Анна и французский поцелуй - Стефани Перкинс
Шрифт:
Интервал:
Я чуть не прыскаю от смеха. Он позвонил! Тоф позвонил!
– Пока нет. – Я меряю шагами комнату. – Но могу тебе купить, если хочешь. Вышьешь инициалы и будешь носить вместо беджика.
– Введу берет в моду.
– Это никому не под силу. Даже тебе.
Сент-Клэр по-прежнему лежит на моей кровати. Он подпирает голову рукой, чтобы наблюдать за мной. Я улыбаюсь и киваю на фотографию в ноутбуке.
– Тоф, – беззвучно шепчу я.
Сент-Клэр качает головой.
Бакенбарды.
– Ах, – произносит он также одними губами.
– Вчера приходила твоя сестра, – сообщает Тоф.
Он всегда относился к Бридж как к моей сестре. Мы одного роста и телосложения, обе с длинными прямыми волосами, только Бридж блондинка, а я шатенка. И как все те, кто кучу времени проводит вместе, говорим одинаково. Хотя Бридж использует слова подлиннее. И ее ладони покрыты мозолями от игры на барабанах. И у меня щель между зубами, а у нее брекеты. Другими словами, она похожа на меня, но симпатичнее, умнее и талантливее.
– Я и не знал, что она играет на барабанах, – говорит Тоф. – И как успехи?
– Она лучшая.
– Ты так говоришь, потому что она твоя подруга или у нее действительно талант?
– Она лучшая, – повторяю я и краем глаза отмечаю, что Сент-Клэр поглядывает на часы на комоде.
– У меня барабанщик ушел из группы. Как думаешь, она заинтересуется?
Прошлым летом Тоф создал панк-группу «Грошовые ужасы». С тех пор там много раз менялся коллектив, кипели споры из-за текстов песен, но концертов музыканты так и не давали. Что просто ужасно. Готова спорить, Тоф прекрасный гитарист.
– Ну конечно, – отвечаю я. – Думаю, она согласится. Ее придурочный инструктор только что прокатил ее с местом лидера секции, и ей необходимо выпустить пар.
Я даю номер подруги. Тоф записывает, вслух повторяя цифры, а Сент-Клэр делает вид, будто смотрит на воображаемые наручные часы. Сейчас только девять вечера, не понимаю, с чего такая спешка. Даже я знаю, что для Парижа это детское время.
Сент-Клэр громко кашляет.
– Эй, прости. Нужно идти, – говорю я Тофу.
– Ты не одна?
– Мм… да. С другом. Мы сегодня идем гулять.
Неловкая пауза.
– С парнем? – спрашивает Тоф.
– С другом. – Я поворачиваюсь к Сент-Клэру спиной. – У него есть девушка. – И вздрагиваю. Зачем я это ляпнула?
– Значит, ты не забыла про нас? Я хочу сказать… – Тоф осекается. – Про наши отношения здесь, в Атланте? Или променяла меня на какого-то французика и больше не вернешься?
Сердце колотится как оглашенное.
– Ну конечно же я вернусь к Рождеству.
– Хорошо. Хорошо, Аннабель Ли[20]. Мне в любом случае нужно возвращаться к работе. Наверное, Геркулес опять бесится, что я не закрыл дверь. Чао.
– Вообще то, оревуар, – поправляю я.
– Не важно. – Тоф смеется и вешает трубку.
Сент-Клэр встает с кровати:
– Ревнивый бойфренд?
– Я же говорила. Он мне не бойфренд.
– Но он тебе нравится.
Я краснею:
– Ну… да.
Лицо Сент-Клэра остается невозмутимым. Возможно, его это задело. Он кивает на дверь:
– Все еще хочешь пойти гулять?
– Что? – Я смущена. – Да, конечно. Только переоденусь сначала.
Я выгоняю Сент-Клэра из комнаты. Пять минут спустя мы уже идем по улице. На мне любимая рубашка из секонд-хенда, облегающая в нужных местах, джинсы и черные кеды. Я знаю, что кеды – это не слишком по-французски – остроносые ботинки или высокие каблуки подошли бы куда лучше, – но, по крайней мере, они не белые. Насчет белых кроссовок все правда. Их носят только американские туристы, и предназначены они лишь для того, чтобы косить траву или красить дома.
Ночь прекрасна. Париж переливается желтыми, зелеными, оранжевыми огнями. Теплый воздух гудит от веселой болтовни прохожих и звона бокалов в ресторанах. Сент-Клэр занимательно описывает самые жуткие моменты из биографии Распутина, которую он дописал сегодня днем.
– И вот другие русские подсыпают ему в обед дозу цианида, которая способна уложить пятерых взрослых мужчин, прикинь? Но ничего не происходит, и им приходится перейти к плану Б – в него стреляют из револьвера. В спину. Но и это его не убивает. У Распутина оказывается достаточно сил для того, чтобы задушить убийцу, и в него стреляют еще три раза. Но он пытается встать! Его избивают до кровавого месива, заворачивают в простыню и бросают в ледяную реку. Но все это…
Глаза Сент-Клэра сверкают. С таким же видом моя мама рассказывает про черепах, а Бридж – про барабаны.
– Во время вскрытия обнаружили, что фактической причиной смерти стало переохлаждение. Его убила река! Не яд, не пули и не избиение, а мать-природа. Более того, его руки были подняты вверх, а значит, он пытался выбраться из-подо льда.
– Что? Нет…
У магазинной вывески с выгравированными на ней золотыми буквами фотографируются немецкие туристы. Мы быстро пробегаем мимо, чтобы не испортить кадр.
– Слушай дальше, – продолжает Сент-Клэр. – Когда тело кремировали, он сел. Нет, правда! Видимо, человек, который готовил тело, забыл подрезать сухожилия, и, когда труп загорелся, они ссохлись…
Я согласно киваю:
– Фууу, мерзость, но круто, конечно. Продолжай.
– … в этом и была причина того, что тело поднялось, однако… – Сент-Клэр торжествующе улыбается, – все обалдели, когда это увидели.
– И кто говорит, что история скучная?
Я улыбаюсь в ответ, и в этот миг все великолепно. Почти. До тех пор, пока мы не выходим за территорию Американской школы. Я впервые ухожу так далеко. Моя улыбка гаснет, и я возвращаюсь к своему обычному состоянию нервного возбуждения.
– Знаешь, спасибо тебе. Большинство пытаются заткнуть меня задолго до того, как… – Сент-Клэр замечает мое состояние и останавливается. – С тобой все хорошо?
– Я в порядке.
– Да? Тебе когда-нибудь говорили, что лгунья из тебя просто ужасная? Жуткая. Хуже некуда.
– Это просто… – неуверенно начинаю я.
– Да-а-а?
– Париж такой… чужой. – Я пытаюсь подобрать подходящее слово. – Пугающий.
– Да ну, – отмахивается Сент-Клэр.
– Тебе легко говорить.
Мы обходим интеллигентного джентльмена, наклонившегося к своему бассет-хаунду с отвисшим животом, чтобы взять его на руки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!