Расстрел "Белого дома". Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский

Таким образом против почти безоружного Добровольческого полка «Белого дома», к этому времени не превышавшего численности батальона, был выдвинут целый корпус, оснащенный не только автоматами и пулеметами, но и бронемашинами, вплоть до танков. Некоторым «демократам» этого казалось недостаточно, поэтому предлагалось использования авиации[2564].

После того, как сначала на Съезде, затем с балкона «Белого дома» объявили о взятии «Останкино», на Краснопресненской набережной началась эйфория. У стен парламента развернулось формирование отрядов или батальонов для установления контроля над всем городом. По утверждению А. А. Маркова, всего было создано «12 батальонов»[2565].

Однако прошло немного времени, и стало известно, что «Останкино» не взяли», что там «идет бой»[2566].

Если верить Руслану Имрановичу, это сообщение он получил после того, как, выступив на митинге, возвращался к себе кабинет[2567]. Однако ни около 16.00, ни около 17.00 такое известие он получить не мог, так как стрельба в Останкино началась не ранее 19.10 – не позднее 19.30. Вероятнее всего, спикер спутал свое присутствие на митинге с участием в последнем заседании Съезда народных депутатов, которое закончилось в 18.40.

Но и в это время никто не мог ему сообщить о стрельбе в Останкино. По свидетельству В. А. Югина, сразу же после окончания съезда Руслан Имранович записал телеобращение к населению, а затем заявил, что сам поедет в Останкино и выступит в прямом эфире[2568]. От этой поездки его отговорили[2569]. А пленку с записью его обращения к населению было доверено доставить на телевидение В. А. Югину, куда он и отправился[2570].

Поскольку в «Белом доме» о стрельбе в Останкино стало известно почти сразу же, можно утверждать, что описанный эпизод имел место между 18.40 и 19.30.

В этот промежуток времени спикера посетил О. Г. Румянцев.

«…Был вечер, – вспоминает Олег Германович, – Ситуация складывалась так, что руководство и депутаты в Доме Советов Российской федерации были убеждены: началось преодоление последствий государственного переворота. Нашим первоочередным долгом было показать, что именно конституционная власть способна контролировать развитие событий, обеспечивать законность и порядок, управлять государством… С этими идеями я срочно пошел к Руцкому и Хасбулатову, изложил свои предложения о подготовке двух документов»[2571].

«Первым документов стало обращение к гражданам «Не допускать экстремизма и насилия!», подписанное и оглашенное тогда же»[2572]. По всей видимости, тогда же Р. И. Хасбулатов «вмес те с Руцким подписал специальное обращение к гражданам России с призывом к миру и согласию»[2573], в котором говорилось, что «государственный переворот» «ликвидирован»[2574].

И только после этого, не ранее 19.30, Р. И. Хасбулатову стало известно о стрельбе в Останкино. Как явствует из его «рабочего дневника», узнав о ней, он вместе В. А. Агафоновым и Ю. М. Ворониным «сразу же направился к Руцкому»[2575].

По свидетельству Ю. М. Воронина, когда он вернулся из Свято-Данилового монастыря, то в первую очередь зашел к Р. И. Хасбулатову. «Там, – пишет Юрий Михайлович, – находились А. Руцкой, В. Агафонов, В. Баранников, А. Коровников. Завязался нелицеприятный разговор… Р. Хас бул атов и А. Руцкой, к то «логикой», кто матом пытались отбиться от меня… Я покинул кабинет Р. Хасбулатова, сказав, что пойду готовиться к завтрашним переговорам в монастыре»[2576].

Ю. М. Воронин наивно полагал, что переговоры будут продолжены.

Если исходить из воспоминаний Ю. М. Воронина, то Р. И. Хас булатов от правилс я в кабин ет А. В. Руцкого только после этого обмена мнений. И здесь по радио он услышал «пулеметные очереди». «Все теперь ясно – записал Руслан Имранович в «рабочем дневнике», – вот она, та самая провокация, которую я пытался разгадать с 28-го сентября. Все пропало – перебьют десятки людей – “спишут” на Верховный Совет РФ»[2577].

Что же стал делать, наконец, осознавший происходящее спикер? Прежде всего он связался с командующим Московским военным округом генералом Леонтием Васильевичем Кузнецовым и призвал его вмешаться в ход событий, однако тот дипломатично заявил о «нейтралитете»[2578].

После этого, около «20.00», Р. И. Хасбулатов отправился к В. А. Ачалову и, охарактеризовав его действия как «партизанщину», предложил «немедленно “отозвать” А. М. Макашова, прекратить имитацию военных действий, бряцание оружием». Если верить спикеру, то В. А. Ачалов заявил, что «Макашов был послан для оказания помощи демонстрантам, которых расстреливали». Это было неправдой[2579].

А что в это время делал А. В. Руцкой?

По некоторым сведениям, около 19.30[2580], почти сразу же, как только возле телецентра началась стрельба, он снова появился на балконе «Белого дома» и призвал находившихся возле здания парламента людей отправиться в Останкино. Призыв не остался без последствий. В Останкино было отправлено еще несколько машин, еще около сотни человек, которые там сразу же попали под смертельный огонь[2581].