Броненосец “Наварин”. 1888-1905 гг. - Владимир Арбузов

Подъем руля для исправления набивки, дававшей течь сальника, встретил затруднение в невозможности снять один из соединительных болтов ц. пя крепления тяги румпельного параллелограмма. Болт этот пришлось высверливать. Бывший во время стоянки в доке дождь показал необходимость проконопатить верхние палубы, и к этой работе уже, приступлено. Барказные шлюпбалки в разогретом состоянии удачно выгнули гидравлическим прессом, какового до сих пор еще не имелось на Кронштадтском пароходном заводе. Мастерские арсенала Полы, не будучи обширными, отличаются полнотой средств и практичностью приспособлений. С разрешения вице-адмирала фон Питнера офицеры “Наварина” приступили к ознакомлению со всеми учреждениями здешнего порта, и составляемые ими отчеты будут мною представлены Вашему Превосходительству.

Сего числа вверенный мне броненосец выведен из дока и приступает к погрузке полного запаса угля из казенных складов, после чего будут погружены боевые запасы.

Во время пребывания в Поле я испытал удовольствие видеть прекрасные результаты мер, принятых мной для воздержания нижних чинов от пьяного разгула на берегу. В Поле команда увольнялась на берег почти ежедневно отделениями и даже целыми вахтами, когда броненосец стоял в доке. Не было ни одного нетчика, и за все время только один напился до того, что его привели под руки, а увольнялись все и даже стоящие в разряде штрафованных.

При посещении вице-адмирала Питнера он еще раз высказал мне благодарность и удивление благонравному поведению русских матросов, оказывавших воинское чинопочитание не только австрийским офицерам, но и унтер-офицерам и не сделавших за все время своего гуляния ни малейшего нарушения в городе.

В то же самое время команда отлично работала, удивляя в этом отношении чинов портовой администрации. Например, погрузка полного запаса угля командою произведена за 24 часа.

Что касается обычных официальных обедов и приемов, то в этом отношении Главный Командир Полы дал пример отсутствия претензий на роскошь. На его обед ответил сначала я, а затем местное морское собрание дало обед всем офицерам “Наварина” в ответ на ежедневное наше гостеприимство, оказанное не только лицам, появившимся на нем по службе, но и приехавшим только посмотреть броненосец. Вечером накануне ухода “Наварина” нам был устроен пунш. В общем характер всех приемов отличался отсутствием роскоши и шумных излияний, преобладала приятная простота товарищеских отношений.

Уходом из Полы я не замедлил ни на один час, так как к моменту съезда с броненосца последних портовых мастеровых пары были готовы и все расчеты с берегом окончены.

В 2 часа пополудни 30 июля “Наварин” снялся с бочки и направился в море приветствуемый собравшимися на ближайшем к фарватеру островке австрийскими офицерами и хором с музыкой, игравшей наш национальный гимн и марш “Наварин”, посвященный нашему броненосцу капельмейстером музыкантов австрийского флота.

По выходе в море я направился на мерную милю, чтобы выверить механические лаги. Когда пробы на мерной миле уже оканчивались, один из лагов оборвало резавшим корму австрийским миноносцем.

Переход Адриатическим морем сделан при штиле. По выходе в Средиземное море имел попутный ветер почти одинаковой скорости с ходом корабля, т. е. самый неблагоприятный для вентиляции помещений. Но теперь уже не ощущалось на броненосце той невыносимой жары, какую мы перенесли на предшествовавшем переходе. Меры, принятые для понижения температуры в машинном отделении, оказались действенными. Что же касается до тентов, то теперь мы можем носить их на ходу даже при ветре значительной силы.

Огромная площадь носового и особенно кормового срезов представляла немалое затруднение к переделке систем постановки тентов. Принятые на английских и итальянских броненосцах системы отличаются нежелательной массивностью и тяжестью.

Старший инженер-механик Костомаров предложил для облегчения деревянных частей применить систему легких растяжек, австрийские инженеры предложили переделать железные стойки, не увеличивая их толщины, а лейтенант Реммерт предложил разрезать тент на две равные части и переменить места средних стоек. Вся работа была проведена в мастерских в Пола с замечательной аккуратностью.

Когда собрали всю систему и поставили тент, то оказалось возможным вытянуть его, что называется в доску, не согнув ни одной стойки. Старший инженер порта Пола заявил, что с этих пор он будет так же устанавливать тенты и на своих судах.

Вообще же 24-х дневное пребывание броненосца в Пола употреблено было для нас с большой пользою, и в настоящее время не приходится больше тревожиться вопросами незаконченности ремонта. Чистка и окраска подводной части дала возможность при 4-х котлах ход броненосца довести до 12,5 узлов, то есть на 1 узел больше полученного при первоначальном испытании в Балтийском море.

Прошлый переход от Канеи до Пола при запасе угля и пресной воды на 500 тонн меньшем совершили под 6-ю котлами в 76 часов, и было израсходовано 219 тонн угля. Обрастание подводной части броненосца влекло за собой лишний расход топлива почти на 50 %. Надо впрочем оговориться, что обратно на Крит мы шли с углем лучшего качества, отпущенного нам из казенного склада в Пола. Кроме экономии в топливе, после пребывания в доке заметно и уменьшение расхода и смазочных материалов, так как трущиеся части машин испытывают меньшее напряжение.

п. Пола. 2 августа 1897 г.

Командир эскадренного броненосца “Наварин" капитан I ранга Иениш

“Наварин” в Суэцком канале (С открытки того времени)

Матросы российского флота

Командующему Эскадрой флота в Тихом океане

Рапорт

Во исполнение предписания Младшего Флагмана Эскадры Тихого океана 27-го января за № 171, приняв в Порт-Артуре с крейсера 1 ранга “Владимир Мономах” дела стационара, 29-го января, в 8 часов вечера, снялся с якоря для следования в Шанхай-Гуань на станцию. Предполагая для более верного суждения о состоянии льда прибыть к месту назначения не ранее утра, пары имел для экономического хода в пяти котлах.

Перед съемкой с якоря принял в качестве пассажиров, получивших на этот переход разрешение Начальника Морского Штаба Квантунской области штабс-капитана 20-го В. С. Стрелкового полка Игнатьева, поручиков Павловского, Алексеева, Троицкого и Азмидова, врача Общества Красного Креста Семянникова, старшего бухгалтера Манчжурской железной дороги Северина, жену врача Общества Красного Креста Фельдмана и французской службы Поручика 1-го полка Зуэвов-Geandre.