Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода - Иосиф Кантор

Моисей, обращаясь к народу, сказал так:

– О, народ Израиля! Разве кого-то согнал я с места насильно?! Разве кто-то ушел со мной под принуждением?! Разве не несу я те же тяготы, что и вы?! Разве моя доля лучше вашей?! Сколько глотков оставшейся у нас воды досталось вам, столько же выпил и я, ни глотком больше! Разве меня надлежит упрекать вам?! Разве это я порезал мехи с водой и разбил кувшины?! Фараон Мернептах, да будет проклято его имя за все те беды, которые он учинил нам, готов на все, лишь бы вернуть нас обратно, ибо жаль ему терять таких рабов, как мы. Его слуги, тайно проникшие в наши ряды, чинят нам вред и ни при чем тут солнцеликий бог Ра и прочие боги египтян, которых не существует. Есть один Бог, и Он избрал нас и взял нас под свое покровительство, так будем же достойными избранниками!

– Почему же тогда мы скитаемся по пустыне, если Бог нам покровительствует?! – спросили несколько голосов. – Почему мы терпим невзгоды и лишения, в то время когда другие народы блаженствуют?!

– Потому что нет в нас истинной веры и подлинной верности! – с горечью отвечал Моисей. – Чуть что, мы забываем обо всем, кроме собственной выгоды, и начинаем роптать! Разве так положено вести себя достойным?! Мы должны терпеть и восхвалять Господа за то, что он закаляет испытаниями дух наш! Великие чудеса явил нам Господь, разве этого мало для того, чтобы поверить в его могущество?!

– Дай нам воду! – кричали люди, и под эти крики Моисей продолжал свой путь, удивляясь тому, как отяжелел посох в его руке, как будто напитался злобой.

Под эти крики, доносящиеся с разных концов стана, Моисей держал совет со своими приближенными в шатре.

– Воды у нас не осталось, – сказал Аарон. – Уже роздали всю, и неизвестно, как нам быть дальше.

– Завтра мы придем в место, которое называется Мерра, – сказал Элицур, сын Шедеура, начальник колена Рувимова. – Слышал я от торговцев, что там должно быть вдоволь воды. Нам бы потерпеть один день…

– Кто готов терпеть, тот потерпит, – сказал Нахшон, сын Аминадава, глава колена Иегудина. – Кто верен, тот верен всегда, независимо от обстоятельств.

– Если бы все были подобны тебе, Нахшон, – ответил на это Моисей, – то мы бы уже были в Земле Обетованной, поскольку незачем было бы Господу испытывать нас. Но пока что большинство народа нашего некрепко в своей вере и склонно смотреть назад, а не вперед. Только и слышно: «а вот у нас было в Египте» и подобное тому. Оглядываясь назад, не начнешь новую жизнь… Но в чем-то люди правы, когда винят меня и вас, старейшины и начальники, потому что мы должны оберегать народ свой от вреда, причиняемого слугами фараона. Ропщут люди от невзгод или же, напротив, дух их укрепляется – это их дело. Наше же дело – избавиться от шакалов, затаившихся среди нас. Не египетские идолы лишили нас запасов воды, а коварные слуги фараона. Прошу вас – присмотритесь получше к людям, поспрашивайте их, вдруг кто-то что-то знает или о чем-то догадывается.

– Спрашивали и присматривались, – ответил за всех Элишама, сын Аммихуда, начальник колена Эфраимова. – И если бы нашли негодяев, то поступили бы с ними так же, как они поступили с мехами, в которых была вода!

– В египетском войске принято связывать предателей и живьем зарывать в песок так, чтобы только голова оставалась наверху! – сказал военачальник Савей, потрясая в воздухе сжатым кулаком.

Моисею показалось, что гнев Савея преувеличен. Да и зачем трясти кулаком, находясь среди своих? Непрост Савей, ох как непрост, и не только в жене-египтянке тут дело…

– Если вынужден убивать, то убивай без жестокости, – сухо сказал Моисей. – В египетском войске еще и кожу живьем сдирать принято, а ассирийцы привязывают живых людей к лошадям и пускают лошадей вскачь. Мы должны перенимать у других народов хорошее, а не плохое. И знайте, что там, где можно обойтись без того, чтобы убить, лучше не убивать. Достаточно будет, если мы прогоним тех, кто чинит нам вред!

На широком лице Ахира, сын Энана, начальника колена Иудина, появилась улыбка. Моисей, заметив ее, нахмурился и продолжил:

– Вы сейчас думаете: «Моисей в гневе убил надсмотрщика-египтянина, а нам говорит, что лучше не убивать». Вы думаете, что я неискренен с вами? Знайте же, что это не так – я говорю то, что думаю! Знали бы вы, сколько думал я о том убитом мною египтянине, о его семье, о его детях, которые росли без отца… А что я изменил этим убийством, кроме своей собственной участи? Разве после этого египтяне стали меньше угнетать нас? Разве хоть насколько-то стала легче наша жизнь? Разве тот, кого избивал убитый мною египтянин, проявил признательность за избавление?

– Его зовут Датан, сын Манасии, а жену его зовут Суламифь, – сказал Нафанаил, сын Цуара, начальник колена Иссахарова. – Он помнит то, что ты сделал для него, Моисей, и говорит, что обязан тебе своей жизнью, иначе бы проклятый египтянин мог бы забить его насмерть.

– Ты все сделал и делаешь правильно, Моисей, – сказал Ахир, сын Энана, – а если ты думаешь, что я смеялся над тобой, то ошибаешься. – Я вспомнил свою бабку, которая говорила те же самые слова, что и ты. Поймает, бывало, курицу и уже готовится свернуть ей шею, но задумается и отпустит, говоря при этом: «Достаточно для нас сегодня и бобовой похлебки, ведь если можно обойтись без того, чтобы убить, то лучше не убивать». Но тех, кто пытается вернуть наш народ под руку фараона, я бы убил на месте!

Людей кое-как удалось успокоить, говоря: «Завтра мы придем туда, где достаточно воды». Взяла свое и усталость, лучшее лекарство от недовольства. Когда глаза начали слипаться, люди сказали себе: «Отложим до завтра» и заснули, а утром, когда восходящее солнце прогоняет ночную тьму, все всегда представляется в более привлекательном свете. «Недолго осталось терпеть нам! Сегодня мы придем к воде!» – кричали верные, и те, в ком недоставало верности, повторяли за ними: «Недолго осталось терпеть нам!»

Моисей и Аарон не спали до рассвета – то молились, то разговаривали.

– Гибель войска фараона воодушевила людей настолько, что я думал: никогда уже не стать нам рабами снова, – говорил Моисей, морщась от неприятного ощущения в пересохшем рту, которое усиливалось при разговоре. – Но стоило только ненадолго остаться без воды, как…

– Не в воде дело, брат мой, – перебил Аарон. – Дело в другом, в том, что чудесное спасение вдохновило людей, а ущерб, нанесенный запасам воды, вверг их в страх. Народ наш натерпелся многого, Моисей, а ты ведь знаешь, что далеко не каждого лишения делают стойким. Вместо того, чтобы сказать себе «ради нашей свободы перенесем и это», люди начинают сомневаться и думают так: «если наш вождь допустил нам такой сильный ущерб, то настолько ли он силен и стоит ли нам следовать за ним?» Люди еще не окрепли духом и…

– И если так пойдет дальше, то они никогда не окрепнут! – перебил на этот раз Моисей. – Еще что-то подобное, и люди пойдут обратно в Египет! Ты же видел, как горели их глаза!

– Видел, – кивнул Аарон. – Но они очень скоро пожалеют о своем опрометчивом решении.

– Что с того? – пожал плечами Моисей. – Что толку жалеть, когда кувшин разбит? Если мы вернемся, то больше не сможем уйти из Египта… Бог отвернется от нас.