остались рабами, если не цените величайший из даров – свободу! – отвечали неразумным разумные. – Моисей дал нам свободу, и разве так надо благодарить его?

– Пусть лучше он даст нам воду! – следовал ответ. – Свободой невозможно напиться.