Слово павшего - Дарья Гущина

– Касс-си, да что с-с тобой такое творитс-ся? – заволновалась ящерка, видимо, оценив выражение моего лица. – И не говори мне, что ничего с-страшного не с-случилос-сь, ты аж позеленела вс-ся.

– Монстр ядовитый оказался… – огрызнулась я, воюя с уцелевшей штаниной.

Одну штанину тварь укоротила почти до колена, и потому вторую я собиралась подровнять сама, хотя ни ножа, ни тех же ножниц у меня, разумеется, не было, как и чистых бинтов или полотенец для перевязки. Пришлось отрывать ее вручную.

– Чушь! – объявила моя собеседница. – Гун не заразны! Это с-скорее ты хитришь… А-а-а, яс-сно… Ты крови боишьс-ся, верно? Ох, Касс-си, Касс-си… Этого еще не хватало… С-спас-сительница, которая боитс-ся вида с-собс-ственной крови.

– А нечего хватать кого попало, – парировала я. – Да, я боюсь крови, и что? Многие ее боятся, не я одна такая неправильная… А чего ты от меня хотела! Я не воин и не маг… Я… я филолог! Я обычный человек!

– Ты – павший воин, – жестко возразила Яти, наблюдая за моей возней. – И… ты не ту ногу перевязываешь.

Тяжко вздохнув, я решилась приоткрыть один глаз, быстренько перевязала кровоточащую рану, кое-как встала на ноги и отряхнулась. Потерянную где-то кепку и украденную сумку искать не рискнула, дабы не тревожить старые кости, которые по идее надо похоронить, – кто бы только за эту грязную работу взялся… Я-то – точно пас, мне «общения» с ними по горло хватило, да и не нанималась я за гуями всякими свалки прибирать. А, кстати, кто они такие, эти гуи?

Этот же вопрос я задала и ящерке, пока оглядывалась в поисках Янтаря – виал, убедившись, что моем жизни ничего не угрожает, немедленно куда-то делся. То ли обходил территорию, то ли вернулся под дуб, не знаю, но я решила его не ждать и, прихрамывая побрела на место стоянки. Янтарь меня всегда отыщет и догонит, а мне же – возле дуба проще будет сориентироваться и найти тропу, ведущую к главной дороге.

– Гуи, – после некоторых раздумий начала лекцию Яти. – Это не что иное, как душа. Материализовавшаяся душа мага. Видишь ли, Касс-си, вс-стречаютс-ся такие маги, которые, умирая, не хотят покидать наш мир и пытаютс-ся любой ценой здес-сь ос-статьс-ся. И некоторым ос-собо могущес-ственным удаетс-ся материализовать с-свою с-силу и душу, превратив их в подобие тела. Обычно – детс-ского. Но чтобы вы-жить, им нужно очень много ес-сть. Причем питаютс-ся они вс-сем без разбора – от гнилых яблок и падали , до живых людей. Обычно в гуи превращаетс-ся чело-век, умерший не с-своеи с-смерью и с-стремящийс-ся завершить неоконченные дела. Правда, они не учитывают того, что вечный голод превратит их в бес-спощадных монс-стров, а с-смерть вычеркнет из памяти прежние планы. С-скажи с-спас-сибо, рядом с-с тобой оказалс-ся виал. Это единс-ственное живое с-сущес-ство, которого гуи боятс-ся и к которому они и близко никогда не подойдут.

– А ты конечно же и не подумала, что эти гуи могут мне встретиться, – ядовито добавила я. – И посему решила, что рассказывать заранее мне ничего не надо, а вовремя просыпаться, чтобы предупредить об опасности – тоже. Верно? Кстати, ты ведь тоже своего рода – гуи? Никогда не видела, чтобы у обычных ящериц был настолько гибкий позвоночник, и они бы спали вот так, как ты, обернувшись вокруг чего-нибудь.

– Я не гуи, – обиделась моя чешуйчатая собеседница, – то ес-сть… ну… почти… Я, конечно, не живое с-сущес-ство, но и питатьс-ся чем попало мне не надо. А расс-сказывать тебе вс-сего с-смыс-сла нет, у нас-с с-слишком много с-странного и необычного. Проводника бы тебе найти, чтобы он за тобой прис-сматривал, пока я с-сплю.

– Без ваших проводников как-нибудь обойдусь, я же не дите малое! – обиделась уже я, доковыляв до дуба и сев на траву. – Всю жизнь сама за собой присматриваю и, как видишь, пока еще жива!

– Вот именно, что «пока еще», – ехидно поддакнула моя хвостатая собеседница. – Даже удивительно.

Не найдя подходящего ответа, я гордо проигнорировала ее обидную реплику, да и не до препирательств мне было, если честно. Нога болела безбожно и, похоже, начинала распухать. Может, эти гуи не представляют особой опасности лишь для местных жителей, а для пришельцев вроде меня – они смертельно ядовиты.

Подумав, я поделилась своими опасениями с ящеркой, а в ответ получила назидательную тираду, в которой Яти популярно разъяснила мне одну очень простую вещь: пришельцев, спасителей и иже с ними здесь убить или покалечить нельзя (царапины – не в счет), потому как мы жизненно необходимы миру и он нас в обиду не даст. Поэтому я могу расслабиться и не волноваться, а нога – до свадьбы все равно заживет. Правда, до чьей именно свадьбы – она не уточнила, а я не стала спрашивать, дабы не нарваться на очередной язвительный комментарий по поводу. Ну не то чтобы я так их побаивалась – просто спорить лень.

Ждать виала под дубом мне быстро наскучило, ия, поправив повязку, похромала к дороге, по пути борясь с тихой истерикой. После рассказа Яти до меня дошло, насколько долго мы со смертью смотрели друг другу в глаза. Соответствующая реакция пришла незамедлительно. Нет, это был даже не испуг, а скорее – шок. Тихий шок, приправленный скромной истерикой. На меня в жизни никто не нападал и не покушался! Даже уличные хулиганы и одноклассники всегда обходили мою скромную персону стороной, но оно и понятно, если вспомнить, что у меня – орава двоюродных братьев, половина которых серьезно занимается рукопашным боем. А тут… а здесь… А здесь – придется учиться защищаться самостоятельно.

Ой-ей…

Янтарь смирно поджидал меня на обочине дороги, держа в зубах сумку и кепку. Ишь ты, ведь не поленился все побегать и найти, солнышко мое рыжее… И даже издеваться надо мной не стал, а опустился на колени и терпеливо подождал, пока я вскарабкаюсь к нему на спину, сокровище мое нахальное… Усевшись, я надела кепку козырьком назад и пошарила в сумке, к своему вящему удивлению обнаружив там чудом уцелевшее яблоко и кожаную флягу с водой. Пожалуй, не так уж все и плохо!

Да, все не настолько плохо, все – еще хуже… Хотя я наивно полагала, что хуже, чем есть, быть не может в силу второго закона подлости: если гадость случилась утром, вечером все должно пройти гладко. Угу, уже. Я – в другом мире, и законы здесь не такие, как у нас. Или просто сработал первый закон подлости: если одна гадость случилась, будь бдительным – за каждым углом тебя может поджидать следующая. И ведь я эту пресловутую гадость неким непостижимым образом чувствовала, просто не знала, из-за какого именно угла ee ждать, и потому все проворонила.

И началась предсказанная гадость с того, что я, разумеется, в положенное время в нужную деревню не приехала. То ли из-за неприятного дневного происшествия, то ли из-за неспешного хода, выбранного виалом, – судить не берусь. Но факт остается фактом: я катастрофически не успевала засветло приехать на место. И сначала – мрачно наблюдала за быстро клонящимся к закату солнцем, а потом – усиленно подгоняла Янтаря, с затаенной надеждой высматривая за каждым поворотом дороги хоть какой-нибудь населенный пункт и поминутно вздрагивая от испуга. Мне буквально повсюду мерещились кровожадные зомби, и даже присутствие виала не особенно успокаивало. Это гуи его боятся, но мертвые воины – на то и мертвые, чтобы ничего и никого никогда не бояться. У них такового чувства наверняка не предусмотрено, как и наличия каких-либо чувств вообще.