Ледяная кровь. Полное затмение - Андреа Жапп

-Да.

— Какая приятная новость! И где же?

— В аббатстве Клэре, где есть тайная библиотека, которую мне удалось обнаружить с большим трудом.

— Но ведь вам щедро заплатили за подобные трудности, — сыронизировала Од наигранно-веселым тоном, а затем добавила: — Итак, столь желанные манускрипты по-прежнему находятся в Клэре... Мы не продвинулись ни на шаг.

— Дело в том, что наша матушка приказала обыскивать повозки и всех, кто выходит из монастыря, невзирая на их обязанности и положение. Я не могла подвергать опасности...

— Досадное препятствие, которое очень огорчит нашего итальянского друга. Что касается аббатисы, мадам де Бофор, она вызывает у нас все большее раздражение. Нам срочно нужны эти книги. Как вы думаете, она скоро снимет наблюдение за воротами?

— Сомневаюсь. Я даже полагаю, что она прикажет методично обыскать все аббатство.

Лицо Од де Нейра скривилось от досады.

— Какая ужасная перспектива. У нее есть шансы найти их?

— Не думаю...

— Но? Ведь вы хотели возразить?

— Сейчас происходят странные события.

Изящные брови Од вопрошающе поползли вверх. Ее гостья продолжала:

— Загадочная смерть инквизитора, который должен был мне... вам служить. Я не верю в эти глупые россказни о встрече со случайным убийцей. Неимоверная милость, оказанная мадам де Суарси Божьим именем. Эта пронырливая сестра-больничная, оказавшаяся гораздо опаснее, чем я полагала, судя по ее самодовольству. Изнасилование, а затем удушение служанки Мабиль из дома Эда де Ларне. Она оказала мне неоценимую помощь, приведя своего хозяина туда, куда я и хотела, к покойному Никола Флорену. Она также раздобыла для меня несколько осколков стекла из окон прихожей мадам де Суарси. Толченое стекло, добавленное в мясную котлету или ломоть хлеба, становится беспощадным оружием. Одним ударом мы убивали двух зайцев, поскольку в случае необходимости мы могли бы и это вменить в вину мадам де Суарси. Видите ли, и в случае с Мабиль гипотеза о бродяге-убийце мне не подходит. Мабиль не принадлежала к числу девиц, позволявших одурачить себя. По крайней мере она оказала бы отчаянное сопротивление. Еще одна деталь смущает меня. Когда люди бальи обнаружили ее бездыханное тело на опушке леса, они заметили, что на ней было несколько одеяний, словно она готовилась к длительному путешествию. Что-то затевается, и это беспокоит меня, мадам.

Од несколько минут молча рассматривала ее. Гонорий про-явил удивительное безрассудство, завербовав эту женщину. Как она сказала ему во время их первой встречи в Ватикане, было безумием доверять страху и желанию, которые служат

главными характеристиками трусости. И все же она произнесла любезным голосом:

— Вы должны как можно скорее вынести эти манускрипты за стены монастыря и передать мне, чтобы я могла отвезти их нашему «другу».

Женщина, разозлившись, резко ответила:

— Да что вы возомнили о себе? Что мне достаточно приказать? Да я первая, кто пострадал от этого необычайно строгого затворничества в аббатстве. Я должна была прислушаться к внутреннему голосу и перенести в надежное место деньги, накопленные своим неблагодарным трудом.

— Неблагодарным, но весьма прибыльным.

— А вы думаете, что убивать легко?

Искренне удивившись, Од заявила:

— Имеет значение только первый труп. Все остальные похожи на него.

— Вы... вы... — с отвращением выдохнула женщина.

— Чудовище? Возможно. — Вдруг опечалившись, мадам де Нейра добавила: — Но рождаются чудовищами немногие. Большинство из встреченных мною чудовищ таковыми стали.

Од быстро сумела взять себя в руки и фыркнула:

— Ах, трагедии я не люблю, они сушат кожу лица и способствуют появлению морщин. Признаюсь, в моем случае преображение произошло стремительно и почти безболезненно. Возвращаясь к мадам де Бофор, скажу, что она нас... утомляет.

Од увидела, как напряглась женщина, и участливо произнесла:

— Вы побледнели.

— Речь идет об аббатисе.

— И что? Разве это утомление, о котором я говорю, не лишает сна архиепископа, который вскоре станет Папой?

— Но... эта ведьма больничная следит за ней, как за молоком, стоящим на огне.

— Ба, да у нас возникли маленькие трудности! Но я знаю способ, как их устранить, — заявила Од, показывая на коричневый атласный кошелек, лежащий на изящном столике ее кабинки.

Женщина поспешно схватила его. Од добавила:

— Добрый совет подруги, знающей вас: заслужите его.

Женщина почувствовала угрозу, скрытую игривым тоном,

и пообещала:

— Постараюсь.

— Сделайте это, сделайте быстро и как можно лучше. Затем нам надо поговорить — надеюсь, душевно, — о другой пашей весьма упрямой знакомой, о мадам Аньес. Как выглядит эта дама, которую мне так расхваливали?

— Она очень красивая и весьма грациозная, если вы это хотите знать.

— Да. Впрочем, это весьма лаконичный ответ. Сделайте над собой усилие, я жажду узнать больше. Опишите ее.

— Она высокая, выше меня, хрупкая, но не слабая. У нее светлые волосы с медным оттенком, более насыщенным, чем у вас. Взгляд ее серо-голубых глаз сразу же поражает. Что касается ее кожи, она бледная, как и подобает благородной даме, хотя мадам де Суарси охотно работает со своими людьми на открытом воздухе, — произнесла женщина сухим тоном.

— Весьма милый портрет. Но мне кажется, что вы описываете ее с отвращением. Почему? — шутливо спросила мадам де Нейра. — Прошу вас, продолжайте.

Лицо женщины исказилось от ненависти, и она процедила сквозь зубы:

— Я сыта по горло этой Суарси! Похоже, что все готовы сражаться за нее. Все восхваляют ее до небес и приписывают ей тысячи добродетелей. А кто такая Суарси? Ей не откажешь в хороших манерах, она, разумеется, благочестивая, достойная, образованная и, несомненно, умная женщина.

— Черт возьми! Тем не менее вы находите несправедливым, что ее восхваляют до небес? — сыронизировала Од де Нейра. —

Милочка, ревность и зависть — это весьма коварное оружие. Необходимо избавиться от них.

— Что вы хотите этим сказать?

— Зависть заставляет слабые умы искать в других причины своего поражения или неудовлетворенности, хотя они кроются в них самих.

Оскорбление было таким очевидным, что женщина покраснела. Она ненавидела это прекрасное чудовище и охотно заткнула бы ему рот. Да, она его ненавидела, но вместе с тем боялась. Од де Нейра продолжала:

— Успокойтесь. Очень скоро мадам де Суарси перестанет причинять вам неудобства. На этот счет у меня есть несколько занятных идей. Впрочем... все в свое время. Поспешишь — людей насмешишь. Прощайте, до скорой встречи на следующей неделе на этом же месте, в это же время... вместе с манускриптами. Мы полакомимся нежным яблочным пюре с орехами и медом, радуясь, что мадам де Бофор наконец-то воссоединилась со своим горячо любимым мужем. По сути, разве тем самым мы не окажем ей бесценную услугу?