Она развалилась. Повседневная история СССР и России в 1985-1999 гг. - Дмитрий Окрест

В комитете по делам СНГ у меня не заладились отношения с председателем, который стремился к расчленению Украины и Грузии, аннексии Крыма, Донбасса, Абхазии. Я же считал, что нужна дружественная стабильная и целостная Украина, настаивал на подписании договора и признании границ. Киев должен быть политическим союзником Москвы, а если мы отняли бы тогда Крым, то навсегда бы потеряли соседа. Другое дело, наша политика и так привела к утрате влияния. Теперь я иначе отношусь к проблеме Крыма: обеспечить достойную жизнь крымчанам в постмайданной Украине было бы невозможно. Из гуманитарных и геополитических соображений присоединение Крыма стало естественным шагом.

Депутаты любого созыва никогда не были готовы идти на настоящую конфронтацию с президентом. Они были готовы пошуметь, но идти ва-банк не решались, ведь их могли вполне распустить. Так было и в марте девяносто третьего, и в апреле девяносто девятого, когда президента обвиняли в развале Союза, геноциде русского народа и чеченской войне. Я не поддерживал голосование по импичменту – ведь Дума не смогла даже принять закон об отстранении президента от власти, никак нельзя было реализовать такое решение.

В девяносто шестом все считали, что лидер КПРФ Зюганов станет президентом, но коммунисты поджали хвост и согласились, чтобы результат оказался не в их пользу[26] Я никогда не считал свой статус депутата выше, чем мое положение почтальона в прошлом. Мне работать было комфортно, ведь я занимался тем, чего хотел всю жизнь, но мало что мог сделать. Испытывал и тяжелую ф устрацию: ведь статус Думы, где я был в ничтожнейшем меньшинстве в собственной же фракции, был жалок. Эксперимент по трансформации СССР мы провалили, аналогично получилось и с Российской Федерацией.

Неожиданный крах ГКЧП после трех дней массовых протестов вокруг Белого дома, возвращение в Москву Михаила Горбачева и арест участников комитета, безусловно, стали событиями, последствия которых невозможно было полностью спрогнозировать. Едва ли обо всем, что последует за подавлением того, что тогда было принято называть «путчем», могли догадываться активные участники событий как на рядовом уровне, так и представляющие руководство ведущих политических сил. Тем не менее у событий последующих месяцев была своя логика. Влияли на эту логику среди прочего и те ожидания, которые были у участников и наблюдателей событий. Мы, разумеется, не беремся воссоздать полную эмоциональную и рациональную картину происходящего для всех его участников. Однако какое-то представление об этом могут дать определенные влиятельные СМИ того времени, выполнявшие роль ретрансляторов общественного мнения. Прежде всего нас будут интересовать прогнозы и оценки, публиковавшиеся в тех СМИ, которые считались сторонниками решительных политических преобразований. Ожидания тех политических и интеллектуальных кругов, которые концентрировались в это время вокруг газет, в первые месяцы после августовских событий так или иначе отражались на их страницах. Сейчас они представляют заметный интерес, поскольку дают понять, как виделось происходящее тем, кто так или иначе приложил усилие к тому, чтобы события развивались именно в этом направлении.

В качестве основы взят еженедельник «Московские новости» – пожалуй, одна из наиболее влиятельных газет периода перестройки, безусловно поддерживающая радикальные политические преобразования. Стоит отметить, что, поддержав курс Бориса Ельцина на повышение самостоятельного статуса РСФСР и критикуя «консерваторов» в окружении Горбачева, «Московские новости» тем не менее сохраняли определенную лояльность по отношению к президенту СССР, поэтому оценка поставгустовских событий авторами газеты особенно интересна. Дополнительное же внимание к этим публикациям привлекает то, что среди авторов газеты того времени можно найти много известных фигур, сыгравших разную роль в политической и культурной жизни России последующих десятилетий. В качестве определенного дополнения мы приведем публикации из некоторых других изданий. Однако они сыграют лишь вспомогательную роль в качестве некоторых ориентиров в сложной картине российской публицистики тех лет.

Если говорить о первых материалах, появившихся в «Московских новостях» вскоре после поражения ГКЧП, то можно увидеть, что само это поражение воспринималось как повод для решительных и радикальных действий. После 21 августа «Московские новости» настаивали на коренном преобразовании действующей политической системы. Одним из показательных материалов того времени можно считать статью знаменитого обозревателя «Известий» Отто Лациса, опубликованную в номере от 24 августа – в это время газета печатала материалы, писавшиеся непосредственно в дни событий, связанных с ГКЧП, – именно этим, видимо, объясняется, что Отто Лацис решил написать материал именно для приостановленных после введения чрезвычайного положения «Московских новостей» («Известия» приостановлены не были и заняли противоречивую позицию). В статье «Конец эры компромисса» Отто Лацис призывал к немедленному роспуску КПСС: «Шестилетняя эпоха медленного, непоследовательного движения вперед, эпоха политики Горбачева закончилась (…) Вместе с эрой компромисса 19 августа умерла КПСС. Ее руководство, возможно, не участвовало в принятии решения о создании ГКЧП – значит, это не правящая партия. Ее руководство двое суток молчало по поводу захвата хунтой своего генерального секретаря, избранного съездом, – значит, это вообще не партия(…) Демократии придется теперь действовать по-новому, с учетом страшного урока. Только этим мы сможем возместить малую часть долга перед павшими, только так мы восполним долг перед будущими поколениями», – писал он. Возможно, эти строки были написаны в некоторой горячке. Тем не менее они выражали определенное настроение. При некоторой сумбурности событий 19-21 августа (как это видится сейчас) тогда они представлялись патентом на самые радикальные преобразования как политические, так и экономические. Попытка части государственного руководства совершить не предусмотренные конституцией действия в этот момент казалась достаточным поводом для демонтажа некоторых конструкций традиционной политической системы, в частности, КПСС.

О финале перестройки писал в это время и обозреватель «Московских новостей», будущий редактор газеты Лен Карпинский. Его материал в номере от 1 сентября так и назывался: «Перестройка кончилась, начинается новостройка». «Именно прежний курс полушагов оказался порочным(…) – писал Карпинский, – поэтому, проходясь по лицам, замешанным в перевороте, предстоит пройтись по структурам, его породившим. Подвергнуть ревизии необходимо и политический курс, который вел нас в пропасть». Иными словами, мысль о коренном демонтаже государственной системы после того, как некоторые лица из этой системы неудачно ввели в Москву танки, была достаточно популярна, по крайней мере, среди тех, кто мог считать себя победителями в произошедших событиях.