Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Корал Торин при упоминании о яйцах рассмеялась.

Рейнолдс взглянул на нее, глаза его упали на голую грудь,опустились ниже, ему с трудом удалось повернуться к Джонасу.

– Где Рой? – спросил Джонас. Рейнолдс посмотрел наверх.

– На третьем этаже. С какой-то горничной.

– Дай ему хорошего пинка. Его работа – подготовить старуху котъезду.

– Мы уезжаем?

– Как можно скорее. Ты и я – первыми, с парнями Ренфрю.Ленджилл с остальными – следом за нами. Главное, чтобы Ренфрю поехал с нами,Клей. Он знает местность как свои пять пальцев.

– А как же лошади на Спуске?

– Какие еще лошади?

На СИТГО вновь громыхнуло. Еще один огненный шар всплыл внебо. Джонас не видел черных облаков, не чувствовал запаха нефти: ветер уносилвсе на восток, подальше от города.

– Но…

– Делай, что тебе говорят. – Джонас уже четко выстроил шкалуценностей. И лошади занимали в ней одну из последних позиций: лошадей Фарсонмог добыть где угодно. Гораздо выше Джонас поставил цистерны, стоящие у СкалыВисельников. Их важность возросла многократно, поскольку источника нефти большене существовало. Потеряв цистерны, Большие охотники за гробами могли забыть провозвращение домой.

Но первую позицию занимал фарсоновский осколок Колдовскойрадуги, заменить который было нечем. Если уж он разобьется, потеряется,перейдет в другие руки, пусть это произойдет, когда ответ за случившееся будетдержать Джордж Латиго, а не Элдред Джонас.

– Шевелись, – бросил он Рейнолдсу. – Дипейп поедет с людьмиЛенджилла. Ты – со мной. Шевелись. Не будем терять времени.

– А я? – спросила Корал. Джонас обнял ее, прижал к себе. – Яне забуду тебя, дорогая. Корал кивнула, рукой схватила его за член, не замечаяуставившегося на них Рейнолдса.

– Да, и я не забуду тебя.

СИТГО они покинули со звоном в ушах, но в остальном целые иневредимые. Шими скакал за спиной у Катберта, за ними, на конце длиннойверевки, тащился Капризный.

Именно Сюзан предложила место, где они могли бы скоротатьвремя, и, как большинство решений, это показалось всем совершенно очевидным…после того как один из них его озвучил. И вот, вскоре после полуночи, когдадень Жатвы уже вступил в свои права, впятером они прискакали к хижине в ПлохойТраве, в которой Сюзан и Роланд несколько раз предавались любовным утехам.

Катберт и Ален разложили одеяла и уселись на них, чтобыразобраться с револьверами, которые они позаимствовали в Управлении шерифа. Тамже они нашли рогатку Катберта и запас металлических шариков.

– Большой калибр. – Ален откинул цилиндр одного револьвера,посмотрел в ствол. – Отдача у них, конечно, сильная, но думаю, Роланд, мынайдем им применение.

– Нам бы ручной пулемет этого ранчера, – вздохнул Катберт.

– Ты знаешь, что сказал бы Корт о таком оружии? – спросилРоланд, и Катберт расхохотался. К нему присоединился и Ален.

– Кто такой Корт? – спросила Сюзан.

– Крутой парень, каким кажется себе Элдред Джонас, – ответилАлен. – Он был нашим учителем.

Роланд предложил своим друзьям поспать час-другой: следующийдень ожидался трудным. О том, что день этот мог стать для них последним, нуждыговорить не было.

– Ален, ты слушаешь?

Ален, прекрасно понимающий, что речь идет не о его ушах,кивнул.

– Что-нибудь слышишь?

– Пока нет.

– Слушай внимательно.

– Буду слушать… но я не могу ничего обещать. Дар – делотонкое. Ты знаешь об атом не хуже моего.

– Главное, слушай.

Шими тем временем расстелил два одеяла рядом со своим лучшимдругом.

– Он – Роланд… и он – Ален… а кто же ты, старина Артур Хит?Кто ты на самом деле?

– Меня зовут Катберт. – Катберт протянул руку. – КатбертОллгуд. Рад с тобой познакомиться. Как поживаешь?

Шими пожал протянутую руку. Роланд тем временем повернулся кСюзан.

– Ты прогуляешься со мной, Сью? Я хочу тебе кое-что сказать.

Она всмотрелась в его лицо, пытаясь угадать его мысли.

– Хорошо.

Она протянула ему руку, Роланд взял ее, и бок о бок онивышли в лунный свет, от которого у Сюзан в страхе зашлось сердце.

В молчании шагали они среди сладко пахнущей травы, которую судовольствием продолжали есть коровы и лошади, даже когда она уже раздувала, апотом разрывала им желудки. Высокая, на фут выше головы Роланда, травазеленела, как летом. Дети иногда терялись в Плохой Траве и умирали там, ноСюзан не испытывала страха, находясь рядом с Роландом, даже не видя небесныхориентиров: врожденное чувство направления никогда не подводило его.

– Сью, ты нарушила мое указание, – наконец вырвалось у него.

Она повернулась к нему, на ее губах заиграла улыбка.

– Значит, ты хочешь вернуться в камеру, так? – спросила она.– Вместе с друзьями?

– Нет, разумеется, нет. Ты такая храбрая! – Он прижал ее ксебе, поцеловал. Когда оторвался, оба они тяжело дышали. Потом Роланд положилей руки на плечи, заглянул в глаза. – Но на этот раз ты должна в точностивыполнить мои указания.

Она молча смотрела на него, не отводя глаз.

– Ты знаешь. Знаешь, что я тебе сейчас скажу.

– Да, возможно.

– Говори. Может, у тебя получится лучше.

– Я должна остаться в хижине, а вы уедете. Останусь я иШими.

Роланд кивнул.

– Но ты останешься? Останешься?

Она подумала о том, каким чужим казался ей револьверРоланда, когда она сжимала его под пончо, вспомнила недоуменный, неверящийвзгляд Дейва после того, как пуля пробила ему грудь и отбросила назад.Вспомнилась и ее первая попытка убить шерифа Эвери, когда выстрелом она лишьподожгла свое пончо, хотя шериф находился прямо перед ней. Револьвера для нее уних не было (если только Роланд не отдал бы ей один из своих), управляться сним она не умела… и, что более важно, не хотела уметь. Учитывая все этиобстоятельства, опять же не забывая о Шими… пожалуй, оптимальный выход для нее– остаться в хижине.