Да будет свет? - Оксана Недельская

холодной тьмы, но этот диссонанс отметила лишь мельком, поскольку вспыхнул дневной свет, показавшийся до невозможности ярким, и — ура, — я смогла заслониться от него рукой.

Страх исчез окончательно, вернулся внутренний покой, и вместо того, чтобы бежать подальше от жуткого места, я осталась лежать — настолько вымоталась. Лежала, глядя в голубое небо, пока снова не уснула.

***

Моя голова покоилась на чьих-то тёплых коленях, а по волосам легко скользила горячая рука, смывая усталость и страхи.

— Чудес не бывает, — тихо говорил кто-то, — всё, что мы видим, — лишь мера нашего знания и понимания сути, понимания истины. Для одних — электрический свет является чудом, для других — телепортация и телекинез. Но есть и те, для кого чудес не существует, ибо они постигли истину, а истина открыла им суть бытия и сделала их свободными…

Некоторое время я наслаждалась ласковыми прикосновениями, слушая знакомый и одновременно незнакомый голос, потом попыталась повернуть голову, чтобы увидеть своего утешителя, и проснулась.

Хм… Ромашковая поляна. Совсем близко весело бурлит речка, куда ни глянь, шелестят деревья: яблони, груши, сливы, вишни… Чистый воздух, напоённый ароматом свежей травы и цветов, кружит голову.

Ничего не понимаю. Ведь я заснула на Серой земле… Да вот же холм, у подножья которого лежит моя долина, с другой стороны виднеется граница со второй Серой землёй. Я уже не говорю о том, что никаких деревьев здесь точно не было, тем более с готовыми плодами!

Пребывая в некотором шоке, я обошла эту красоту, насобирала всего понемногу, наконец-то поела. Вспомнила свой сон и слова человека, говорившего, что чудес не бывает. Получается то, что Серая земля стала полноценной, вовсе не чудо, а нечто закономерное?

Но как? Может быть, «чудо» кроется в том, что я победила свои страхи?

Воодушевившись этой теорией, решила сразу проверить её на второй Серой земле. Но сначала схожу «домой», возьму сумочку с НАЗом, и вперёд!

***

Вот и Серая земля. Я ступила на неё с некоторой опаской, и тут же весь жизнеутверждающий задор испарился, как капелька воды с раскалённой сковородки. Вернулся безотчётный страх, а в голове забились мысли: «Чего ты лезешь-то? Скажи спасибо, что в прошлый раз унесла ноги! Зачем испытывать судьбу?» Я не могла ответить на эти вопросы, только чувствовала, что поступаю правильно, поэтому осторожно пошла вперёд.

На всякий случай в руке держала фонарик — вдруг снова «выключат свет». Теперь, постфактум, я больше всего удивлялась тому, что сумела побороть именно этот страх. С детства мне снился один и тот же сон, в котором вдруг наступала кромешная тьма, и я не знала, куда бежать и что делать. Просыпалась, вопя от ужаса так, что будила соседок по комнате в детском доме. Именно этот кошмар в своё время сподвиг меня на поход в пещеру с последующим опытом абсолютной темноты. Было страшно, даже очень, зато перестали сниться те сны. Кто же знал, что ночной кошмар может стать реальностью…

По мере движения страх усиливался, но постепенно я к нему притерпелась, усердно делая вид, будто мне всё нипочём. При этом старалась концентрироваться на солнечном сплетении, на той крохе света, которую чувствовала внутри, и это простое действо помогало идти вперёд.

Время от времени вместо капли света прорывался шквал холодной тьмы, и тогда меня атаковала ненависть, а страх отступал сразу и полностью. Но ощущать ненависть было очень тяжело. Тяжело настолько, словно я тащила на себе тонну груза, передвигаясь с пудовыми кандалами на ногах. Поэтому, как только в меня врывалась тьма, я замирала и начинала с удвоенным рвением искать внутренний свет.

Так удалось пройти больше половины Серой земли. Её пейзаж (если унылую серость можно назвать пейзажем) не менялся совершенно.

Пронизывающий холод обрушился внезапно и сразу заморозил всё внутри настолько, что не получалось сделать вдох. Я начала задыхаться и опять упала, атакуемая страхом смерти, пожалуй, самым сильным из всех земных страхов… Найти Аль не получалось, и внутри мигом разлилась холодная тьма. Страх превратился в ненависть, но это не помогло сделать вдох. Свет перед глазами померк, и когда я уже проваливалась в небытие, в ушах зазвучали слова Исондила: «Умереть здесь невозможно».

Паника отступила, как по мановению волшебной палочки, и я с хрипом сделала вымученный вдох. Голова кружилась, картинка перед глазами плыла, но я чувствовала, что надо встать, иначе проиграю. Где логика? Понятия не имею. Наверно, так сказывался пережитый ужас.

Я уже была не рада, что решилась на безумный эксперимент. До границы Серой земли далековато, какой ещё подсознательный страх успеет вылезти, пока я до неё доберусь? Да, действительно, я всегда боялась задохнуться, и вот, пожалуйста — получите, распишитесь.

Оставшийся участок проплешины решила быстренько пробежать и понеслась. Бежала, почти не обращая внимания на выскакивающих прямо из-под ног крыс, змей и огромных пауков — нет, ребята, после того, что сейчас было, это всё ерунда, не стоящая внимания.

А возле границы Серой земли меня ждал сюрприз — Адриан! Он пришёл за мной! Боже, неужели? Слёзы радости потекли по щекам, оставляя мокрые дорожки, а губы расплылись в улыбке. Адриан, не говоря ни слова, обнял меня и прижался губами к макушке, а я приникла к горячему сильному телу, вздрагивая от рыданий.

— Я уже и не надеялся найти тебя, — тихо сказал мужчина.

Его голос и нежность, с которой были произнесены эти простые слова, заставили поднять голову. Наши взгляды встретились, чёрные горящие глаза начали затягивать, словно бездонные омуты, и в следующее мгновение меня захлестнуло волной такого невероятного возбуждения, что я глухо застонала. Глаза Адриана блеснули еле сдерживаемой страстью, и он медленно, словно давая возможность передумать, приблизился к моим губам. Обжигающий взгляд вызвал сладкую дрожь во всём теле, наши дыхания смешались, и в момент, когда его губы коснулись моих, мир растворился. Остались только он и я… Мы слились в невообразимом вихре блаженства, даря друг другу острые чувственные ощущения…

В какой-то момент меня словно дёрнуло током, а в следующее мгновение Адриан стоял надо мной, взирая сверху вниз каким-то странным сочувственным взглядом.

— Злата, прости. Твой Аль перешёл ко мне.

Я даже не сразу поняла смысл произнесённых слов.

— Но… как? Почему? Ты же уверял, что не хочешь этого.

— Так получилось, иначе было нельзя, — Адриан говорил очень мягко, его голос обволакивал, завораживал, — Прости.

Из глаз вновь потекли слёзы, но теперь это были вовсе не слёзы радости.

— Не понимаю, зачем ты это сделал, и ты, конечно, снова ничего не объяснишь, — я старалась говорить спокойно,