Путин. Его жизнь и время - Филип Шорт

делать по этому поводу. Вы должны были взять [документы] и прочитать их. Тогда бы вы не задавали этих вопросов. Как вы думаете, зачем мы здесь собрались? Чтобы пить чай? ... Как вы думаете, зачем я вам звонил? ... Вот почему такие дела затягиваются на годы.

Подобный обмен мнениями был показан по телевидению в качестве предупреждения для других. На принятие даже самых простых решений уходят месяцы и даже годы", - ворчал Путин на Госсовете. Законодательство томилось в министерствах, "хотя достаточно изменить одно слово в одном пункте". На заседаниях правительства министры подвергались президентскому дознанию. Это был способ показать, что добрый царь заботится об интересах своего народа даже тогда, когда бояре нерадивы.

Разочарование Путина в громоздкости российской системы было искренним. Все привыкли ждать, что решит начальник", - сетовал он. Но если это и так, то отчасти по его вине. Он не сумел реформировать бюрократию, ограничил демократические свободы и установил контроль сверху вниз.

Тем не менее, отношение к окружающим менялось. Один из министров вспоминал, как его вызвали в кабинет. Путин писал за своим столом, - вспоминает он. Когда я вошел, он даже не поднял глаз. Он просто сказал мне, что ему нужно, и сказал: "Можете идти". Это было похоже на поведение Сталина.

Это заметили и иностранцы. Во время визита Путина в Лондон на саммит Россия-ЕС в октябре 2005 г. он и Блэр ужинали на Даунинг-стрит в частном порядке, один на один. Обычная процедура заключалась в том, что советники оставляли их наедине, где присутствовали только переводчики, а затем, ближе к концу вечера, заходили посмотреть, как у них идут дела. Когда помощник Блэра по внешней политике Найджел Шейнвальд предложил своему коллеге Сергею Приходько, который уже много лет работал советником Путина, прервать тет-а-тет, он и его российские коллеги побледнели. «Они были в ужасе, - вспоминает Шейнвальд. Это было по-имперски. Они боялись входить в присутствие и прерывать разговор... В конце концов, мы это сделали, но они держались на заднем плане».

Произошли и другие изменения.

Ежегодные телефонные переговоры, которые вначале носили свободный характер и Путин отвечал на любые вопросы, превратились в тщательно отработанный ритуал. В декабре 2003 года никто не спрашивал о двух злободневных темах - об аресте Михаила Ходорковского, который произошел двумя месяцами ранее, и о ситуации в Чечне. Участников предварительно проверяли, отсеивали неудобные темы и разрешали задавать только "мягкие" вопросы.

Отношение "крутых парней", которое отмечал Билл Бернс и другие, стало более выраженным. Перед визитом канцлера Германии Ангелы Меркель в Москву в январе 2006 года ее советник по внешней политике Кристоф Хойсген предупредил российских коллег, что канцлер не любит собак, так как однажды была сильно покусана. В качестве приветствия Путин подарил ей маленькую черно-белую игрушечную собачку. Через год, когда они встречались в Сочи, перед тем как вывести пресс-корпус, к ним присоединился Конни, его большой и довольно упитанный черный лабрадор, который подошел и обнюхал туфли канцлера. Думаю, собака вас не пугает, не так ли? сказал Путин, сидя с широко расставленными ногами. Она хорошая собака, мы не должны беспокоиться, что она сделает что-то плохое". Меркель, которая напряглась при виде собаки, хватило ума обратить это в насмешку, ответив по-русски: «По крайней мере, она, кажется, не ест журналистов!» Это было глупо и, главное, контрпродуктивно. Из всех западноевропейцев немцы - крупнейшие инвесторы в Россию и самые заинтересованные в сохранении корректных отношений. По словам Хойсгена, «Меркель была достаточно жесткой, чтобы это ее не беспокоило. Но она заметила. Это тактика КГБ - выставить другую сторону слабой». После этого она сказала немецкому журналисту: «Я понимаю, почему он считает, что ему нужно это делать - чтобы доказать свою мужественность».

На самом деле это была смесь: грубое поведение уличного мальчишки, просочившееся в детство Путина, и взгляды, привитые советским воспитанием и десятилетием пребывания в Большом доме. В апреле 2000 г., будучи избранным президентом, он выступил в защиту министра иностранных дел Игоря Иванова, который подвергся нападкам депутатов-коммунистов в Думе за якобы неуместные контакты с западными коллегами. Иванов, сказал Путин, не сделал ничего плохого. Но затем добавил, что если какой-либо министр или вообще "любой гражданин России" будет иметь контакты с иностранными чиновниками "вне рамок своих служебных обязанностей", то, естественно, "к нему будут применены определенные процедуры, предусмотренные уголовным кодексом".

Кто-нибудь из граждан России? Это замечание вызвало недоумение.

Похоже, он просто хотел сказать, что все равны перед законом, - писала газета "Сегодня", - но вышло так, что если у тебя есть контакты с иностранцем, то ты можешь оказаться в тюрьме. Это было воспринято как промах, но это дало представление о менталитете другой эпохи. Во времена Брежнева, когда Путин работал в Пятом управлении в Ленинграде, российских граждан действительно могли арестовать за несанкционированные контакты с Западом.

Во второй срок правления Путина такие проблески стали более частыми.

То ли от разочарования в ухудшающихся отношениях России с США, то ли от более широкого разочарования в Западе, то ли потому, что, как следствие, он все больше прислушивался к силовикам из своего окружения, он начал делать надуманные заявления, которые явно не были простым трепом.

На вопрос о мерах по недопущению оппозиционных кандидатов на региональные выборы в России он ответил: «Пойдите и поговорите с оппозиционными партиями в любой из ваших стран... Там происходит точно то же самое». Если у России и есть плохой имидж на Западе, то это потому, что западные журналисты "продолжают слепо повторять то, за что им платят". В Америке журналистов, которые отказываются следовать линии правительства, увольняют ... и многое другое в том же духе.

Так говорили советские чиновники 30 или 40 лет назад. В первый срок Путин избегал подобных грубых фальсификаций. Во второй срок все изменилось.

Не менее показательна реакция Путина на слух о бывшем госсекретаре США Мадлен Олбрайт, запущенный двумя годами ранее российским интернет-троллем.

Она заявила, что Сибирь слишком велика и богата природными ресурсами, чтобы принадлежать только России, и должна быть передана под американское управление на благо всего человечества. Эта история была подхвачена правительственным рупором - "Российской газетой", которая взяла интервью у эксцентричного генерала ФСБ в отставке Бориса Ратникова. Он и его коллеги, по его словам, работали в секретном подразделении ФСБ, занимавшемся исследованиями в области экстрасенсорики. Они "подключились к подсознанию госсекретаря Олбрайт", где выяснили, что у нее действительно были подобные мысли.

В России, где широко распространена вера в инопланетян и парапсихологию, это не