Звезда сапфировых вершин - Светлана Белл

у озера, которое блестит, как хрусталь. А может, и по другой причине… Ну, давайте зайдем, дорогая Злата. Кучер занесет вещи.

«Дорогая» вместо «госпожа» — это мне вовсе не понравилось. Но я только нахмурилась, поправила шляпку и молча направилась за ним.

— Во дворце никто не живет, поэтому нет штата прислуги, только экономка и повар, он же помощник по хозяйству, — напомнил мне господин Марген. — Работники, которые будут с вами восстанавливать дворец, появятся здесь утром. Не беспокойтесь, мы набрали хорошую команду.

Он потянул тяжелую дверь, и она нехотя, с протяжным скрипом, отворилась. Мы оказались в том же зале с колоннами, который я видела в Альдином поцарапанном тазике. Просторный холл освещала хрустальная люстра с газовыми рожками. По стенам были расставлены диванчики, обитые синей и золотой тканью. Возле них белели довольно безвкусные скульптуры — мраморные девы в нелепых платьях и в жеманных позах. Наверх вела широкая лестница, и возле нее тоже стояла высокая скульптура, изображающая женщину в белом длинном платье и замысловато повязанном платке.

Медный таз не обманул — помещение выглядело прилично. Да, я сразу заметила и потрескавшийся в некоторых местах потолок, и потертый паркет, и сбитую кое-где краску. Но для того меня и пригласили, чтобы всё это исправить! Почему же теплым летним вечером в этом богатом, хорошо освещенном холле меня пронизывает неприятный холод? Даже в нелепом Альдином отеле на приграничной Драконьей поляне, временами напоминающем сумасшедший дом, мне не было так тревожно.

Но я справилась с собой и постаралась выкинуть из головы пустые страхи.

— Можем ли мы сегодня осмотреть хотя бы основные помещения дворца? — обернулась я к господину Маргену. — Хотелось бы увидеть своими глазами то, чем мне придется заниматься.

— Ну что вы, сегодняшний вечер — только для отдыха! — возразил господин Марген. — Зачем вы строите из себя железную леди, госпожа Злата?

Да уж, два перелета на драконе и день, проведенный, в отеле Альды, — серьезные испытания! Я присела на один из синих диванчиков (рядом тут же расположилась, болтая ногами, розовая Тиша) и вздохнула. И правда, работа подождет. «Наверное, скоро подадут ужин», — подумала я.

И едва не вскрикнула, потому что статуя, неподвижно стоявшая возле лестницы, оказалась вовсе не статуей, а очень высокой, очень бледной, будто с ног до головы обсыпанной пудрой женщиной средних лет в белом платье и таком же белом платке, скрывавшем волосы. Она шагнула к нам, вежливо поклонилась и произнесла:

— Добро пожаловать. Я Ирена, домоправительница. Вас ждет ужин.

Я поднялась, оглянулась, полагая, что нас пригласят в столовую, но господин Марген жестом предложил мне сесть. В тот же миг сбоку отворилась неприметная, обитая бежевой тканью, дверь. Худощавый рыжеусый мужчина в ливрее дворецкого вкатил в зал серебристый стол на колесах. Он остановился возле меня, почтительно поклонился и встал поодаль, придерживая накрахмаленную салфетку.

— Наш повар Тони, он же дворецкий. Нем, как рыба, — сухо отрекомендовала Ирена. И бросила неприязненный взгляд на розовую Тишу, которая с любопытством приподнимала блестящую крышку над белым блюдом. — Вершики должны принимать пищу отдельно, — отчеканила она. Тиша растерянно положила крышку обратно и смущенно захлопала длинными ресницами.

— Это моя помощница, и она будет питаться со мной, — возразила я. Ирена недоуменно пожала плечами. Ее вытянутое лицо выразило крайнее неодобрение

Господин Марген, скрывая усмешку, покровительственно произнес:

— Оставьте, Ирена. Нашей гостье необязательно досконально соблюдать местные правила.

Мне не понравилось, что Ирена, как и повар, замерла возле стола. У меня кусок не лез в горло, когда я сталкивалась с ее холодным взглядом, — видно было, что эта странная дама мне вовсе не рада. Шумная, голосистая Альда мне пришлась больше по нраву, чем эта женщина, похожая на странную статую. Мне захотелось сказать ей: «Прошу, не стойте над душой!», но я решила не портить отношения в первый же вечер. Даже мысленно осадила себя: «Орут — тебе не нравится, молчат — тебе не нравится! Что же ты такая привередливая?»

Еда, которую нам подали, оказалась сносной, но пресной: картофельная запеканка без соуса, несколько тонких ломтиков сыра, порезанные кружочками огурцы, некрепкий желтоватый чай с галетами. У меня не было аппетита — снова навалилась серая усталость, и я подумала, что мне сейчас ничего не нужно — только бы оказаться в кровати и хорошенько выспаться.

За ужином никто не проронил ни слова. Когда повар увез серебристый стол обратно, господин Марген надел шляпу и резко обернулся ко мне:

— Вы проводите меня до кареты, госпожа Злата? Я должен сказать вам нечто очень важное.

Я удивилась, но кивнула.

Глава 18. Разговор в ротонде

Мы с господином Маргеном вышли на улицу — протяжно скрипнула тяжелая дверь с чеканными узорами. Смеркалось, темнело тяжелое небо, где-то отчаянно стрекотали цикады. С озера, на берегу которого расположился дворец, тянуло зябкой ветреной прохладой.

Я поправила серую, украшенную скромным цветком, шляпку и подумала, что напрасно не взяла с собой накидку или шаль.

Подходил к концу бесконечно долгий день. В душе копошилась темная тревога. Еще вчера я была на родном Побережье, занималась любимым делом и жила в красивом доме на берегу океана. А теперь хожу по чужой земле, общаюсь с посторонними людьми — и это только мой выбор. Моя ответственность. Мое решение.

Меня вдруг накрыла такая тоска, что захотелось закричать в голос. Где ты, мой прекрасный крошечный золотистый дворец с видом на океан? Где дорогой моему сердцу светлый, залитый солнцем кабинет со строгими стеллажами, грифельной доской и чертежным кульманом? Где вы, мои прекрасные девочки-чертежницы, с которыми так приятно было выпить по чашечке кофе в перерывах между работой? Где старичок-профессор, которого я бесконечно уважаю?

И… где же мой муж, Марис? Что он делает сейчас? Как отреагировал на записку, которую я набросала впопыхах и оставила в прихожей, на полке под большим овальным зеркалом? Я тогда застыла на мгновение, думала, какие подобрать слова. И, в конце концов, написала самое банальное, но правдивое: «Не хочу и не могу жить в бесконечном обмане. Можно простить многое, но не измены. Я уехала навсегда. Не ищи меня, не пытайся вернуть. Это невозможно».

Скорее всего, Марис взбесился, в сердцах разорвал записку в клочья, возможно, побежал меня искать… А может быть, он обрадовался и поспешил к своей очередной пассии с чудесной новостью: «Она ушла! Никаких проблем! Я теперь свободен, как ветер!» Я своими глазами видела, когда пришла с работы пораньше, как жарко он обнимался со стройной брюнеткой на берегу океана, как страстно прикасался к