Королева стендапа - Йенни Йегерфельд

Я понимаю, что Сесилия ждет рассуждений о том, как форма предотвращает травлю одноклассников на почве одежды или что-то в этом роде. Типа: когда у всех одинаковая одежда, некого дразнить за стиль. Или за его отсутствие. Или за плохую, немодную, поношенную одежду.

Но я знаю, что все не так просто. Неужели те, кто травит, не найдут причины поиздеваться? Прическа, например? Обувь? Прыщи? Чтобы тебя начали травить, не нужно выглядеть как-то особенно. Однажды Тира начала было дразнить меня за то, что я, когда отвечала у доски, назвала коренных жителей Америки женского пола «индейками». Я сказала:

– Индейцы и индейки известны тем, что используют для нападения бумеранги.

А Тира закричала:

– Ха-ха-ха! Ну да, а курицы? Они что используют? Может быть, кастрюли?

Я разозлилась, подскочила к ее парте и как заору:

– Да, именно так, а если тебе не нравится, лучше заткнись, или я засуну курицу тебе в глотку!

Сесилия очень рассердилась, и на перемене у меня и Тиры был с ней серьезный разговор о том, чтобы впредь мы выбирали выражения и следили за своим тоном. Я пообещала, что буду. Тира тоже пообещала, но соврала, потому что, когда мы вышли на перемену, я слышала, как она сказала Ниссе: «Эй ты, жопа! Убери свою задницу!» Значит, она не очень-то серьезно отнеслась к своему обещанию. (К тому же слова «жопа» и «задница» означают одно и то же, так что если употреблять их вместе, то получается масло масляное. А точнее «жопа жопистая».)

После этого случая стали говорить, что у меня «подростковая агрессия».

ЗАТКНИТЕСЬ! Поняли? Это была шутка! Надо записать ее в мой блокнот с фламинго.

Вдруг у меня в кармане завибрировал мобильный телефон. Нам не разрешают пользоваться телефонами на уроках, но я все-таки краешком глаза прочитала сообщение от Осси:

«Привет Саша! Я тут разговорился в стендап-клубе, который называется “Южный”. Мы должны встретиться с одним парнем, которого зовут Хенрик, который занимается стендапом кучу лет! Обещал с тобой поговорить. Когда у твоего папы вечерняя смена? Привет от Осса-босса!»

(Осси не очень-то складно пишет. Надеюсь, это не связано с тем, что он не читает книг.)

Я просто ликую! От радостного предвкушения не могу спокойно сидеть, тем более придумывать какие-то аргументы в защиту школьной формы. Но все-таки успеваю до конца урока записать еще несколько:

Гермиона Грэнджер тоже не жаловалась.

Ни слова против от Рона Уизли.

Школьные галстуки можно использовать как силки при ловле зайцев.

Нужно еще немного поработать над текстом.

Сесилия смотрит в журнал, потом говорит:

– Так, посмотрим… Саша! Твоя очередь. Пожалуйста!

Я поспешно собираю листки, которые лежат рядом со мной на скамье, и встаю. Делаю четыре шага, поворачиваюсь к классу. Мои школьные друзья и школьный персонаж Тира смотрят на меня. В глазах у них скука. Я их не осуждаю. Нельзя сказать, что анализ строения земного шара – захватывающая штука. Ниссе даже умудрился заснуть. Но сейчас я их взбодрю!

Мое сердце колотится в груди. У меня вдруг пересыхает в горле. Я сглатываю слюну. Мне бы сейчас глоток воды, но Сесилия, боюсь, не разрешит выйти из класса. Нельзя посреди урока.

Последний шанс передумать и сделать нормальный доклад.

Это мой мозг в истерике кричит, чтобы я одумалась. Но я его не слышу. Нет. Я ему не верю. Истерика не вызывает доверия. Я откашливаюсь. Сесилия отошла в сторону и оперлась на подоконник. Она кивает мне, чтобы я начинала.

Я выпаливаю:

– Пятый «В»!

И удивляюсь, какой у меня громкий голос. Даже Ниссе открыл глаза и сонно оглядывается вокруг.

Я продолжаю:

– Мне невероятно приятно быть сегодня с вами. Я не променяю урок обществоведения ни на что в мире. Я даже отказалась от жутко крутой работы, только чтобы быть здесь. Чтобы вот так стоять перед вами и делать доклад.

Несколько моих одноклассников обменялись удивленными взглядами. Кто-то хмыкнул. Это, конечно, Ниссе. Остальные в изумлении уставились на меня. Обычно доклады начинаются по-другому.

– Да. Жутко крутая работа. Знаете шоу «Скальван. Дети»[26]?

Я подождала, пока несколько человек кивнули, и продолжила:

– Так вот, я могла стать бебиситтером двух малышей, которые просто ОБОЖАЮТ это шоу.

Я останавливаюсь, чтобы переждать смех. Это было необязательно делать, потому что никто не засмеялся. Мой замысел был в том, чтобы народ сначала решил, что речь идет о работе в шоу, а потом выяснилось, что мне предложили стать бебиситтером. По-моему, отличные сетап и панчлайн. Но класс смотрит на меня и не знает, как реагировать. Ничего не поняли? Чертовы тупицы!

Тут я замечаю, что Мартина и Кевин хихикают, а Ниссе весь трясется от смеха. Но непонятно, они смеются моей шутке или тому, что обстановка такая… необычная. Марта застыла в ужасе. Глаза широко распахнуты, рот приоткрыт. Тира завязывает на макушке хвост из своих дурацких длинных каштановых волос и улыбается. Нехорошей улыбкой. Она сейчас похожа на бабушкиного кота Тулуза, поймавшего мышь. В предвкушении, что сейчас ее прикончит. Только сначала поиграет с ней немножко. Мышка, конечно, только об этом и мечтает. Или же коту просто нравится смотреть на мышкины страдания.

Но я не несчастная мышь и страдать не собираюсь! Я делаю глубокий вдох и продолжаю:

– Давайте немного поговорим об этом. О бебиситтерстве.

Вдруг я чувствую, как кто-то трогает меня за плечо. Это Сесилия.

– Саша… ты скоро начнешь свой доклад?

Мое выступление под угрозой срыва. Я говорю:

– Да-да, уже начинаю.

Я судорожно придумываю переход от бебиситтерства к земляным корочкам.

Жду, пока Сесилия сядет.

– Так вот, про бебиситтерство. Дикая история, да? Я же ничего не умею! Не умею готовить, менять памперсы, не вожу машину, если вдруг понадобится, и даже не уверена, что мне разрешается ездить на переднем сиденье! Единственное, что меня связывает с бебиситтерством, – это то, что я сама еще ребенок! Ребенок. Это все равно что сказать: «Алё! Ты часто болеешь? Значит, будешь врачом!»

Никто не засмеялся. Даже Ниссе. Я кучу времени потратила на придумывание этой шутки, а никто не смеется! Только таращатся на меня, будто не верят своим глазам. Марта прикрыла рот рукой. Сесилия обеспокоенно смотрит на меня со своего места у окна. Все равно что метать бисер перед свиньями – так папа говорит, когда мне не нравится приготовленная им еда.

– Представьте себе такую картину: большой стакан ледяного сока и тарелка хрустящих земляных корочек! Круто, да?