Хозяин Черного Замка и другие истории - Артур Конан Дойл

– Ты будешь нашим проводником.

– Проводником?! А граф? Помилуй господи попасть в его руки! Ах, полковник!..

Прусский полковник махнул рукой, давая Режану понять, чтоб он молчал.

– Пошли ко мне немедленно капитана Баумгартена, – сказал он, обращаясь к сержанту.

Капитан явился немедленно. Это был человек средних лет, с голубыми глазами и непомерно развитыми челюстями. Лицо у капитана Баумгартена было кирпично-красное, за исключением верхней части лба, которая, будучи защищённой от воздуха и солнца медной каской, сохранила белый, точно слоновая кость, цвет. Рыжие усы лихо закручены вверх, совершенно плешивая голова блестела, как зеркало. Младшие офицеры шутки ради подкрадывались к капитану сзади и, глядя в лысину, подкручивали себе усы. Капитан считался несколько медлительным, но надёжным и храбрым офицером. Полковник безусловно доверял ему.

– Вы отправитесь этой ночью в Чёрный замок, капитан, – произнёс полковник фон Грамм. – Проводника я вам достал. Вы арестуете графа и приведёте его сюда. Если он будет сопротивляться, можете его застрелить.

– Сколько людей брать с собою, полковник?

– Мы окружены шпионами, и надо беспокоиться о том, чтобы захватить его врасплох. Он не должен знать, что мы за ним охотимся. Если взять много солдат, все заметят наши приготовления. С другой стороны, нам нельзя и рисковать. Вас могут окружить.

– Полковник, я вот как поступлю. Я двинусь на север, и все подумают, что вы меня отправили к генералу Гебену, а затем – поглядите-ка вот тут на карте – я поверну на эту дорогу, и мы окружим Чёрный замок прежде, чем французы успеют опомниться. Полагаю, что при таком плане мне будет достаточно двадцати солдат…

– Очень хорошо, капитан. Надеюсь увидеться с вами и вашим пленником завтра утром.

Была холодная декабрьская ночь, когда капитан Баумгартен и его двадцать познаньцев выступили из Лэз-Андэли и двинулись по большой дороге в северо-западном направлении. Пройдя две мили, отряд повернул на узкую лесную тропинку и быстро двинулся к цели своего похода. Моросил холодный мелкий дождь, и капли его стучали по сучьям высоких тополей или шуршали в мёртвой траве лужаек. Капитан шёл впереди, рядом со старым сержантом Мозером, который крепко держал за руку Франсуа Режана. Предварительно он успел шепнуть французу на ухо, что в случае внезапного нападения первая пуля, которая вылетит из винтовки, будет направлена ему в висок. Сзади шлёпали по мокрой земле двадцать пехотинцев, пряча лица от дождя и спотыкаясь в темноте. Солдаты знали, куда и зачем они идут, и радовались. Им хотелось отомстить за смерть товарищей.

Из Лэз-Андэли отряд вышел около восьми часов вечера. В половине двенадцатого их проводник остановился перед воротами. Ворота железные, решётчатые и укреплённые между двумя каменными столбами с геральдическими украшениями. Стен давно не существовало, и камни покрылись терновыми кустами и травой. Пруссаки проникли внутрь и начали осторожно продвигаться вперёд по дубовой аллее, засыпанной опавшими листьями. Пройдя аллею, они остановились и начали оглядывать местность.

Перед ними находился Шато-Нуар – Чёрный замок. Луна, выглянувшая из-за дождевых туч, заливала старый дом серебряными лучами. Дом имел вид латинской буквы L. В середине виднелась низкая сводчатая дверь. Ряды маленьких окон напоминали открытые бойницы броненосца. Тёмная крыша обрывалась по углам, где возвышались четыре небольшие башенки. Дом словно спал в лунном безмолвии. В одном из окон нижнего этажа сиял одинокий огонёк.

Капитан начал шёпотом отдавать приказания. Некоторым из солдат он велел стеречь парадный вход, другим было поручено прокрасться к задней двери. Одни стали на караул у восточной части дома, другие – у западной. Сам он с сержантом прокрался на цыпочках к освещённому окошку.

За ним была небольшая и убого обставленная комната. В кресле сидел пожилой человек в халате и читал при свете оплывающей свечи изорванную газету. Рядом с ним на столе стояла бутылка с белым вином и наполовину опорожнённый бокал. Сержант постучал штыком в окно. Старик пронзительно взвизгнул и вскочил с кресла.

– Молчать – или вы умрёте! Дом окружён. Бежать некуда. Идите и немедленно отоприте нам дверь. Если вы ослушаетесь, вам не будет пощады.

– Ради бога, не стреляйте! Я отопру дверь… Отопру!

И старик со смятой газетой в руке бросился вон из комнаты. Через секунду послышалось звяканье замков, стук поднимаемых болтов, и маленькая дверь отворилась. Пруссаки ворвались в вымощенный каменными плитами проход.

– Где владелец замка, граф д’Эсташ?

– Мой господин? Его нет дома.

– Это ночью-то? Если вы лжёте, то прощайтесь с жизнью!

– Я говорю правду, сударь. Его сиятельства нет дома.

– А где же он?

– Я не знаю.

– Что он делает сейчас?

– Не могу сказать. Сударь, вы напрасно в меня целитесь. Убейте меня, коли угодно, но чего я не знаю, того не могу вам сообщить.

– И часто граф так отлучается по ночам?

– Часто.

– И когда он возвращается домой?

– На рассвете.

Капитан Баумгартен отпустил крепкое немецкое ругательство. Выходит, он даром потратил день. Ответы этого человека были искренни, и, конечно, он говорил правду. Впрочем, этого следовало ожидать. Так или иначе, но нужно всё-таки обыскать дом и удостовериться в отсутствии хозяина. Поставив пикеты у обеих дверей, капитан и сержант пошли по дому вслед за дрожащим дворецким. Свеча плясала в его руке, и странные тени бегали по старинным обоям и резному дубовому потолку.

Таким образом осмотрели весь дом, начиная от громадной, вымощенной каменными плитами кухни и кончая столовой во втором этаже, оказавшейся огромной залой с хорами для музыкантов; стены её были обшиты почерневшими от времени панелями. И нигде ни души. В самом верхнем этаже, на чердаке, они нашли пожилую жену дворецкого, Мари. Муж и жена были единственными слугами графа. Самого же его нигде в доме не было. Даже следов его присутствия не замечалось.

Обыск продолжался долго, и прошло много времени, прежде чем капитан Баумгартен удостоверился в справедливости слов дворецкого. Трудно было осматривать этот дом. Узкие крутые лестницы, по которым нельзя идти вдвоём в ряд, перемежались тёмными извилистыми коридорами. Стены были так толсты, что звуки из соседней комнаты совсем не долетали. Капитан Баумгартен топал ногами, срывал занавеси, тыкал саблей в углы, надеясь обнаружить потайные места, но эти поиски не привели ни к каким результатам.

– Вот что я думаю, – сказал он по-немецки своему помощнику. – Вы, сержант, приглядывайте за этим молодцом и не позволяйте ему ни с кем сообщаться.

– Слушаю, господин капитан.

– Четырёх человек поместить в засаду у передней двери и столько же у задней. Похоже, что на рассвете птичка прилетит в своё гнёздышко.

– А прочие солдаты, господин капитан?