Последний рыцарь короля - Нина Линдт

Нет ничего прекраснее в пустыне, чем восход солнца. Я встречала его каждое утро и не уставала жадно ловить первые ласковые лучи того, кто уже через несколько часов превращался в жестокого мучителя. Светлеющее небо пробуждало меня, и я встречала день в молитве возле спящего рыцаря. Краски медленно менялись, небо само по себе начинало прихорашиваться в ожидании солнца. Но вместе с небом менялся и песок. Тени убегали прочь, словно испуганные приходом света демоны, и пустыня начинала переливаться и играть красками. От темного фиолетового цвета менялись в красный, из красного в оранжевый, из оранжевого в желтый, а в жару казалось, что пустыня белая, настолько слепило глаза. И я жадно вдыхала прохладный воздух и плакала от восторга, понимая, что эта красота вечна, в то время как я, быть может, вижу ее в последний раз. Мне становилось страшно в какой-то момент, казалось, я совершенно одна на всем белом свете, и больше нет никого на планете, покрытой песком. Тогда я испугано оборачивалась, чтобы найти взглядом спящего Рыцаря, и долго всматривалась в его фигуру, пытаясь понять, дышит он или нет. Мне было страшно потерять его в этой пустыне.

Пять дней шли они по пустыне, на пятый день Рыцарь велел донне надеть на себя бедуинские одежды поверх котты и закрыть лицо – они приближались к порту. Вскоре появилась первая растительность, потом пальмы, заросли тростника и сверкнул голубой лентой Нил. Поторговавшись с торговцем небольшого суденышка, на который грузили товары, Рыцарь отдал ему верблюдов и доплатил за проезд. Их взяли на корабль и отвели им маленькую комнатушку, больше похожую на шкаф, чем каюту. Там воняло рыбой, корабль сильно качало, особенно когда они вышли в открытое море. Донна постоянно боролась с тошнотой, не могла ничего есть и за шесть дней похудела так, что котта висела на ней, как на палке, и, глядя на себя, донна плакала от жалости. Последний Рыцарь проявил вдруг участие к ней, но донна видела, что ему тоже приходится несладко. Он был еще очень слаб, донна со страхом наблюдала за ним, ей казалось, он слабеет с каждым днем все больше.

Когда они высадились в порту Яффы, там царила такая суета, что когда кто-то случайно толкнул Рыцаря в бок, было совершенно невозможно определить виноватого. Рыцарь, согнувшись от боли, повис на донне, она с трудом довела его до ступенек и усадила, опустившись перед ним на колени, она заставила его дать ей посмотреть на рану – к ее ужасу, она открылась и начала кровоточить. Последний Рыцарь жмурился от боли, Анна всячески пыталась помочь ему, но обратиться было не к кому: в том столпотворении, что творилось в порту, их никто не замечал.

В отчаянии она взяла его за руку и сильно пожала, выражая свое сострадание. Рыцарь выпрямился и посмотрел ей прямо в лицо. Она была готова поклясться, что в ту минуту она могла прочитать в его глазах нежность, но это было лишь одно мгновение, и тут же свет его глаз померк, словно со дна поднялась муть, и они снова стали темно-серыми и скрытными. Анна решила, что ей почудилось. В конце концов, это могла быть просто признательность за сочувствие. Она помогла ему подняться.

– Надо найти лекаря, – предложила она.

– Некогда, – покачал он головой, – французы могут покинуть страну, нам надо торопиться.

«Французы… Но кто же тогда ты? Может, ты отступник, принявший мусульманство? Нет, тогда бы ты не пришел к коптам. Немец? рыцарь, оставшийся на Востоке после шестого похода Фридриха ІІ? мусульманин, обратившийся в христианство? человек из прошлого донны? клейменый каторжник или изуродованный пытками пленник? преступник? Почему ты скрываешь свое лицо? Ты не француз, это точно, но кто ты?»

Одни вопросы и ни одного ответа. Рядом с портом располагался рынок, Рыцарь купил лошадь, и они сели на нее вдвоем. Анна чувствовала запах крови, но Рыцарь отказывался от перевязки, надеясь, что кровотечение остановится. И в то же время его рука, придерживающая ее за талию, легкое соприкасание ее спины с его телом волновали ее, несмотря на беспокойство за его здоровье. Анна замирала, когда он обнимал ее чуть крепче, если лошадь спотыкалась, сердце пускалось в галоп, и она была благодарна провидению, что Рыцарь не может видеть румянца на ее щеках. Только под вечер Анна заставила его спуститься с коня, и в эвкалиптовой роще он устало опустился на траву. В ход, за неимением бинтов, пошла манишка донны, которую она разорвала на полосы. Рыцарь ослаб, донна заставила его как следует поесть, и он уснул, а она долго сидела подле него. Она не представляла, куда идти, у кого просить помощи, если с ним что-то произойдет. Отчаяние лишило ее сна. Когда он проснулся, он пошутил, сказав, чтобы она не волновалась так за него.

– Акра или Акко, как его называют здесь, был назван так в честь растения, которое, по преданию, исцелило Геракла. Мне нечего бояться, ведь вы, донна, излечили полвойска короля, со мной вы как-нибудь справитесь, стоит вам только найти заветную траву.

И пока они ехали, донна ловила себя на том, что высматривает на обочине растения.

На очередном привале, когда он разламывал купленный в Нетанье хлеб, она спросила, долго ли они еще будут идти к Акре.

– Долго, донна. Мы с вами оба слишком слабы, чтобы осилить такое расстояние за несколько дней, – признался Рыцарь.

Они уже дней пять или шесть были в пути, а преодолели только половину.

– Почему вы помогаете мне? Почему столько сил тратите на меня? – вдруг вырвалось у донны, и она в ожидании уставилась на кожаную маску.

– Вы мне очень симпатичны, мадам, – скалясь, лукаво ответил Рыцарь.

Опустив глаза, она поняла, что он никогда не ответит ей на этот вопрос.

– Почему вы не снимите маску? Неужели вам не жарко? Кроме меня вас никто не увидит…

– Не задавайте вопросов, на которые вряд ли захотите увидеть ответы, донна.

Несмотря на жар, идущий от костра, донна содрогнулась, словно холод пробежал по ее спине и запустил свои ледяные пальцы в ее волосы. Так что же он прячет под маской? Страшное уродство? отрезанный нос? вырванные ноздри? клеймо? шрам? И она поняла, что действительно не хочет знать, почему он носит маску.

– Кто вы? – спросила она чуть слышно.

– Я пленник, живущий на свободе, донна Анна. Такой же пленник, как и вы. Жизнь делает с нами все, что захочет, мы лишь птицы, не подозревающие, что живем в большой клетке. Нам все время кажется, что мы на воле.

Он вдруг замолчал, Анна смотрела на него и не могла понять, почему он заговорил так взволнованно, словно боль, которую он держал в себе, вырвалась вдруг наружу, но ей казалось, что он произносил не те слова, что хотел.

– Через шесть-семь дней мы прибудем в Акру, – вдруг сказал Рыцарь и лег возле костра, накрывшись плащом. На этот раз он первым отвернулся от нее.

Акра, или, как ее называют евреи, Акко, это город, расположенный на севере современного государства Израиль рядом с городом Хайфа. В Средние века с 1244 года Акра была столицей Иерусалимского королевства. Главный оплот христиан на Востоке, Акра расположена в широкой бухте. Высокие каменные стены с приземистыми круглыми башнями защищают порт. Влажные снизу стены контрастируют со светлым камнем наверху, вокруг носятся крикливые чайки, с моря дует приятный ветерок. Глядя с этой стены на море, невольно вспоминаешь легенду, которая гласит, что воды Всемирного потопа остановились возле этого города. «Акко» в переводе с иврита значит «до сих пор». Этому городу более 4 тысяч лет, и за свою долгую жизнь он повидал немало. Древняя Акра в политическом и военном отношении издавна служила важным соединительным пунктом между Европой и Азией. Поэтому и хозяева ее менялись очень часто. Египтяне, римляне, крестоносцы, арабы, турки, французы, евреи… Крестоносцы и арабы постоянно сменяли друг друга, за город шла ожесточенная борьба, продолжавшаяся не одну сотню лет.