Канцелярская крыса - Константин Сергеевич Соловьев

не входило вступать с вами в контакт. Вы были неучтённым фактором, объектом исследования. Нельзя было допускать, чтоб вы запомнили меня, пусть даже и в личине нашего дорогого мистера Питерсона. На тот момент я ещё самоуверенно предпочитал работать чужими руками.

— Что было дальше?

— А что могло быть?.. Я столковался с исполнителем и указал издалека на вас. После этого оставалось только ждать. Исполнитель, надо сказать, сработал мастерски. Вытащил у вас из-за пазухи бумажник так, что вы и не заметили.

Герти не счёл возможным разделить его восхищение.

— Да, — сказал он холодно, — Прекрасная работа. Кто это человек?

— Его настоящего имени я не знаю, лишь кличку, под которой он работает. Изгарь. Обычная кличка для угольщика.

— Он угольщик? — почему-то удивился Герти.

— Именно. Мне нужен был не первый попавшийся воришка, а специалист особого рода. Исполнительный, не болтливый и готовый на всё. И ещё такой, который будет молчать до смерти, даже если за него возьмутся Канцелярские крысы. Таких в наше время можно найти только среди угольщиков.

Герти в который раз вспомнил золу, сыплющуюся из распахнутого рта бродяги. Точно тот целый день грыз уголь. Так значит, воришка работал угольщиком?.. Это многое объясняло.

Когда-то прежде, до наступления бурной и стремительной гальванической эры, профессия угольщика повсеместно считалась прибыльной и даже вполне уважаемой. Целыми днями жгущие уголь, вечно закопчённые и распространяющие вокруг себя запах лесного пожара, угольщики со скрипучими тачками с рассветом обходили дома, предлагая служанкам и домохозяйкам свой товар. Но новые времена оказались безжалостны к пережиткам прошлой эпохи, кормящейся чадящим углём.

Газ и гальваника безжалостно вытесняли уголь, урезая с каждым днём тающие заработки угольщиков. Новой эпохе не требовался уголь. Новая эпоха, с газовыми каминами и гальваническими лампами, не любила копоть и смрад, как и марающую всё вокруг угольную пыль. Угольщики всё чаще оставались без работы. Даже в Лондоне, где многие по традиции жгли уголь в каминах, угольщики неуклонно превращались в касту грязных полу-отверженных оборванцев, которые на рассвете злыми хриплыми голосами тревожили сон спящих. Неудивительно, что в их среде расцветали все возможные пороки, а полисмены со временем стали провожать подозрительным взглядом всякого чумазого субъекта с тачкой.

Судя по услышанному от Брейтмана, положение угольщиков в Новом Бангоре было омрачено ещё более, если они столь охотно вербовались на подобные авантюры. Но Герти сейчас было не до жалости. Напротив, он сжимал кулаки, вспоминая перепачканного золой бродягу. Значит, вздумал пощипать беспечного, только прибывшего с континента, джентльмена?.. Наверняка в Канцелярии найдутся специалисты, после общения с которыми незадачливый Изгарь раскается в своих прегрешениях и преисполнится христианского смирения.

— Что случилось после того, как он стащил мой бумажник?

— Десятью минутами позже он уже передал его мне для дальнейшего изучения. С этого момента я знал, что наш неучтённый фактор, поднявший муть в застоявшемся болоте, зовётся Гилбертом Н. Уинтербоссомом и прибыл он из Лондона. Ситуация стала проясняться.

— Дальше!

— К сожалению, я уже рассказал почти всё, что мне известно. В вашем бумажнике я обнаружил всё, что меня интересовало, включая визитные карточки. Разумеется, мне и в голову не могло придти, что исполнительный Изгарь позаимствует пару десятков на собственные нужды. Да и к чему? Для него это не просто бумажный мусор, но и компрометирующие улики.

— По какой-то причине он передал их Бангорской Гиене. Причём в тот момент, когда та ещё не была Бангорской Гиеной. Зачем он это сделал?

— Не имею ни малейшего предположения. Наш с ним контракт был краткосрочен и выполнен обеими сторонами, дальше наши с Изгарем пути разошлись. И, похоже, навсегда. Больше я его не видел.

— А пытались?

Брейтман кивнул.

— Пытался. Спустя несколько месяцев, когда подыскивал кандидатуру на роль вашего убийцы. Мне всё-таки отчаянно не хотелось влезать в это дело самому. И я вспомнил про своего угольщика, специалиста для поручений как раз такого рода.

— Карманник и убийца в одном лице? — недоверчиво спросил Герти.

— Он угольщик, — спокойно сказал Брейтман таким тоном, будто это всё объясняло, — Нет ничего такого, что он отказался бы совершить за соответствующее вознаграждение. В любом случае, нашему сотрудничеству не суждено было долго длиться.

— Что с ним случилось?

— Исчез. Сразу после того, как выполнил моё поручение. Исчез с концами. Я оставлял несколько условных меток в знакомых ему местах, но он так и не вышел на связь.

— Если он был связан с Бангорской Гиеной, не удивлюсь, если он никогда более не выйдет на связь, — мрачно усмехнулся Герти, — У мертвецов часто возникают проблемы с общением.

— Среди жертв Гиены угольщиков не значится. С другой стороны, не стоит полагать, будто нам знакомы все жертвы Гиены. Не исключено, что некоторые свои трапезы она обставляет не так помпезно, где-нибудь на задворках…

— Значит, мне надо найти вашего подручного, — решил Герти, — Это единственная ниточка, ведущая к Гиене. Что ещё вы о нём знаете?

— Почти ничего, в сущности. Мало кто желает водить дружбу с угольщиками.

— Где он живёт?

— Не знаю. Видимо, там же, где и прочие из его касты. Думаю, вам стоит расспросить мистера Беллигейла. По роду своей деятельности он наверняка сможет вам многое о них рассказать.

— Что-нибудь ещё? — спросил Герти уже без особой надежды.

Брейтман прищурился, что-то вспоминая.

— В последний раз, когда я его видел, он вёл себя довольно необычно.

— Когда передавал вам украденный бумажник?

— Да. Изгарь был необычно возбуждён и нервозен. Дёргался, словно его жгло изнутри, уж простите за каламбур.

Герти каламбура не понял, но и не пытался.

— Но вы не обратили на это внимания?

— Работа была выполнена, мне оставалось лишь рассчитаться с ним. Кроме того, подобное поведение для угольщиков едва ли можно назвать странным. Я, помнится, подумал, что он, утаив от меня пару фунтов из вашего бумажника, поспешил купить себе порцию рыбы… Некоторые сорта дают похожий эффект. Какой спрос с угольщика…

— И верно, — сказал Герти, не задумываясь, о чём говорит, — Значит, мне остаётся только отыскать в Новом Бангоре мистера Изгаря и хорошенько его расспросить. Один угольщик на триста тысяч живых душ! Недурной расклад.

Брейтман лишь развёл руками.

— Больше ничем помочь вам не могу. Только лишь пожелать удачи. И ещё наискорейшей возможности вернуться домой. Думаю, мы все вздохнём с облегчением, когда вы получите обратный билет. Новый Бангор перестанет лихорадить и жизнь вернётся к нормальное, почти не искажённое влиянием хаоса, русло. Вы же…

Герти безотчётно улыбнулся.

— Клянусь, что отныне не покину Лондон, даже если мне будут предлагать должность секретаря в любой части света! Пожалуй, с меня хватит приключений.

Брейтман отчего-то хмыкнул. Как если бы не вполне разделял чужой энтузиазм. Тщательно стряхнув крошки с ладоней, он откинулся в кресле.

— Моё общество вам уже не требуется, мистер Уинтерблоссом. Если вы не возражаете, я вернусь к своей привычной жизни. Здесь, конечно, очаровательно, но я и так провёл здесь излишне