Расстрел "Белого дома". Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский

Что же произошло к этому времени? Ведь Б. Н. Ельцин уже спал, а П. С. Грачев – готовился ко сну. По всей видимости, роль холодного душа сыграла информация о вошедших в город по приказу Кремля войсках, информация, от которой первоначально В. П. Баранников отмахнулся.

Из воспоминаний И. И. Андронова явствует, что подобные сведения были получены в «Белом доме» около 23.00. «По темным коридорам, – пишет Иона Ионович, – добрался до кабинета Хасбулатова и узнал, что верные Ельцину бронетанковые войска вступили в город. Стало ясно, что мы обречены. Я отпустил домой своих сотрудников. Остальные сбежали до этого. «Белый дом» похож на муравейник. Мужчины с бесприкладным автоматом сооружают доты из сейфов»[2624].

Уже после того, как в «Белом доме» отключили свет, уже после того, как на улице прошел дождь, один из журналистов увидел, как мимо него «прохромал наверх Ачалов, окруженный охранниками. Его останавливали люди, он пытался вслушиваться, потом ожесточенно махал рукой и рвался дальше в тишь своего кабинета. То, что было написано на его… лице, очень походило на отчаянье»[2625].

А в 23.40 А. В. Руцкой по радио обратился к армии: «Внимание! Приказываю стягивать к «Останкино» войска. Стрелять на поражение! Подавить огневые точки в здании!»[2626].

Что это было? Тоже крик отчаяния? Безумие? Или провокация?

Вскоре после этого, «около полуночи», на балконе появился С. Бабурин. Он «сообщил, что правительство готовит штурм», что «навстречу войскам отправлены народные депутаты, которые пытаются вступить с ними в переговоры». «Все, кто желает, могут разойтись». «Ополченцы настойчиво потребовали оружия». Но Бабурин заявил, что «оружия нет и, скорее всего, не будет». Это вызвало среди ополченцев волну возмущения[2627].

В 22.00 в Белом доме ввели комендантский час и на ночь запретили все передвижения по коридорам[2628].

«На скамейках у стен, – пишет А. Залесский, вспоминая об одном из подъездов Дома Советов, – сидят люди, пришедшие с улицы отдохнуть. Тут тревожно. Ждут ответного удара. Рассказывают друг другу, что сейчас (по слухам) происходит в Останкино, делятся прогнозами на будущее, по большей части мрачными. Надежда на скорую победу угасла. Чувствуешь себя как в мышеловке. Выхожу на улицу. Здесь повеселее. Ярко горят фонари и костры. Народу еще много, но после первого порыва энтузиазма люди постепенно расходятся по домам… С освещенной площади маленькие ручейки людей неумолимо утекают в ночь…»[2629].

Если к 18.00, по подсчетам Э. З. Махайского, вокруг Белого дома находилось около 20 тысяч человек, то к полуночи – не более двух[2630].

К. А. Черемных утверждает, что когда он уже ближе к полночи отправился из «Белого дома» ночевать в офис С. Кургиняна, возле «Белого дома» находилось несколько сот человек[2631].

В ту ночь Р. С. Мухамадиев зашел в кабинет к Р. Г. Абдулатипову и застал его за упаковкой вещей. Когда он поинтересовался, не собирается ли заместитель спикера уйти, тот ответил, что если из Белого дома уйдет русский депутат, все будут осуждать только его, если уйдет он, будут говорить, что сбежали аварцы. Однако через некоторое время «гордый аварец» все-таки покинул «Белый дом»[2632].

Буквально через несколько дней его назначили заметителем министра. И тогда он поведал, что давно контактировал с «Администрацией Президента». Более того, оказывается, «за четыре дня до путча» «приватно посетил Ельцина и обсудил с ним заранее последствия разгона Верховного Совета». Борис Николаевич предложил «гордому аварцу» пост в своей Адиминистрации или в правительстве, но тот «вызвался сперва помочь ему укротить «агрессивный парламент»[2633]. Вызвался сам!

В эту ночь с чувством выполненного долга покинул «Белый дом» другой заместитель Р. И. Хасбулатова Владимир Исправников[2634]. Покинул «Белый дом» председатель Совета республики В. С. Соколов[2635]. Исчез из «Белого дома» Глава администрации и.о. президента, руководитель его Секретариата В. Краснов[2636].

Но не все, пользуясь темнотой и отсутствием оцепления, «утекали» в ночь. «Когда уже прогремели выстрелы в Останкине, – вспоминает народный депутат О. Румянцев, – я шел из мэрии в Дом Советов и вдруг подумал: ни одна воинская часть не пришла к нам на помощь, своих сил у нас немного и, значит, я иду в обреченный Парламент, который завтра будет уничтожен. И закралась мысль: а стоит ли возвращаться? Но эту мысль я тут же отогнал, решив для себя: если в Доме Советов не будут люди различных взглядов и убеждений, если здесь не будет конкретно социал-демократа Румянцева, одного из создателей проекта Конституции, то это нанесет только лишний удар по народному представительству, по той правде, которую защищает съезд»[2637].

Вскоре после того, как отключили свет, из Останкино в «Белый дом» вернулся И. В. Константинов. Явившись к А. В. Руцкому, он предупредил его, что скоро начнут стрелять и здесь, поэтому предложил раздать оружие и укрепить оборону Белого дома. А. В. Руцкой не пожелал разговаривать на эту тему. После этого И. В. Константинов опять уехал в Останкино. Там уже добивали оставшихся[2638]. На обратном пути он заехал домой, попрощался с семьей и уже оттуда отправился в «Белый дом»[2639].