Цифровое Чистилище - Роберт Оболенский

говорил, я не тот Уэсли, – хлопнул его по плечу Барри, – знал бы ты, – вздох, – кузены весь округ на ноги подняли.

– Представляю!

– А ты просто взял и прям из-под носа у них ушел, идея с двумя номерами хорошая была.

– Боже, ты даже это знаешь!

– Конечно, я уверен и Мик об этом знал. На тебя же охоту настоящую открыли, – рассмеялся Барри. – А ты бац, и упорхнул как воробушек!

– Да, повезло.

– Ну не всем так везет.

– В каком смысле?

– А так ты же не знаешь?! – хлопнул себя по лбу Барри.

– Нет, – недоумевающе покачал головой Питерс.

– Ну, смотри! Джуд только с виду ягодка, а внутри там такое…

– Не понимаю, о чем ты?

– Ну, сука она по природе, что с нее взять! Третье лето вертит задом в Сайбере. Болтает об учебе без умолку, а сама книгу видела лишь по ящику и то мельком.

– А с виду ангел, – вперился взглядом в окно Эндрю.

– Ага, ангел смерти в обтягивающих тряпках! – зашелся смехом Барри, – сперва задом покрутит, потом такого как ты тум-тум в «Милтоне», – постучал кулаком по ладони, – а утром сразу к кузенам, – развел руками Барри.

– А потом?

– А что потом? Потом крепкая палка в поддых и обвинение в домогательстве. У Уэсли там всё схвачено, не отвертишься. Хочешь – не хочешь, накидают всего и разденут до нитки, – перевел дыхание, глянул на Питерса. – Ладно тебе, не кисни. Сука она, что с нее взять! Давай я тебе лучше что покажу, – мясистые пальцы ловко перебирали папки на табло под магнитолой, – друзья мои исполняют.

Заиграло вступление, переборы гитары, смелая барабанная дробь.

«Мы живем в мире политиков.

Дорога жизни петляет, идет по скользкой доске.

Тут всё как вчера.

Жизнь в зеркалах, смерть в отражениях»27.

– Неплохо, чем-то напоминает Боба Дилана.

– В точку, но тексты свои, – ответил с улыбкой водила. – Правда нравится?

– Еще как!

Грузовик плавно шел по дороге, ушел с восьмидесятого шоссе на четыреста восьмидесятое. Лес сменили редкие дома да поля. Менее получаса и они на месте. Барри высадил его у очередного «Милтона» на пересечении четыреста восьмидесятого с восьмым. Тепло распрощались, и он укатил дальше на запад. В порт Толедо, где его ждал груз из тюрьмы номер два Детройта.

«Армейские тряпки» – так он сказал. «А вообще, забавный этот Барри, делает свое дело и не скисает, побольше бы таких», – подумал про себя Питерс и взглянул на часы в телефоне.

01:39 АМ

Глава 8 Пятница 17 октября 2087

Местный «Милтон» был классом ниже, но куда более цифровизован. Эндрю открыл дверь электронным ключом на пейслайн. Хотелось есть, а еще больше спать. Но сначала душ. Скинул сырую одежду на пол, лишь куртку удостоил чести и повесил на кресло. Всё влажное, в комьях грязи, да вперемешку с песком. Воняет потом и хвоей. Горячий душ забрал последние силы. Лениво почистил зубы. До кровати так и не дошел, сел в кресло и отключился.

Наутро звонок.

– Да!

– И тебе утро!

– У тебя что-то срочное? – он спросонья огляделся. Дорожный мешок валялся у ног. Одежда свалена в кучу возле кровати. На нем лишь носок и полотенце.

Интересно я в душ сходил.

– Можно и так сказать, – голос Кляйна внезапно стал приглушенным, наверное, прижал трубку плечом, – тебя тут искали.

– Кто на этот раз? – проверил, что все материалы на месте, стянул носок с ноги, надел сменное белье и майку.

– Какой-то механик, Килмистер. Говорит, не может до тебя дозвониться.

– Вот черт, точно!

– Вспомнил?

– Да, это парень из мастерской. Я ему номер домашний оставил.

– Бывает, – флегматично ответил Кляйн и захрустел хлебцем.

– А как он на тебя вышел?

– Не знаю, наверное, ты место работы указал в заказе, как дополнительный номер.

– Наверное, – продрал глаза Питерс, зевнул, потянулся.

– Как у тебя там всё движется?

– Да, не поверишь!

– Что-то накопал?

– Да, но по-другому. Если хочешь сенсации, можешь готовить команду в Дрейгсберг.

– А что там?

– Подробности отправлю письмом.

– Отлично, жду! И по поводу Килмистера.

– Да?

– Он просит подъехать в мастерскую.

– Зачем?

– Не сказал. Наверное, что-то хочет уточнить. Может посмотреть на тебя, – улыбнулся Кляйн.

– Посмотреть? Я что белый мишка в зоопарке?

– Нет, воздухоплавательный кит!

– Таких не бывает!

– Не догадываешься почему?

– Боже, Кляйн, – взмолился Ди, поднимаясь с кресла и вновь зевая, – на часах шесть тридцать, а я лег в два. У тебя сердце вообще есть?

– Нет, заложил! – довольно хмыкнул друг и откусил кусок сэндвича.

– И сколько дали?

– Тридцать пять долларов.

– Маловато, – подошел к зеркалу в ванной, умылся холодной.

– Не для Южного Бронкса.

– Ой, вот только ныть не надо! Это давно приличный район.

– Ладно, мученик, отсыпайся! Номер механика скину, от тебя жду деталей по этому, как его там?

– Дрейгсберг.

– Да. Хорошего дня.

– И тебе, – хотел сказать он, но Кляйн уже повесил трубку.

«Боже, его пчелка деятельности в зад укусила? – подумал Питерс и вернулся в кресло. – Так, на сегодня у меня день свободы от забот, меня не кантовать».

Поставил пейслайн на беззвучный, выставил пакет с грязным бельем за дверь. Заказал еду и курьера из прачечной. В ожидании лег на кровать, обнял подушку и не заметил, как отяжелели веки, а он вовсю сопел и видел сны.

Снится какой-то мужик, высотное здание. Комнату крутит, словно в водовороте. Он тянет ко мне руку, что-то кричит. Вот он ближе. Глаза голубые, седина на висках. Лежит на боку, открыв рот словно рыба, жадно хватает ртом воздух. В глазах страх, а звук вокруг такой, будто вода утекает в трубу на сверхзвуковой. В этом водовороте иллюзии он продолжает тянуться ко мне, жилы вздуваются, плоть рвется. Вспышка! И еще одна. Незнакомец стоит в окружении тьмы, смотрит на культю. А трясет его так, что он аж подрыгивает на месте. Он открывает рот, хочет что-то сказать и преображается в пробку от содовой, что скача и позвякивая исчезает в канализационном сливе.

Эндрю открыл глаза – ритм сердца ровный. Он в очередном номере мотеля. Закат окрасил жалюзи в желто-красный. Очень хотелось есть и пить, но сил нет. Накрыв голову подушкой, он заснул.

Уже заполночь, в номере душно. Хлопнул в ладоши.

– Включить телевизор!

Экран загорелся в ту же секунду, логотип передачи в верхнем левом углу экрана. Склейка ранее показанных кадров и шоу Гарри Гудмана ушло на рекламную паузу.

В голове пустота – блаженный дзен. Питерс выключил звук, кое-как вылез из кровати. Он не посмотрел на дату, не полез в пейслайн. Просто встал с кровати, а в голове лишь одна мысль: «Хватит бежать без оглядки». И словно повинуясь команде, он медленно побрел в ванную комнату неровным шагом. Принял душ, отлил и почистил зубы. Посмотрел на себя в зеркало и растирая лицо сказал: «Да, усох». А про себя добавил: «Тот еще красавец, выглядишь, как мошонка пигмея».

Вернулся в кровать, достал содовую из тумбочки и развалился звездой на мягком матрасе. Прошла очередная рекламная вставка, и на сцене вновь засверкал улыбкой весельчак Гарри. Питерс включил звук.

– …жили мы славно, но ушла работа, а за ней и она. «Вот так, Сэди», – подумал тогда я. Сдала мое сердце в ломбард, не моргнув и глазом. Как лежалый носок. Нет! Как бывалый тампон – за бесценок!

Гарри повел плечами, склонил голову и устало скривился. Публика пригорюнилась, а Гарри выпрямился, просиял деланной улыбкой, обводя зал взглядом, и призвал жестом овацию. Расстегнул пиджак и откинул полу в сторону, словно тореро идущий навстречу быку.

– Да народ, так и живем! Такие делища, – пауза. – Но, что это я о грустном? Сам знаю. Виновен! – вскинул руки над головой, пародируя давно забытого президента и сально улыбнулся.

– А теперь о позитиве, друзья! Был у меня друг. Вы точно знаете этот типаж, – ухмыльнулся Гарри, – обычно они из Небраски или западного Техаса.

Прошелся по сцене из стороны в сторону, щелкнул пальцами.

– Ну, этот тип. Таких часто зовут Митч или Дейв, но все их кличут Большой Митч, может даже Бейкер, – Гарри картинно прикрыл рот. – Ой, вот я и проговорился! –