Волшебный магазин - Анна Сергеевна Родионова

аргументы: – Понимаете, мы вселились в сентябре, и вот уже декабрь, а я не сплю ни одной ночи, у вас все время: бу-бу-бу.

– Абсурд, – благодушно сказал Анатолий Алексеевич, – это капремонт.

– О-о, вашими бы устами мед пить, – непонятно отреагировала соседка.

И собралась уходить, но Анатолию Алексеевичу как назло пришел в голову аргумент.

– Понимаете, – сказал он несколько барственно, – мы люди творческие, это дом театральных деятелей, я прихожу после спектакля, и мне надо расслабиться, отдохнуть.

– О, конечно, – обожающе глядя на творческого человека, – сказала дамочка, – я вас очень хорошо понимаю.

На самом деле Анатолий Алексеевич давно был не у дел – по профессии он был то, что в народе называют «балерун», бывший артист балета, теперь в мимансе. Очень редко его вызывали на «Спящую», где он ходил в свите королевы в красивом костюме с пером на голове.

Анастасия Александровна и Анатолий Алексеевич собирались на новогодние праздники к дочери в Америку, но денег на билет не нашли, поэтому поехали на дачу, а друзьям сказали, что в Америку. Как стыдно быть бедным! Натосковавшись в пустынном зимнем Алексине, вернулись в цивилизацию. Вечером тихо-тихо, почти неслышно включили хорошую ночную передачу «Для тех, кто не спит» – и тут же получили крепкий стук в стенку, причем это был не жалкий кулачок в поношенной перчатке с дырочкой, а могучий удар «космонавта», которым на митингах курочат людей. Анастасия Александровна даже немного испугалась. Анатолий Алексеевич встал, оскорбленно ушел в другую комнату и плотно закрыл дверь. Супруга с ненавистью вырубила телик и попробовала заснуть. Наконец со снотворным удалось. Поэтому стук отбойным молотком по голове ее разбудил не сразу – сначала снился американский внук с железным роботом, которого он пытался разобрать на части. Это было ближе к шести утра. В это время внуки на другой стороне земного шара только идут из школы. Нет, это опять стучали в стену.

После завтрака – звонок в дверь.

Анастасия Александровна пожалела мужа и открыла дверь. В той же шляпке и в тех же перчатках (может, она в них спит?) стояла прошлогодняя дамочка.

– Анастасия Александровна, – сказала она, по-собачьи заглядывая ей в глаза, – я вас очень уважаю, но вы не могли бы сделать телевизор потише.

В комнате тяжело закашлялся Анатолий Алексеевич.

– Он болен, – зачем-то поделилась с соседкой Анастасия Александровна, раздраженная тем, что ее называют по имени-отчеству. Откуда ей это известно?

– О, простите великодушно, – застонала гостья, – пусть поправляется, сейчас в городе такой грипп ужасный. Я могу порекомендовать Анатолию Алексеевичу…

– Спасибо, не надо, – отрезала Анастасия Александровна, закрывая дверь. Но гостья ловко всунула башмачок в образовавшуюся щель и даже чуть всхлипнула от некоторого дискомфорта.

– Я вас прошу только об одном: не включайте громко телевизор.

Анастасии Александровне удалось выпихнуть назойливую визитершу и даже как бы невзначай смазать ей по морде кожаной обивкой двери.

Теперь вечерами они уже не занимались любовью, а быстро ложились спать в разных комнатах, причем Анатолий Алексеевич почти сразу засыпал, а Анастасия Александровна маялась настоящей бессонницей, размышляя над судьбами дочери и внуков.

Но наконец только она заснула – как проснулась от тяжелой канонады, за окном взлетали и летели прямо к Музею вооруженных сил ракеты «земля – земля» в виде новогодних китайских петард. Музей не отстреливался, хотя, конечно, мог бы. Такое количество оружия пряталось в его залах, подвалах и ангарах, что можно было взорвать всю Москву.

Анастасия Александровна доброжелательно отнеслась к этой акции, все же праздник, старый Новый год. И очень тихонько включила телевизор. Передавали что-то интересное – про Вольфа Мессинга, который работал на НКВД, и по ночам его увозили в Кремль для таинственных расследований. Утром его выбрасывали из машины у подъезда, и Вольф Григорьевич буквально сидел на лестнице, дабы не будить коммунальных соседей, дожидаясь, что кто-нибудь да откроет дверь.

Зоркая энкавэдэшная соседка немедленно дала о себе знать.

Она позвонила по домашнему телефону около половины второго ночи, очевидно, списывая даже канонаду на ненавистных соседей. Анатолий Алексеевич услышал звонок, потому что шел в этот момент в туалет. По телефону женский голос сказал, что звонит по просьбе несчастной подруги, которая в наступившем году не спала еще ни одной ночи, неужели нельзя сделать чуть тише телевизор?

Обалделый Анатолий Алексеевич спросил:

– Где вы взяли наш телефон?

Ответ был: в театре. Трубку положили.

– Ася, – довольно громко закричал Анатолий Алексеевич, – у тебя работает телевизор?

– Конечно нет, – ответила Анастасия Александровна, что было равносильно правде – она его только что выключила. – А ты слышал канонаду?

– Какую?

– Петарды.

– Нет.

Анатолий Алексеевич уютно закрылся в своей комнатке, которая соединялась стеной с другими соседями из другого подъезда, и заснул.

Последним ударом, доконавшим Анастасию Александровну, был телефонный звонок в четыре часа утра, когда особенно хочется спать. Ей долго снилось что-то красивое и музыкальное, потому что они совсем недавно купили новый телефонный аппарат и у него был такой нежный звук из классической музыки. Насладившись Моцартом, Анастасия Александровна проснулась и поняла, что это домашний телефон. Медленно шла, долго просыпалась, наконец взяла трубку – гудки. Страшно забилось сердце – Дашка, внуки, что-то случилось, боже мой, ужас, но будить мужа не решилась.

Утром звонок в дверь. Полный повтор предыдущих визитов. Перчатки, слезинки, шляпка, испуганная слабость.

Анастасии Александровне захотелось ее убить, она насмотрелась фильмов с Коломбо и знала, что это сделать очень легко.

Она заорала на весь подъезд: «Ах ты, сука вонючая, стукачка гэбэшная», но Анатолий Алексеевич был начеку и отодвинул ее в сторону, выйдя в халате на лестничную площадку. Оттуда доносились слова: «Голубушка, да у вас паранойя, ах, на Новый год, так нас не было, мы были далеко, давайте по-хорошему…»

Анастасия Александровна высунула нос на площадку:

– Если по-хорошему, надевай штаны и иди в их квартиру – будем проверять уровень слышимости, только возьми мобилу.

Сняв халат и надев штаны, Анатолий Алексеевич в сопровождении дамочки удалился. Анастасия Александровна почему-то подумала: я его больше не увижу!

Через сорок минут мобильный телефон ожил:

– Включи телевизор!

– Он у меня включен.

– Сделай громче!

– Сделала.

– Еще громче.

– Сделала.

– Еще громче.

– Не могу, не получается, ему двадцать девять лет, он устал.

– Хорошо.

– Что хорошо? Слышно или нет?

– Не слышно. Но вот хозяйка уверяет, что я не улавливаю ультразвук.

– Пошли хозяйку с ее ультразвуком в жопу и возвращайся.

Пока ждала мужа, стоя у телевизора, ощутила неприятный запах – горело что-то резиновое. Или пластик.

Анатолий Алексеевич вернулся довольный удавшейся миссией: она больше не будет звонить, я убил ее аргументом, что мы были на Новый год в Америке.

– Скажи, что тут горит, – чувствуешь?

Анатолий Алексеевич ответил легкомысленно:

– Это у ее бабки сгорела ручка от сковородки.

– И этот запах идет к нам? Из другого подъезда? Мы, что, с ними вообще живем в одной квартире?

– Всё, тема закрыта. Она больше не будет ни звонить, ни стучать.

Вечером, крепко закрыв дверь в ту комнату, где стоял телевизор, стали смотреть по интернету «Фанни и Александр» в полном формате.

Не было еще десяти часов, как из комнаты, где стоял выключенный телевизор, раздался все тот же стук.

– Чем это она так колотит, может, той сковородкой?

На следующий день Анатолий Алексеевич пошел в соседний подъезд. Оказалось, что не так легко войти, потому что пупочка, открывающая их собственный подъезд, совершенно не подходила к соседнему. Пришлось постоять на холоде, поджидая какого-нибудь жильца. Жилец появился через двадцать пять минут, но Анатолий Алексеевич был терпелив.

Дома была только бабка, настроенная агрессивно, она сказала, что они подают в суд на домком, и там еще посмотрим, кто кого.

Анатолий Алексеевич почувствовал себя в ловушке. Он не знал, что еще существуют домкомы и швондеры.

Погрозив бабке Страсбургским судом, удалился.

Людмила, соседка по площадке, забежала к Анастасии Александровне узнать, почему она вчера так кричала на лестнице.

Услышав рассказ, сказала, что пойдет на любой суд свидетелем, чтоб доказать, что Анатолий Алексеевич и Анастасия Александровна – люди тихие и законопослушные.

Они поцеловались и поздравили друг друга с Крещением. И обе спустились к почтовому ящику. Людмила достала жировку, а Анастасия Александровна, кроме жировки письмо от руки, адресованное Анатолию Алексеевичу.

«Мой дорогой, Анатолий Алексеевич, после нашей вчерашней встречи и разговора, я не стучала вам и тем более не звонила ночью. Я легла