Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Любовные игрища, да. Любовные игрища – чушь собачья. В том,чем они занимались с Корал, любви не было ни грана. Любовь заменяло что-тодругое. И еще как заменяло.

Ему и раньше попадались страстные женщины, которые заводилитебя в печь и держали там, меж подмахивающих бедер, но до Корал ему невстречалась женщина, идеально гармонирующая с его желаниями и устремлениями, скоторой он входил в резонанс. К сексу он относился просто: брал, если чтопопадалось под руку, и забывал, если такой возможности не представлялось. А вотс Корал он хотел брать, брать и снова брать. Оказавшись вдвоем, они трахались,как кошки или хорьки: извиваясь, шипя, царапаясь, кусали друг друга, клялипоследними словами, наслаждаясь, наслаждаясь, наслаждаясь. Иной раз, рядом сКорал, Джонасу казалось, что его поджаривают на сладком масле.

Вечером у него прошла встреча с Ассоциацией конезаводчиков,которой теперь куда больше подходило другое название – Ассоциация Фарсона.Джонас рассказал им о последних событиях, ответил на их идиотские вопросы,убедился, что они знают, чего он них ждут завтра. Покончив с этим, он заглянулк Риа, которую устроили в апартаментах Кимбы Раймера. Ведьма даже не заметилапоявления Джонаса. Она сидела в кабинете Раймера, с высоким потолком, книжнымистеллажами вдоль стен, за столом из железного дерева, в кожаном кресле,абсолютно чужеродное тело, все равно что панталоны шлюхи на церковном алтаре.На столе стоял хрустальный шар. Колдовская радуга. Риа водила над ним руками,что-то бормотала, но шар оставался темным.

Джонас запер ведьму и пошел к Корал. Она ждала его вгостиной, где завтра должно было пройти ежегодное собрание высших должностныхлиц. В этом крыле дворца хватало спален, но она повела его в спальню убиенногобрата… Джонас не сомневался, вполне осознанно. Там они и слились воедино, вкровати под пологом, которую Харт Торин так и не разделил со своей наложницей.

Слились, как всегда яростно, отчаянно, и Джонас ужеподнимался к пику оргазма, когда рванула первая нефтяная вышка. О боги, а ведьс ней никто не сравнится, подумал Джонас. Во всем чертовом мире нет второйтакой…

Еще два взрыва, один за другим, и Корал на мгновение застылапод ним, затем вновь закрутила бедрами.

– СИТГО, – выдохнула она.

– Да, – прохрипел он, продолжая вгонять в нее свой член.Секс уже потерял для него всякий интерес, но они достигли той точки, когда неостановишься даже под угрозой смерти.

А две минуты спустя, голый, он уже спешил к маленькомубалкону спальни Торина, его полуобвисший конец болтался перед ним из стороны всторону. Корал, тоже в чем мать родила, следовала за ним.

– К чему такая спешка? – возмущенно воскликнула она, когдаДжонас распахнул стеклянную дверь на балкон. – Я могла бы кончить еще три раза!

Джонас ей не ответил. Огляделся. Везде темно… за исключениемнефтяного поля. Над ним стояло желтое зарево. У него на глазах зарево ширилось,прибавляло яркости. И взрыв следовал за взрывом.

Разум его подернулся туманом. Это ощущение появилось послетого, как Диаборн, паршивый мозгляк, неведомо как догадался, кто он такой.Корал своей энергией и напором помогала чуть разогнать этот туман, но теперь,когда он смотрел на море огня, в которое превратились нефтяные запасы Фарсона,туман, еще более сгустившись, вернулся вновь, как болотная лихорадка, котораяиногда уходит из мышц и прячется в костях, никогда не покидая тело. Ты назападе, сказал ему Диаборн. Душа такого человека, как ты, не может покинутьзапад. Разумеется, так оно и было, он знал это и без Диаборна… но после тогокак тот произнес эти слова, какая-то часть мозга Джонаса непрерывно об этомдумала.

Гребаный Уилл Диаборн. И где он теперь, он и оба егоблаговоспитанных дружка? В calabozo [тюрьма, каталажка (исп.).] Эвери? Джонас вэтом сильно сомневался. Едва ли.

Новые взрывы рвали ночной покой. Внизу люди бегали икричали, как в то раннее утро, когда нашли убитых Торина и Раймера.

– Таких больших фейерверков на день Жатвы еще не было, –прошептала за его спиной Корал.

Прежде чем Джонас успел ответить, в дверь забарабанилитяжелые кулаки. Секунду спустя она распахнулась, и в спальню ворвался КлейРейнолдс, в одних синих джинсах. Всклоченные волосы, безумно горящие глаза.

– Плохие новости из города, Элдред. Диаборн и два другихсосунка из Привходящего…

Еще три взрыва, слившиеся в один. Над пылающим нефтянымполем в небо неспешно поднялся огненный шар и растаял в темноте. Рейнолдс вышелна балкон, встал между Джонасом и Корал, не замечая их наготы. Смотрел на шаршироко раскрытыми глазами, пока тот не исчез. Исчез, как мерзкие мальчишки.Джонас изо всех сил боролся с охватывающей его паникой.

– Как им удалось вырваться? – спросил он. – Ты знаешь? Чтоговорит Эвери?

– Эвери мертв. Как и его помощник, который был с ним. Ихнашел другой помощник, Тодд Бриджер… Элдред, что там творится? Что происходит?

– А, так это ваши мальчишки, – подала голос Корал. –Устроили свой праздник Жатвы, не так ли?

Что у них на уме, подумал Джонас. Хороший вопрос, может,самый важный. Поджечь нефтяное поле… Это все, на что они способны, или тольконачало?

Вновь у него возникло острое желание убраться отсюда, изДома-на-Набережной, из Хэмбри, из Меджиса. Как же хорошо оказаться сейчас вдалеком далеке, в милях, колесах, лигах отсюда. Он вышел из-за Укрепления и ужене мог вернуться под его защиту, подставился под ответный удар.

– Клей.

– Да, Элдред?

Но глаза Рейнолдса и его разум пребывали в СИТГО. Джонасположил руку ему на плечо, развернул к себе. Джонас чувствовал, каквозвращается к нему способность замечать, сопоставлять, анализировать. Паника,фатальное ощущение неизбежности конца исчезли.

– Сколько у нас здесь людей?

Рейнолдс задумался.

– Тридцать пять. Вроде бы.

– Сколько вооруженных?

– Ружьями, револьверами?

– Нет, идиот, щипцами для колки орехов.

– Возможно… – Рейнолдс прикусил нижнюю губу. – С десяток.Если из этого оружия можно стрелять.

– Большие начальники из Ассоциации конезаводчиков еще здесь?

– Думаю, что да.

– Приведи Ленджилла и Ренфрю. Будить тебе их не придется.Они все встали, а большинство уже там. – Джонас ткнул кулаком вниз, во двор. –Скажи Ренфрю, пусть соберет авангард. Вооруженных людей. Мне бы хотелось взятьс собой человек восемь-десять, но я ограничусь пятью. Распорядись, чтобы ввозок ведьмы запрягли самого сильного, самого крепкого пони. Скажи этомустарому козлу Мигуэлю, что я отрежу ему яйца и заткну в уши, если этот пониумрет по пути к Скале Висельников.