Лучше, чем пираты - Августин Ангелов

тут доброволец выискался. Хочет сотрудничать. Передай по команде.

Теперь уже тот самый Васильев стал кому-то кричать. А вскоре снизу затопали, и на трапе показался Давыдов вместе с полноватым морским офицером, одетым в помятую черную форму с погонами кап-три, но без фуражки на лысоватой голове. Кардамонов уже видел этого человека на «Богине», но еще не познакомился с ним.

— Ну, что стряслось, Перепелкин? — спросил офицер у прыщавого. А тот показал на Кардамонова:

— Да вот же! Гражданин из каюты вылез, сидит и не уходит, трап наверх загораживает. Говорит, что доброволец.

— Так вы, Михаил Владимирович, внезапно сделались патриотом? — тут же спросил его Давыдов явно с подначкой, потому что еще совсем недавно Кардамонов, напившись, неосторожно прилюдно высказывался о кровавой вате и жареных колорадских жуках, которые имеют свойство терпеть любые унижения и жевать сопли.

— А я всегда и был им! Потому что я родился советским человеком! — встав и гордо выпятив грудь, произнес Кардамонов.

— Что доброволец, так это совсем неплохо. Добровольцы нам сейчас нужны, — вмешался лысоватый офицер.

— Вот, познакомьтесь, Яков Ефимович, это Михаил Владимирович Кардамонов, известный кинорежиссер, — представил его Давыдов.

— Соловьев, начальник государственной безопасности, — скромно представился особист, протянув руку. И добавил:

— А с моим заместителем, с Геннадием Андреевичем Давыдовым, вы, как я понимаю, хорошо знакомы.

— Разумеется! Он же главным телохранителем служил у зажравшихся господ, которым эта яхта принадлежит! — не преминул Кардамонов нанести Давыдову ответный укол.

— Принадлежала. Теперь корабль реквизирован в пользу советских военно-морских сил и классифицируется вспомогательным крейсером, — поправил его Соловьев, не обратив внимания на слова про Давыдова.

— Тогда понятно, что повсюду караулы выставлены, — промямлил Михаил, поднимая свою сумку.

И Соловьев тут же поинтересовался:

— Что там у вас?

— Это мои вещи. Я от жены только что ушел, потому и сидел здесь со своей сумкой. Мне некуда идти, — признался Кардамонов.

— А кто ваша жена, не напомните? — попросил Соловьев.

— Вера Дворжецкая, ведьма крашеная, — пробормотал Кардамонов. И тут же воскликнул:

— Но, не жена она мне больше! Ничего общего с ней я не имею и иметь не хочу! Я теперь сам по себе.

— Понятно. Давайте пройдем в верхний салон и поговорим наедине, — предложил особист.

Взяв под локоть режиссера, офицер подтолкнул его к трапу, ведущему наверх, на нижней ступеньке которого Кардамонов только что сидел. Прыщавый караульщик отскочил в сторону, освобождая им дорогу, а Давыдов остался с матросом внизу и к кому-то постучался в каюту.

— А какие вы фильмы сняли? — поинтересовался Соловьев, когда они расположились в мягких креслах в салоне-баре, где кроме них никого в это время не было.

И режиссер рассказал немного о собственном творчестве:

— Самый первый мой фильм, дипломный проект, назывался «Потемкинские любовницы», второй, который принес мне популярность, — это «Приключения Красной Шапочки в Москве»…

— И про что эти киноленты? — перебил особист.

— Это жизненные драмы про бедных девушек, про современных Золушек, которые ищут лучшей жизни, — проговорил режиссер, тщательно подбирая слова, чтобы не проболтаться, что оба фильма, на самом деле, про проституток и эскортниц.

— А что еще наснимали? — поинтересовался Соловьев.

— Еще три криминальные драмы у меня вышли: «Трое у подъезда», «Один в лифте» и «Все на одного», — сказал Кардамонов, умолчав о том, что героями этих картин являлись личности весьма маргинальные.

— И это все?

— Нет, еще две фантастические картины: «Вторжение нелюдей» и «Восставшее оборудование». Также я три полнометражных фильма о войне отснял, очень патриотических: «Штрафники идут на пулеметы», «Рядовой Петров: один против фашистов» и «Фронтовые будни медсестры Анфисы». Ну, а сериалов для телевидения у меня больше десятка, — поведал Кардамонов.

— А что еще умеете, кроме организации киносъемок? — спросил особист.

— Умею петь бардовские песни. Могу даже продемонстрировать, — Кардамонов встал с дивана, зашел за барную стойку и вытащил из-под нее обыкновенную гитару, на которой иногда баловался, развлекая пьяную компанию на яхте. Особист кивнул, а Кардамонов спел ему: «Наш фрегат давно уже на рейде».

Внимательно послушав незнакомую песню, Соловьев заметил:

— Это про пиратов песня, как я понимаю. Только про пиратов начала двадцатого века, что ли? Раз там «Смит-Вессон» 38-го калибра упоминается. В 1899-м году появился такой револьвер, если я не ошибаюсь. А в то время и настоящих пиратов уже не осталось, да и парусные фрегаты почти окончательно в прошлое ушли. Впрочем, все это неважно. Раз песни петь умеете, да еще и кино про войну снимали, значит, скорее всего, подойдете. Нам нужен заведующий культмассовым сектором.

* * *

Вечером, когда концерт уже отгремел, а советские матросы доели праздничный ужин, и все свободные от вахт ушли отдыхать, Соловьев прибыл на «Вызывающий», лично проследив за тем, чтобы с борта «Богини» перевезли на катере и поместили под арест пиратского командира и священника. Почти сразу же, как только особист поднялся на борт, к нему подбежал вестовой и сообщил, что командир ждет его на совещании. А у Соловьева имелись сюрпризы. С собой он привез смартфоны, сразу же вручив их командиру корабля и замполиту.

— Это что-то, вроде портсигара с крышкой из темного стекла? Только не пойму, как открывается? — спросил Арсен Саркисян, пытаясь вскрыть незнакомую плоскую штуковину с помощью ногтей.

А Колясников покрутил небольшую вещицу с золотистым корпусом в руках, потом как-то все-таки догадался нажать на удлиненную кнопку сбоку, и экран засветился, выдав заставку с голой брюнеткой, стоящей у берега на фоне заката. И командир удивленно уставился на картинку, сказав Соловьеву:

— Что еще за порнографию ты нам сюда притащил, Ефимыч?

— Нету там никакой порнографии. Просто красивая голая женщина на картинке. И это, между прочим, приборы-коммуникаторы. Или смартфоны, как их называют на «Богине». Основная их функция — средства связи. И они очень удобные. Я сам опробовал уже. Можно связываться за несколько километров от базовой станции без всяких посредников, вроде наших радистов, которые, черти, слушают все наши переговоры. У них допуск есть, конечно. Но, слушают же, сволочи, все, что мы говорим по радио! А коммуникатор таких небольших размеров при себе можно держать. Да и связываться он позволит нам напрямую без всяких радистов и иных лишних свидетелей в любой момент, если корабли близко. Тут, как мне специалисты с «Богини» сказали, цифровой метод передачи сигналов применен, а у нас — аналоговый. Так что наши с эсминца точно не смогут теперь подслушать разговоры комсостава при всем желании. Достал из кармана коммуникатор, нужный номер набрал, и пожалуйста, разговаривай!

— Так это, вроде, как телефон без провода, получается, только очень маленький? — спросил удивленный замполит.

Особист объяснил:

— Не только телефон. Там еще и множество разных других функций. Например, тебе и фотоаппарат, и кинокамера и даже фильмы можно смотреть, музыку можно слушать,