Высоцкий - Владимир Иванович Новиков

существуют песни, для написания которых спектакль или фильм послужил чисто внешним толчком. Так, песни из кинофильма «Вертикаль» включены А. Крыловым в первый том. Действительно, том песен немыслим без «Песни о друге».

Можно предлагать к этой системе какие-то частные уточнения. Например: почему бы не перенести в первый том «Прерванный полет»? Ведь он не связан впрямую с фильмом «Бегство мистера Мак-Кинли» — в отличие от баллад, написанных по прозаическому «сценарию» режиссера М. Швейцера. Можно подумать и о том, чтобы пополнить песенный том лучшими из произведений, написанных на случай: «Театрально-тюремный этюд на таганские темы», сочиненный к десятилетию театра, или песенное поздравление к сорокалетию Олега Ефремова — это вещи достойного поэтического уровня… Но в целом система работает.

Что еще вошло во второй том? Детская поэма «Про Витьку Кораблева и друга закадычного Ваню Дыховичного», прозаическое произведение «Жизнь без сна (Дельфины и психи)», неоконченный «Роман о девочках», сценарии «Как-то так все вышло…» и «Где центр?». Тексты, написанные в соавторстве с другими прозаиками, резонно оставлены за пределами издания.

Двухтомник стал основным и наиболее авторитетным изданием произведений Высоцкого. Он выдержал множество переизданий: в 2004 году вышло уже семнадцатое! В тексты вносились небольшие уточнения, менялись авторы предисловий (в этой роли выступили и А. В. Кулагин, и автор этих строк), но состав и текстология стабилизировались. На основе двухтомника вот уже более двадцати лет готовятся разнообразные малые поэтические однотомники Высоцкого (к сожалению, в большинстве случаев текстологический источник в них не указывается). Но так или иначе, книжный рынок в основном сейчас наполнен изданиями Высоцкого, состоящими из достоверных и правильно датированных текстов.

Что же касается «рукописной» тенденции в подготовке изданий Высоцкого, то ее продолжил Сергей Жильцов. Им руководило стремление представить рукописное наследие поэта с наибольшей полнотой. В девяностые годы С. Жильцовым были осуществлены три больших издания произведений Высоцкого: в пяти томах (Тула, 1994–1998), в семи томах (Германия, 1994) и в четырех томах (Москва, 1997).

В количественном отношении эти издания достигли определенного результата: здесь обнародовано множество архивно-рукописных текстов, прежде недоступных читателю. Собраны доступные для публикации письма Высоцкого, помещены известные дневниковые записи. Однако уровень текстологического качества всех трех «собраний сочинений» оставляет желать лучшего.

Пятитомник был заявлен как «первая попытка академического издания наследия классика русской советской литературы». (Сомнительно, кстати, что Высоцкий согласился бы с таким определением. Да и здравому смыслу оно противоречит: у автора, не публиковавшегося при жизни, не состоявшего в Союзе писателей, немного оснований именоваться «советским».) Составитель стремился опубликовать все известные тексты Высоцкого (как рукописи, так и фонограммы), причем со всем обилием имеющихся вариантов, которые приведены в комментариях. Законченные стихотворные произведения Высоцкого размещены С. В. Жильцовым в сплошном хронологическом порядке, будь то песня, систематически исполнявшаяся автором до конца жизни, или сохранившийся в архиве или частной коллекции черновой автограф. Так, в первом томе между песнями «За меня невеста отрыдает честно…» и «Сивка-Бурка» (обе исполнялись автором с 1963 по 1979 год) помещена написанная для радиоспектакля, и притом на чужую мелодию, «Колыбельная» («За тобой еще нет / Пройденных дорог, / Трудных дел, долгих лет / И больших тревог…»), и по смыслу, и по стилю весьма далекая от основного направления поэтической работы Высоцкого. Ставить такие явно второстепенные (или даже третьестепенные) произведения в один ряд с «классикой» поэта неправомерно.

Существует определенная текстологическая традиция в издании русской поэтической классики девятнадцатого — двадцатого веков. Вслед за основным корпусом текстов помещается раздел «Стихотворения, не вошедшие в основное собрание» (как сделано, например, в издании А. А. Фета), «Стихотворения, не вошедшие в книги» (например, в изданиях А. А. Ахматовой и М. И. Цветаевой). Высоцкому не довелось готовить свои произведения для печати, но довольно четкое представление автора о его «основном собрании» прослеживается в репертуаре концертов.

Текстология — наука строгая. От текстолога требуются самоотверженность, умение обуздать собственную «креативность». Текстолог не имеет права напрашиваться в «соавторы» к публикуемому им писателю. К сожалению, С. Жильцов не избежал этого соблазна. Ему захотелось как бы «спеть» на страницах книг «непетые» тексты Высоцкого, поспорить с поэтом и «вернуть» отброшенные им в процессе исполнения варианты.

Не менее опасно стремление во что бы ни стало датировать произведения с точностью до дня, хотя и с точностью до года это сделать не всегда возможно. И что получается? Есть у Высоцкого стихотворение, написанное как отклик на гибель космонавтов Волкова, Добровольского и Пацаева. Текстологу кажется, что поэт откликнулся на это событие сразу, как только о нем услышал. Трагедия произошла тридцатого июня 1971 года. Исходя из этого, под текстом ставится дата: «31 июня 1971»… Комментарии, как говорится, излишни.

Своеобразный спор между двумя разными подходами к печатной презентации произведений Высоцкого продолжается по сей день. Текстологическая модель А. Крылова легла в основу иллюстрированного подарочного издания «Песни беспокойства», выпущенного в 2012 году петербургским издательством «Вита Нова». Иллюстрации выполнены Михаилом Шемякиным специально для этой книги. В качестве послесловия здесь помещена статья А. Крылова «Шансонье всея Руси в ландшафте тоталитарной системы», а обстоятельные примечания написаны совместно А. Крыловым и А. Кулагиным. Двумя годами раньше эти примечания вышли в издательстве «Булат» отдельной книгой — «Высоцкий как энциклопедия советской жизни. Комментарий к песням поэта». Эта книга типологически сходна с филологическими комментариями к таким шедеврам отечественной словесности, как «Евгений Онегин», «Мастер и Маргарита», сатирическая дилогия И. Ильфа и Е. Петрова. Еще одно реальное подтверждение статуса Высоцкого как классика.

В том же 2012 году в другом петербургском издательстве — «Амфора» — появляется весьма своеобразное одиннадцатитомное издание альбомного формата, в основу которого положены тексты песен и стихотворений, подготовленные С. Жильцовым. Тома составлены по тематическому принципу, и каждому дано цитатное название. Первый том — «Выйти живым из боя…» — включает военные песни, второй — «Я был душой дурного общества…» — песни криминальной тематики, третий — «Летела жизнь в плохом автомобиле…» — «тексты песен, представляющих в трагикомическом свете образ жизни, мысли и чувства советского человека», как сказано в аннотации. И так далее — вплоть до одиннадцатого тома под названием «Вот и сбывается все, что пророчится…», где представлены тексты песен, написанных для спектаклей и кинофильмов. Всё логично, за исключением, пожалуй, десятого тома «Каюсь! Каюсь! Каюсь!» — куда согласно аннотации «включены стихи и песни, составляющие творческое кредо В. Высоцкого». Стилистическая шероховатость этой формулировки (кредо не «составляют») обнаруживает концептуальную нечеткость состава тома. К тому же Высоцкий, как мы полагаем, выражал свое творческое кредо не в отдельных произведениях, а во всей их совокупности.

Но не будем придираться к мелочам вроде вышеупомянутой злополучной датировки «31 июня» под стихотворением «Я б тоже согласился на полет…», перекочевавшей из пятитомника, некогда подготовленного С. Жильцовым, в том «Ловите ветер всеми парусами» новейшего одиннадцатитомного издания. Составитель одиннадцатитомника П. Фокин написал к каждому