Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон

Одесса находилась в безопасности.

Но продолжали прибывать новости издалека, грозя по-своему затопить их. На Земле войны в Нигерии и Азании спровоцировали резкий всемирный конфликт между «Армскором» и «Субараси». Христианские, мусульманские и индусские фундаменталисты одновременно объявили антивозрастную терапию делом Сатаны. Множество не получивших лечения примкнули к движению, захватывая местные правительства и совершая прямые, возглавляемые толпами нападения на подразделения наднациональных корпораций в пределах их досягаемости. Ну, а сами корпорации пытались реанимировать ООН и выставить ее как альтернативу Мировому Суду. И многие из крупнейших клиентов корпораций, включая и «Группу одиннадцати», пошли на попятную. Мишель считал это победой, поскольку так они демонстрировали страх перед Мировым Судом. Он также считал, что любое укрепление международного органа вроде ООН лучше, чем его отсутствие. Значит, на Земле были созданы две конкурирующие арбитражные системы, причем одна – контролируемая корпорациями, что позволяло легче уклоняться от решений той, которая им не нравилась.

На Марсе дела обстояли лучше. Полиция ООН беспрепятственно рыскала на юге, если не считать пары-тройки необъяснимых взрывов их автоматизированных машин, Прометей стал последним скрытым убежищем, которое обнаружили спецслужбы. Из всех больших убежищ только Вишняк оставался недоступным, и его жители затаились, надеясь, что до них не дотянутся лапы корпораций. Однако Южный полярный регион перестал быть частью подполья.

Учитывая обстоятельства, неудивительно было, что участники собраний напуганы. Требовалась смелость, чтобы присоединиться к явно уменьшающемуся, словно остров Минус Один, подполью. Как предполагала Майя, людей приводила туда злость, а также возмущение и надежда. Но они были напуганы. Они сомневались, что этот шаг пойдет им на пользу. Было так просто внедрить шпиона в ряды вновь прибывающих… Иногда Майя ловила себя на том, что ей трудно им доверять. Вдруг они не те, за кого себя выдают? И она опять изводила себя тревожными мыслями.

Во время очередной полуночной встречи с новичками она заметила молодого человека, чей взгляд ей очень не понравился. После собрания Майя удалилась со Спенсером и его друзьями в свою комнату, где обнаружила Мишеля.

– Не беспокойся, – сказал он, когда она поделилась с ним своими опасениями.

– Что ты имеешь в виду? – взвилась она.

Он пожал плечами.

– Члены сообщества следят друг за другом. Они хотят убедиться, что ничем не рискуют. А команда Спенсера вооружена.

– И ты молчал?..

– Думал, ты знаешь.

– Не держи меня за дурочку!

– И не думаю, Майя. В любом случае это все, что мы можем сделать, если только не решим скрыться.

– Я и не предлагаю! Считаешь меня трусихой?

Кислое выражение мелькнуло у него на лице, он буркнул что-то себе под нос, глубоко вздохнул и прокричал ей прямо в лицо одно из своих французских ругательств. Но она видела, что это было сознательным решением с его стороны. Наверное, он вообразил, что ссоры хорошо на нее влияют, а ему позволяют расслабиться, следовательно, они допустимы, когда неизбежны. Стычки тоже стали своеобразной терапией, и это, конечно, было неприемлемо. Ею манипулировали. Она бездумно шагнула к кухонному уголку, схватила медную кастрюлю и швырнула в него. Он был настолько ошарашен, что едва успел уклониться.

– Putaine! – взревел он. – Pourquoi ce fa? Pourquoi?[35]

– Не надо меня опекать, – ответила она, удовлетворенная тем, что он разозлился по-настоящему, и не остыв сама. – Ты – чертов мозгоправ! Если бы ты справлялся со своей работой, первая сотня не спятила бы и мир бы не пошел под откос! Только ты во всем виноват!

Она хлопнула дверью и умчалась в кафе, чтобы поразмышлять над тем, как ужасно иметь в партнерах труса, и над собственным омерзительным поведением. Как быстро она утратила самоконтроль и набросилась на него…

Он не пришел к ней, хотя она сидела кафе до самого закрытия.

Когда Майя вернулась домой, легла на кушетку и заснула, раздался легкий стук в дверь. Она вздрогнула и открыла глаза, а Мишель вскочил с кровати, посмотрел в глазок и распахнул дверь.

В коридоре стояла Марина. Она кинулась в комнату, рухнула на кушетку рядом с Майей и, взяв ее за руку своими трясущимися пальцами, сказала:

– Они захватили Сабиси. Службы безопасности… Хироко и все последователи были там с визитом. Еще там были южане, они переехали в Сабиси после рейдов. И Койот тоже. И Нанао, и Эцу, и все иссеи…

– Они не сопротивлялись? – спросила Майя.

– Они пытались. Нескольких убили на железнодорожной станции. Они были в панике, но я думаю, что кое-кто мог скрыться в лабиринтах мохола. Копы окружили город и ворвались в него! Прямо как в Каире в шестьдесят первом, клянусь!

Она разрыдалась. Майя с Мишелем сидели по обе стороны от нее, а она уткнула лицо в ладони и всхлипывала. Это было настолько не в духе обычно суровой Марины, что до Майи, наконец, дошел смысл происходящего.

Выпрямившись, Марина вытерла глаза и нос. Мишель дал ей упаковку бумажных платков. Она спокойно продолжила:

– Боюсь, многие из них уже убиты. Я находилась снаружи с Владом и Урсулой. Мы спрятались в убежище, замаскированном под булыжники, и три дня оставались там, а затем пробрались к ангару и взяли вездеход. Влад отправился в Берроуз, Урсула – в Элизий. Мы хотим оповестить всех из первой сотни. Особенно Сакса и Надю.

Майя встала, оделась, прошла по коридору и постучала к Спенсеру. Вернувшись обратно, она поставила чайник, стараясь не смотреть на фотографию Фрэнка, который глядел на нее, будто говоря: «А я тебя предупреждал. Так оно и случается». Она понесла чашки с чаем в гостиную и неожиданно поняла, что ее руки дрожат так сильно, что горячая вода проливается на пальцы. Мишель был бледен, на лбу его выступил пот, он не слышал ничего из того, что говорила Марина. Если группа Хироко находилась в Сабиси, это означает, что вся его семья погибла… В лучшем случае их взяли в плен. Майя передала им чашки, вошел Спенсер и выслушал историю. Майя взяла халат и набросила его на плечи Мишеля, коря себя за недавний приступ раздражительности. Она села возле него и крепко его обняла, пытаясь безмолвно сказать, что она тоже его семья и теперь ее игры закончились. Она сыта ими по горло и никогда не станет относиться к нему, как к собачонке или мальчику для битья… Она любит его. Но его бедро было как теплый фарфор, он не замечал ее руки и едва ли осознавал, что она была тут.

И Майя поняла, что в моменты тяжелейших несчастий люди меньше всего могут что-то сделать друг для друга.

Она встала и налила чая Спенсеру, избегая смотреть на собственное бледное лицо в темном кухонном окне, прищуренный хищный взгляд которого она не выносила. Никогда нельзя оглядываться.