Екатерина Великая. Портрет женщины - Роберт К. Масси

Когда Екатерина захватила трон, она объявила Павла своим наследником. Можно было предположить, что по достижении совершеннолетия она позволит ему править наравне с собой и наделит значительными обязанностями, как поступила Мария Терезия в отношении своего сына Иосифа. В Вене Павел видел результат подобного подхода: когда мать обучает своего сына управлению страной, позволяя вместе с ней решать государственные дела. Но у Павла не было никаких надежд на то, что Екатерина поступит так же. Она рассматривала сына как соперника, а не помощника, поэтому не дала Павлу должности в правительстве России. От него и его жены требовалось лишь появляться на официальных церемониях, но в остальное время они редко виделись с императрицей.

Чтобы удерживать Павла в статусе политического ничтожества, Екатерина находила у него многочисленные недостатки: временами он казался ей слишком инфантильным, временами – чересчур независимым. Она то обвиняла его в том, что он не оказывал должного внимания серьезным делам, то жаловалось, что он вмешивается в дела, не входившие в его компетенцию. Не в силах решить, где он мог бы оказаться полезен, она решила вообще не задействовать его в политической жизни страны. Когда Павел попросил позволения стать членом Императорского совета, ему было отказано. «Я говорила, что ваша просьба требует зрелого размышления, – сказала ему мать. – По моему мнению, ваше участие в Совете пока нежелательно. Вы должны быть терпеливы, пока я не изменю своего решения». Перед началом второй войны с Турцией в 1787 году Павлу было тридцать три, и он попросил о возможности вступить в армию добровольцем. Сначала Екатерина отказала ему в позволении, затем уступила, но быстро изменила решение, когда Мария забеременела. Она сказала Павлу, что, оставляя жену накануне родов, он подвергает риску драгоценную жизнь нового Романова. Павел сильно возмущался из-за того, что ему запретили нести военную службу. Когда год спустя неожиданно началась война со Швецией, Екатерина смягчилась и позволила Павлу посетить армию в Финляндии. Его страсть к исполнению этой обязанности была так велика, что жена испугалась за его безопасность, решив, что Павел действительно собирается сражаться. «Я буду разлучена с любимым мужем, – писала Мария. – Мое сердце разрывается от тревоги за жизнь того, ради кого я, не задумываясь, пожертвовала бы своей жизнью». Павел надел форму и покинул Санкт-Петербург 1 июля 1788 года, но его служба оказалась короткой. В Финляндии он критиковал русских солдат, поскольку они не соответствовали тем парадным стандартам, которые были приняты в Гатчине; спорил с верховным главнокомандующим; ему не позволили посмотреть на карты обсуждаемых военных операций. К середине сентября он вернулся в Санкт-Петербург и больше уже на войну не ездил.

Когда сын Павла и Марии, Александр, был еще ребенком, Екатерина начала всерьез думать о том, чтобы лишить Павла права наследования и передать его своему внуку. Для этого не существовало конституционных барьеров: закон о наследовании, установленный Петром Великим, наделял действующего правителя России возможностью нарушать традиционное право наследование по мужской линии и выбирать будущего преемника, мужчину или женщину, по своему усмотрению. Екатерина не смогла принять такого решения до конца жизни. Многие, включая Павла, подозревали, что Екатерина планировала назвать преемником своего талантливого и красивого внука. У Павла появилась еще одна причина ненавидеть мать: она не только стояла между ним и троном, теперь она пыталась настроить его против собственного сына: не по годам одаренного, внешне привлекательного и любимого императрицей – как соперника за приз, который он ждал долгие годы.

Годы разочарований негативно отразились на характере Павла. Его эксцентричность стала все более нарочитой. Прежде он был склонен к меланхолии и пессимизму, теперь же начал проявлять неуравновешенность. Его поведение начало волновать даже его преданную жену. «Я не знаю человека, который бы ежедневно не высказывал замечаний по поводу смятения, в котором пребывал его ум», – говорила Мария. По иронии судьбы, неустойчивая репутация Павла и его странное поведение еще больше укрепили на троне Екатерину: все хотели, чтобы власть оставалась в ее сильных руках как можно дольше. Когда она почувствовала, что силы начинают ее покидать, волнение за будущее России охватило ее, она никогда не говорила о грядущем правлении своего сына. Именно в Александре она видела наследника. Или же мрачно замечала: «Я знаю, что руки империи опустятся, когда я умру». В своем письме Гримму в 1791 году, упоминая кровавый водоворот Французской революции, она предсказала приход в Европу нового Тамерлана. «Это случится не в мое время, – говорила она, – и я надеюсь, что не во время Александра». В последние месяцы своей жизни Екатерина, возможно, думала о том, чтобы изменить имя наследника. Тридцать лет спустя Мария, к тому времени уже вдова Павла, призналась своей дочери Анне, что за несколько недель до смерти императрица пригласила ее подписать бумаги, требующие от Павла отказа от своих прав на трон. Мария с возмущением отказалась. Последующий призыв Екатерины к Александру спасти свою страну от правления его отца также был безрезультатен.

Павел, вынужденный переносить этот долгий кошмар, не знал, чем все закончится. Годами ему было известно о том, что мать хочет лишить его трона. В 1788 году, уезжая к российской армии в Финляндию, он продиктовал жене свое завещание, в котором приказывал ей спрятать все бумаги императрицы сразу же после ее смерти; он не хотел, чтобы составленное в последний момент завещание оспорило бы его право на трон. До последнего часа многие при дворе верили, что Екатерина лишит Павла права наследования. Манифеста, в котором объявлялось бы о том, что преемником Екатерины становится ее внук, ждали 1 января 1797 года. Оставила ли она подобное завещание, которое впоследствии было уничтожено Павлом, или же нет, доподлинно неизвестно. Вполне возможно, что она до самой смерти не могла принять такого решения.

Раскол в отношениях между матерью и сыном продлился до самой смерти Екатерины. Когда, наконец, в 1796 году Павел взошел на престол, он тут же восстановил право первородства при наследовании короны. Впоследствии до падения монархии и династии Романовых в 1917 году старший сын умершего государя, или же, при отсутствии сына, старший мужчина, имевший наиболее близкое родство по линии династии, наследовал трон. Никогда наследнику престола не приходилось больше переживать то, что перенес Павел. И никогда больше Россией не правила женщина.

66

Потемкин: строитель и дипломат

Григорий Потемкин сражался в первой русско-турецкой войне 1769–1774 годов, это была война, которая передвинула границы России к Черному морю. Он понимал, что завоевать новые территории – недостаточно: новые владения нужно защищать и развивать. Значительную часть своей жизни Потемкин провел в южных регионах империи, где воплощал в реальность все свои мечты и планы, которыми он делился с Екатериной.

Екатерина наделила его безграничной властью во