Звезда сапфировых вершин - Светлана Белл

что за душой этого пройдохи немало грехов: воровство, вымогательство, мошенничество. Думаю, лет пять ему придется смотреть на небо только через решетку. Не знаю уж, почему господин Марген отправил за вами именно этого афериста. Правда, этот тролль отлично управляет драконами, этого не отнять.

Господин Эдвин помолчал, подошел к окну. Я встала рядом с ним и вновь залюбовалась сияющими вдалеке синими вершинами.

— Я очень благодарна вам за то, что вы так быстро нашли и вернули мне магические предметы, — тихо проговорила я. — Мне уже и не верилось, что я их снова увижу. А для меня это бесценные вещи.

Я думала, что господин Эдвин скажет мне что-то наставительное, мол, раз уж такие ценные — берегите их, не рассказывайте о них всем подряд и вообще не будьте такой наивной. Марис, например, так бы и сделал, только в выражениях бы не стеснялся. Я бы, конечно, уже была тупой дурочкой, растяпой и даже недалеким деревом. В ушах зазвенел его голос: «Ну и кто ты без меня? Бестолковая, нелепая тетка! Ты не можешь сохранить то, что дорого! Ни шкатулку, ни жизнь в родном городе, ни даже семью!» Я уверена, что Марис непременно обрушил бы на меня все эти фразы.

Но господин Эдвин не стал ни наставлять, ни давать советы. Он просто обернулся ко мне (какие же ясные и яркие у него глаза!) и спокойно произнес:

— Очень рад был помочь вам, госпожа Злата. Но мне пора в Сапфир. Жаль, что вы решили остаться здесь на ночь и не поедете сегодня со мной и Тинком в город. Или все-таки?..

— Я поеду, — сразу ответила я.

Глава 14. Пора в путь

— Я очень рад, что вы решились полететь со мной в город, — лицо господина Эдвина просветлело. — Поверьте, в Сапфире вы устроитесь и отдохнете лучше, чем в этом так называемом отеле. К тому же, завтра за вами направили бы не дракона, а конный экипаж, и дорога заняла бы гораздо больше времени. Словом, сейчас я пришлю Тинка, он заберет ваш багаж и проводит к условленному месту на Драконьей поляне. Я дождусь вас там.

Едва господин Эдвин, вежливо поклонившись, вышел из голубого кабинета, а я надела шляпку и накинула летнее пальто (помнила, что наверху всегда прохладно), как в комнату примчалась, тяжело топая, Альда. Она склонилась надо мной и едва не вдавила в оклеенную обоями стену. Заговорила быстро, но, как ни странно, довольно тихо.

— Слышала, хочешь поехать в Сапфир с господином Эдвином? Правильно, правильно решила! — затараторила она. — С одной стороны, жалко. Если б осталась, я бы тебе многое рассказала да показала, объяснила да предупредила! Только времени уже нет. А девочка ты хорошая, сразу видно! Но господин Эдвин — такой славный человек, его упускать нельзя. Богатый, молодой, холостой! Глядь — и замуж за него выйдешь!

— Не выйду… — проговорила я, слегка отстранившись от Альды. Снова вспомнила Мариса.

— Да почему? Ты ему понравилась, я-то вижу! Смотри, не упускай! Где ты еще такого жениха найдешь? Хоть он из очень знатной семьи, да не зазнайка, не белоручка, умный да смелый. Как гвардейским капитаном сделался, так и драконов в королевстве прибавилось, и гвардия окрепла, и соседи-великаны позабыли, как к нашим вершинам лезть, а то раньше житья от них не было. Спокойнее стало, понимаешь? Даже тролли — уж на что пройдохи, а его слушаются. Все его уважают! Так чем он тебе не по душе? А? Разве плохой жених?

— Альда, перестань. Мы с господином Эдвином знакомы всего несколько часов. Мы совершенно не знаем друг друга.

— Так и мы с тобой знакомы всего-ничего, а вот понравилась ты мне — и шабаш! Слушай, а вот от Маргена держись подальше, тот еще тип, — Альда опасливо глянула на дверь и перешла на быстрый шепот. — С виду весь такой солидный, такой правильный, королевской казной заведует. А в сердце одна чернота. Я-то знаю! Да вот что — помни, что он ни одну юбку не пропустит! Делай что хочешь, а не оставайся с ним с глазу на глаз. Пристанет — не отвяжешься.

— Мне кажется, Альда, ты преувеличиваешь… — проговорила я, но вспомнила слишком долгое рукопожатие господина Маргена, его черные глаза, цепко глядящие исподлобья, нависший, испещренный морщинами лоб. Мне стало не по себе.

— Преувеличиваю? — ахнула Альда и возмущенно вскинула руки. — Да уж если он ко мне, квашне этакой, однажды полез, к тебе, распрекрасной красотке, уж точно привяжется! — она увидела мой красноречивый взгляд и прыснула в кулачок. Ее и без того румяные щеки зарделись. — Стыдно и говорить такое, а вот клянусь, не вру! Я-то тогда помоложе была, растерялась, когда он меня лапать начал. Хорошо, что рядом Четвертый оказался — взял да и спустил Маргена со второго этажа! Как только лестница не сломалась!

— Человек номер Четыре? С лестницы? Господина Маргена?! — я ушам своим не поверила, вспомнив вялого, унылого, тощего, неприметного Четвертого.

— Что, думаешь, он всегда ходил, как тухлый призрак? Нет, он нормальным был, крепким да здоровым, — в голосе Альды неожиданно прорвалась тоска. Она села на диван и махнула пухлой рукой. — А после того случая с лестницей будто подменили его — вроде, не болеет, а чахнет да чахнет, ноет да ноет. Ничего не хочет, всё говорит: «Мое дело — четвертое», так теперь все его Четвертым и называют. Сердцем чую: господин Марген руку приложил. Подсыпал моему муженьку в чай какой-нибудь отравы, вот тот и высох. А доказать-то не могу! Говорят, Марген колдует понемногу. С него станется.

— Да неужели правда?!

— А ты думала? В нашей стране держи ухо востро! — Альда снова оживилась. — Насчет колдовства — врать не буду, не видела. А вот то, что Марген обозлился да с тех пор ни монеты нашему отелю не дает, — это факт. Он ведь всей казной в стране ведает, да вот я ни гроша у него выпросить не могу. Что постояльцы заплатят — тем и живем. А гости у нас — сама видишь, какие. Разные! Хорошо, господин Эдвин помогает: то фонтан обустроит, то продукты привезет. Из своего кармана платит, не из казны королевской! Он-то понимает — отель стоит в приграничье. Драконья поляна — место серьезное. А Маргену — что? Та еще скряга!

Альда нахмурилась, хотела сказать что-то еще. Но на пороге появилась Тиша — розовый вершик, милый клубок, который любит все красивое.

— Уезжаете, госпожа Злата? — тонко проговорила она. — Уже?! Как жаль! Вы такая добрая! Ужасно красивая!