Млечный путь № 2 2017 - Песах Амнуэль
Шрифт:
Интервал:
Разговор продолжался минуты две и, как показалось Эйлис, проходил на повышенных тонах, хотя Штраус говорил из соседней комнаты, оставив, впрочем, дверь распахнутой.
– Сейчас придет доктор Ковнер, он физик…
– Замечательно! – воскликнула Эйлис. – То, что нужно! Спасибо, доктор Штраус! – и добавила тише и спокойнее: – Это не я, это Алекс сказал «Спасибо». Он знаком с доктором.
Конечно, знаком. Физики плотно работали с донорами до «встраивания».
– Доктор Ковнер в соседнем корпусе, но это довольно далеко, идти минут десять. Я хочу сказать, миссис Гордон, вы перевозбуждены, вам бы надо…
– Со мной все в порядке, – отрезала Эйлис. – А с планетой…
Господи! Еще и это.
– С планетой… – заметил он примирительно: нужно соглашаться, иначе она замкнется в себе, но, с другой стороны, чтобы согласиться с ее утверждением, нужно понять, что она, собственно, утверждает. – С планетой, – повторил он, – всегда что-нибудь не в порядке. Особенно в последние годы. Глобальное потепление, таянье льдов, торнадо, землетрясения…
Он внимательно следил за ее реакцией: какая из планетарных угроз вызовет у миссис Гордон инстинктивный отклик?
– О чем вы? – удивилась Эйлис. – Алекс не о нашей планете говорит, если вы понимаете, что я имею в виду.
«Если вы понимаете, что я имею в виду». Эту фразу Штраус часто встречал у Агаты Кристи. Ее персонажи изъяснялись на довольно архаическом английском то и дело выясняя друг у друга, понимают ли они, что имеет в виду собеседник. Штраус решил до прихода Ковнера сменить тему.
– Вам, наверно, нравятся классические детективы? Агата Кристи? Просто я услышал знакомую с детства фразу…
Эйлис не стала спорить. Алекс уже понял, что с главным психологом проекта говорить на серьезные темы бесполезно. Смотрит, как удав на кролика. Была б его воля – отправил бы он сейчас Эйлис на психиатрическое обследование. С ним нужно держать ухо востро и соглашаться со всем, что он скажет.
– Да, – сказала Эйлис. – Агата Кристи. А еще Найо Марш, Дороти Сэйерс, Патриция Хайсмит, Патриция Вентворт, Филис Дороти Джеймс, Энн Грэнджер…
Все женщины. Феминистка? С ними нужно быть особенно внимательным. Ко всем ее отклонениям еще и болезненное отношение к гендерному неравенству.
Штраус не стал спорить – не был уверен, что половину названных фамилий миссис Гордон не сочинила сама. О такой писательнице детективов, как Сэйерс, он, например, не слышал.
В комнату на пятой скорости ворвался Ковнер: худой, как щепка, высокий, как телеграфный столб, и громогласный, как сенатор Донелли. Резко остановившись посреди комнаты, Ковнер обратился к Эйлис, не обращая внимания на Штрауса:
– Миссис Гордон, я видел вас с Чарли, вы были прекрасной парой, примите мои искренние соболезнования, это большая потеря для мировой науки, уверяю вас, Гордон был лучшим…
– Чарли жив, – оборвала Эйлис словоизвержение физика и, упреждая новый бессмысленный поток слов, сказала: – И Алекс, я имею в виду Алексея Панягина, жив тоже. О Чедвике, Сене и Нееле сказать ничего не могу, они пока не появлялись.
Штраус удивился такой ладно скроенной, хотя и бессмысленной фразе, а Ковнер подошел к Эйлис, наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза, и произнес совсем другим, мягким, обволакивающим и вызывающим доверие голосом:
– Вы говорили о квантовой запутанности. Вам знакомо это понятие? Вы знаете его смысл?
Эйлис прерывисто вздохнула.
– Очень приблизительно. Я повторяю то, что мне говорит Алекс. Он говорит, что нам всем очень повезло, что мы… я и он… полюбили друг друга… если вы понимаете, что я хочу сказать… и что я и Чарли тоже… то есть все трое, потому что иначе запутанность не смогла бы проявиться, ведь Алекс запутан со мной и с Чарли, поскольку они совмещены в одном мозге, а я уже и раньше была запутана с Чарли, мы давно вместе. Тройная запутанность при том, что миры, в свою очередь, полностью запутаны друг с другом – давно, с момента Большого взрыва, когда, собственно и произошла одновременная инфляция двух уже изначально запутанных квантовых флуктуаций в биггсовском вакууме…
У Эйлис пересохло в горле, она поискала глазами бутылку «колы» или что-нибудь еще, но обнаружила только пустой пластиковый стаканчик на столике у окна.
Штраус многозначительно посмотрел на Ковнера, тот ответил столь же многозначительным взглядом, но означали эти взгляды разное и даже несовместимое. От Эйлис обмен взглядами не ускользнул, но внимание ее было занято.
– Пить… – пробормотала она. – Почему-то всегда, когда я говорю с ними, очень хочется пить.
– Водный баланс нарушается, когда мозг усиленно работает, – сообщил Ковнер. – А если в режиме квантового компьютера, это вообще терра инкогнита. Эйлис… Вы разрешите так вас называть? Да? Спасибо. Хочу спросить: вы «слышали», – он голосом взял слово в кавычки, – Панягина… Алекса… еще здесь, до старта? Ведь если, как вы… то есть как он говорит, запутанность возникла как результат влюбленности, то могла проявиться и на Земле, верно? Или…
– Или, – сказала Эйлис. У нее начала болеть голова – от висков к макушке, будто волны боли пробегали туда и обратно. И – пить. Во рту совсем пересохло, уже и слова стали произноситься с трудом, Эйлис почувствовала, что может потерять сознание – как однажды во время школьной экскурсии. Их повезли в Неваду смотреть старые шахты, где проводили когда-то подземные ядерные испытания, она не понимала, зачем ей видеть то, что ее совсем не интересовало, но надо было ехать, она поехала и чуть не отдала концы от жажды, хорошо, что инструктор обратил внимание и заставил выпить литровую бутылку воды… или это был сок?
– Эйлис… Миссис Гордон… – услышала она. Два голоса, даже три: Ковнер склонился над ней и держит в руке стакан, полный шипящего напитка, а еще внутри, в голове, два голоса – Алекс и Чарли. Она в несколько глотков осушила стакан и ответила всем троим, проигнорировав Штрауса, говорившего по телефону, но прислушивавшегося к разговору в комнате:
– Все в порядке, милый. Все хорошо.
Ковнер вздрогнул, услышав обращение, Штраус хмыкнул, а Чарли с Алексом восприняли как должное.
Волна боли ушла в песок, впиталась и затаилась невидимо в глубине.
– Нет, – сказала Эйлис, отвечая на вопрос, о котором Ковнер успел забыть. – Запутанность, видимо, возникает, когда две квантовые системы
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!