Млечный путь № 2 2017 - Песах Амнуэль

– День… – пробормотала Эйлис. – Да, пожалуй. Четырнадцать двадцать три мирового времени. Добрый день, доктор Ковнер. Вы сможете выслушать, запомнить и доложить? Я не уверен, что Эйлис допустят к операторам, которые сделают запись, да и времени нет, Алекс или кто-нибудь другой… Эрвин, вы тоже слушайте – при случае дополните пересказ. Кстати! У вас телефон. Как я сразу не подумал? Включите диктофон, пожалуйста.

Штраус покачал головой, постучал двумя пальцами по лбу и оглянулся на дверь – он все еще ждал кого-то, а Ковнер, не проявляя видимого интереса, придвинулся ближе к Эйлис, переключил телефон в режим видеозаписи и прислонил к спинке соседнего стула, чтобы миссис Гордон оказалась в кадре. Он по-прежнему не верил, что «Ника» в другой вселенной, что бы эта женщина… или Панягин, который якобы связан с ней квантовой запутанностью… ни говорила. Физический смысл в ее (его) словах был, над сказанным следовало подумать, но существовало и противоречие. Радиосигнал с «Ники» пропал за две минуты семнадцать секунд до расчетного времени прохождения мимо Энингмы. Доноры на Земле потеряли сознание еще на два или три минуты раньше (точнее время установить не удалось из-за возникшей паники). Именно тогда на корабле что-то произошло?

Ковнер вздохнул. Если принять идею о квантовой запутанности этой троицы… Какая, к чертям, запутанность классических (люди же, не электроны!) систем? Ох… Если все же принять… Тогда кома наступила физически одновременно с моментом, когда – в системе отсчета «Ники» – пропал сигнал. А это чушь, потому что при квантовой запутанности двух систем (допустим!) информация между ними не передается. Да, события происходят одновременно, но узнать об этом наблюдатель может только тогда, когда световой сигнал пройдет путь от «Ники» к Земле. Все эксперименты по квантовой запутанности и телепортации показывали: информация не передается мгновенно, принцип относительности не нарушается.

А если послушать миссис Гордон… То есть Гордона…

Задумался Ковнер и отвлекся всего на секунду. Он сосредоточился, но упустил несколько слов, сказанных Гордоном. «Потом прослушаю запись».

– …планета размером с Нептун – возможно, больше. «Ника», видимо, прошла сквозь верхние, очень разреженные, слои атмосферы, нам сильно повезло. Сейчас я не могу оценить последствия. Визуально – «Ника» находится на расстоянии примерно ста тысяч километров от… буду называть планету Энигмой, хотя, конечно, это не черная дыра. Планета похожа больше на Марс, чем на газовый гигант. На борту нет газовых анализаторов, так что, к сожалению, я ничего не могу сказать о составе воздуха. Телеметрию вы, конечно, не получаете? Не знаю, что наговорил Алекс, не разбираюсь в его теориях… Господи, как я хочу пить. Кто-нибудь, дайте, пожалуйста, сок! Или хотя бы воды!

Ковнер очнулся. На столе стояла бутылка минеральной воды, и, не обнаружив стакана, он протянул Эйлис бутылку. Она с жадностью припала к горлышку, вода потекла по подбородку, Эйлис закашлялась, что-то попыталась сказать, понять было невозможно, и Ковнер подумал: теряем информацию.

В следующую секунду он понял, что может потерять не только информацию, какой бы странной она ни была, но и возможность понять случившееся: распахнулась дверь, в комнату вошла женщина.

Штраус поднялся ей навстречу.

– Не очень-то вы торопились, – выразил он свое недовольство.

Эту женщину Гордон терпеть не мог, Эйлис встала, ухватила пустую бутылку за горлышко и высоко подняла над головой. Эмоцию Чарли она ощутила прекрасно: ничего хорошего от этой стареющей дамы, доктора Чжао Ланьин, главного врача проекта «Вместе в космосе», ждать не приходилось.

– Журналисты, – буркнула доктор Чжао. – Еле избавилась. Здравствуйте, миссис Гордон.

– У миссис Гордон сильнейший стресс в связи с прискорбными обстоятельствами, – сдерживая эмоции, заговорил Штраус.

Быстрый обмен взглядами, короткий объясняющий жест, и этим двоим все стало понятно. Женщина в состоянии аффекта, необходимо изолировать, на время, до постановки диагноза, да, я вижу, зрачки расширены, бутылка… все ясно.

А Эйлис испытала ужас, какого не испытывала никогда в жизни. Чарли, только что владевший ее существом, Чарли, которого она любила и предала, Чарли, все понявший и простивший, Чарли, все знавший, живой и готовый помочь, – исчез, будто провалился в преисподнюю, выключился, оставив в мыслях чудовищную, мрачную, неизмеримую, оглушительную пустоту. И Алекс тоже ушел, он был радостный, теплый, родной, а теперь не было и его. Одиночество Эйлис пугало всегда, она не могла быть одна, она и с Чарли сошлась сначала, чтобы не быть одной, а полюбила потом, но это неважно, сейчас она одна, и больше никого нет, эти люди – чужие, и что им сказать, она не знает, нет ни одной мысли, она даже повторить не сможет ни одного слова, произнесенного ее губами. Она говорила… но говорила не она.

«Почему? – возмутилась Эйлис. – Почему вы бросили меня? Оба! Мужчины! Какие вы все предатели!»

Бутылка выпала из ладони, Эйлис опустилась бы на пол, если бы ее не поддержал Штраус.

Доктор Чжао задала два простых вопроса. Эйлис понимала, что вопросы очень простые, и от ее ответов зависит, что скажет эта женщина, но смысл все равно ускользнул, будто просочился сквозь тело в пол и растекся лужицей – пяткам стало мокро и холодно. Странно, туфли на толстой подошве, почему холодно ногам?

Пожалуйста, то ли подумала, то ли сказала Эйлис, позвольте мне отдохнуть. Час, два, десять, всю жизнь…

Помощь пришла от человека, от которого она меньше всего ожидала.

– Послушайте, доктор Чжао, – резко произнес Ковнер и встал между ней и Эйлис. – Вы не можете сейчас изолировать миссис Гордон. У нее контакт с Гордоном и Панягиным. Важная информация.

Он волновался, и голос звучал неубедительно. Впрочем, был ли Ковнер уверен в своей правоте? Квантовая запутанность? Голоса из другой вселенной? Живой астронавт, погибший при контакте корабля с черной дырой? Он действительно считает, что это не только возможно, но и произошло в реальности?

– Вы потом послушаете запись, – мягко проговорила доктор Чжао. – Эрвин сказал, что вы все записали, верно? Послушаете и оцените, насколько сказанное соответствует физическим представлениям. Не мне об этом судить. Но я вижу очевидные признаки диссоциативного расстройства. Доктор Ковнер, пожалуйста, не мешайте нам делать свою работу, а мы не будем вмешиваться в вашу.

– Но информацию важно… – начал Ковнер и замолчал. Специалисты! Они не поняли, что произошло? Не поняли, почему миссис Гордон стало плохо? Это же очевидно! Панягин ушел, пришел Гордон, оба находятся с ней в глубокой эмоциональной связи, которая, видимо, и определяет степень квантовой запутанности систем в макромире.